- А! - понял Юрий. - Ни пуха ни пера!
И Максим Николаевич ушел. Пока мы направлялись к нам, обычно молчаливый Матти принялся рассказывать о новых технических достижениях, о том, как еще одно смелое предположение перестало быть гипотезой и в науке открылись новые направления. Я слушала не очень внимательно. Я все еще находилась в зале общественного суда. Мне было стыдно. Так же, наверное, как Назаровой, которая шла рядом с сыном, краснела и не поднимала глаз. Да, стыдно. Мы не потрудились как следует разобраться во всем сами, подняли ненужный шум. Да, уважаемая Жанна Васильевна, обратите на себя внимание. Начинаете черстветь…
Я взглянула на Матти. Идет себе, рассуждает! А ведь первейший виновник он. Такое придумал, змий-искуситель, и никому ни слова!..
Дома Юра приготовил стол с мороженым и освежающими напитками. Матти «разбудил» Юлию, и она вошла в комнату - прекрасная, сияющая. Села за стол и невинно спросила:
- Почему вы так на меня смотрите?
- Можно я скажу? - поднялся Улугбек. - Потому что вы… самая красивая девушка в мире!
Юлия покачала головой.
- Не надо так. Разве каