рашивается: как объяснить поведение девушки, которая проявляет благосклонность сразу к трем мужчинам? Мне думается, это не просто обман самой себя, это аморальный акт, требующий самого сурового осуждения. Давайте же выслушаем тех, кто замешан в этой истории, и вынесем соответствующее резюме. Первое слово нашему уважаемому педагогу - Назаровой Екатерине Павловне.
Назарова стремительно поднялась на трибуну.
Она, сильно волнуясь, сказала:
- Думаю, что поступила правильно, и мой сын поймет меня, проявит должное благоразумие и найдет силы взглянуть на нечаянный предмет своего поклонения с позиций высокой нравственности… Начну с того, что прежде всего я мать и меня не может не беспокоить судьба моего сына. Когда его, в тяжелом состоянии, доставили на Землю, я чуть не сошла с ума… Только заключение врачей и быстрое выздоровление мальчика как-то успокоили меня. В первые дни я полагала, что дело всего-навсего в физических травмах, - они заживут, и все пойдет своим чередом. Но вот Улугбек вернулся домой, и я стала замечать в нем странные перемены. Он стал молчаливым, часами простаивал перед картиной, которую привез с Веды. Признаюсь, я даже обрадовалась своей догадке - сын познакомился с девушкой и влюбился в нее! Ну да, эта девушка выписана на полотне, сомнений быть не могло - она и есть. Случайно я наткнулась на тетрадь сына с записями и с ужасом обнаружила глубокую душевную драму… Оказывается, девушка, которую он полюбил, крайне непостоянна, разбрасывает свои чувства направо и налево… Сами понимаете - во мне заговорил не только материнский долг: я возмутилась как педагог. Открыто сказала обо всем сыну. Он промолчал. Пробовала говорить с ним еще и еще… Бесполезно! Своими горькими размышлениями поделилась с Жанной Васильевной. И тут узнала: девушка, изображенная на картине, - ее дочь… И мы с Жанной Васильевной решили - пусть этот прискорбный случай рассмотрит наша общественность, ее строгий, справедливый суд…
Профессор поблагодарил Назарову и продолжал:
- Прошу высказаться Максима Николаевича Коваля. С вами, кажется, полетела на Веду Юлия Петрова? Как это случилось?
Максим Николаевич неторопливо вышел и объяснил:
- Случилось все очень просто. Я пришел к Юрию Акимовичу и познакомился с Юлией. Мы решили слетать на Веду.
- Так прямо и решили? - иронизирует Гартман.
- Так и решили.
- И полетели?
- А что тут особенного?
- У вас семья, прекрасная жена, дети. Вы оставляете их и летите неизвестно куда. Вы знаете о том, сколько доставили беспокойства своим близким?
- Да. Я увлекся. Но как только вспомнил, дал радиограмму.
- Увлекся? Я не ослышался?
- Нет. Для меня встреча с Юлией была настоящим праздником.
- Вам нравится Юлия?
- Я же сказал. В самом начале я совсем потерял голову. Таких людей я никогда не видел.
В зале прокатился гул.
- А как же ваша жена? Она сейчас слушает вас.
- При чем тут жена! Светлана - мой самый близкий, родной человек. Кстати, благодаря Юлии я это лучше понял.
- Если можно, объясните подробней.
- Что объяснять. Мою Светлану я ни на кого не променяю. Пусть это будет преувеличением с моей стороны, но нет на свете женщины душевней, добрей, сердечней Светланы. Вот все, что я могу сказать.
- Благодарю вас. Вы свободны. Теперь прошу Арсения Юсупова.
Максим Николаевич вернулся в зал. Его место около стола занял Арсений. Он провел пятерней по белокурой шевелюре и хмуро сказал:
- Я не понимаю сегодняшнего разбирательства.
- Какие ваши годы - поймете! - шутливо парировал Гартман и спросил в упор: - Вы целовались с юной красавицей?
- Нет… Она сама поцеловала. Когда мы откопали ребят и перенесли их в корабль.
- Заслужили, значит. А как вы попали на Веду?
- Я встретил Юлию и Максима Николаевича на Станции отдыха. Они летели на Веду, а я домой… Потом я не выдержал и припустился за ними…
- Чего не выдержали?
Арсений опустил голову.
- Вам тоже понравилась Юлия? - спросил Гартман.
- Да, очень. Она так красива…
- Вероятно, вы влюблены.
- Влюблен? Совсем нет! Вначале, не скрою, мне так показалось. Но потом… меня отрезвила ее непонятная холодность, равнодушие, что ли… Я понял, что не нравлюсь девушке… Но если бы вы видели, как она, не жалея себя, расчищала место обвала, как ухаживала за ребятами, вы бы поняли, что это за человек.
- Спасибо. Садитесь. Теперь неплохо бы послушать Улугбека Назарова.
Арсений вернулся в зал. Улугбек встал и тихо начал:
- Ради нескольких слов не стоит выходить. Я лишь скажу о том, что очень огорчен бестактным поступком педагога Назаровой. Звание матери не дает право на подсматривание тайн взрослого сына и тем более на разбирательство несуществующих интимностей. Среди нас появился необыкновенный человек, и вместо того, чтобы окружить его вниманием, присмотреться к новому явлению, мы торопимся устроить судилище, повесить ярлык аморальности, безнравственности. Неожиданный, странный парадокс!
Не слишком ли мы погрязли в благодушии, не притупилось ли в нас творческое, живое начало? До сих пор я полагал, что уровень нашего развития так высок, что недооценка нового явления исключена. Видно, я ошибся…
Улугбек сел, и Гартман адресовал вопрос Матти Рану:
- А что думает по этому поводу уважаемый профессор?
Матти вздрогнул, огляделся, хотел подняться, но его опередила Элла. Она резко встала и гневно прокричала Гартману, как будто он был во всем виноват:
- Он думает, что вы напрасно терзаете людей глупыми вопросами. Девушка ни в чем не виновата!
- Так, - побледнел Гартман. - Ну а… что думают родители девушки?
Юрий Акимович сразу ответил:
- Мы думаем, что произошло досадное недоразумение. Давайте разойдемся и быстрее забудем об этой нелепости.
Гартман развел руками.
- Если все так считают…
Голосование показало - так считали все.
Едва исчез над головами лес поднятых рук, слово попросил высокий сухощавый мужчина с пронзительным взглядом.
- Я из Центра координации, - представился он. - Мой вопрос - по существу дела. Я хочу, чтобы на него ответил для всех присутствующих профессор Матти Рану.
Матти вышел к трибуне и спокойно сказал:
- Слушаю вас. Я готов.
- У нас создалось впечатление, что вы упорно прячете девушку. Чтобы всем было понятно, объясню. Семья космонавта Петрова удочерила юную гражданку. Привел ее профессор Матти Рану. В этом не было бы ничего удивительного, если бы девушка хотя бы где-нибудь значилась, и мы бы знали где она училась, воспитывалась, кто ее родители. Здесь, на весьма представительном заседании, было бы уместно разъяснить.
Матти нетерпеливым жестом поправил очки.
- Во-первых, - глухо сказал он, - девушку никто не прячет - она, как вам известно, счастливо пребывает в семье Петровых. А во-вторых, я же объяснил, что готовлю необходимую документацию. Ровно через три дня Центр координации ее получит.
- Через три дня? - остро сверкнул глазами представитель Центра координации. - Вчера кончился последний срок, который вам дали.
- Извините, не успел…
- Что ж, - твердо прозвучало в ответ. - Больше ждать мы не имеем права. Если сейчас не последует удовлетворительного объяснения, Центр координации вынужден будет вмешаться и принять меры.
Матти попросил воды, отпил глоток и после раздумчивого молчания печально сказал:
- Хорошо, попробую объяснить… Все вы знаете, сколько было бесплодных попыток создать механическим путем живой мыслящий организм… И вот, наконец, это случилось… Да, на свете появилось новое существо. Это не робот высшей модификации, хотя обладает достаточной физической силой и может производить сотни трудовых операций. Это не универсальное счетно-решающее устройство, хотя способно совершать умопомрачительные вычисления… Что же, или кто же это? Я думаю, это все-таки человек. Потому что не только имеет самое привлекательное человеческое обличье, но и чувствует, и поступает, как человек, и мыслит, и внутренне развивается… Простите, мне трудно говорить сухо о живом, благородном существе… Конечно же, на фоне нашего развития, а у нас за плечами миллионы лет, недостатки нового индивидуума ясно видны - они, разумеется, со временем будут преодолены. И вот представьте себе: мы устраиваем судилище над ни в чем не повинным существом. Потому что открытость души, проявление нежности мы приняли за аморальность. Но ведь этого нет. И мы с вами можем нанести тяжкое оскорбление, глубокую травму… Нужно исследовать? Пожалуйста. Нужно изучить свойства организма, «характера»? Изучайте. Но давайте отнесемся по-человечески! Пусть он, наш младший собрат, не почувствует оскорбительного внимания к себе. Пусть с нашей стороны всегда встретит понимание и добросердечность… Вот мое объяснение. Если его будет недостаточно, тогда не знаю…
Зал зааплодировал, и представитель Центра координации вышел навстречу Матти.
- Поздравляю вас, - торжественно произнес он и пожал Матти руку. - Теперь все понятно. С документацией можете не торопиться. Подготовьте ее обстоятельно, это необходимо для дальнейших исследований. Вашим открытием - именно открытием, я не оговорился, - займутся теоретики.
Заседание объявили закрытым, и собравшиеся стали не спеша расходиться.
Екатерина Павловна бросилась к Улугбеку, о чем-то быстро заговорила. Улугбек взял ее за руку и… повел к нам с Юрием.
- Пожалуйста, извините, - обратился он к Юрию. - Нам с мамой нужно серьезно с вами поговорить.
- Опять что-то придумал… - виновато вздохнула Назарова.
- Что ж, идемте к нам, - сказал Юрий. - Если серьезно.
- Спасибо, - благодарно отозвался он.
К нам присоединились Матти и Элла, а у входа догнал Максим Николаевич.
- Ваше сообщение было таким неожиданным, - сказал он Матти. - Никак не предполагал… Однако хорошо, что эта комедия кончилась. Я так хотел побыть с вами, увидеть Юлию…
- Что же мешает? - спросил Юрий.
- Через несколько минут я должен предстать перед комиссией…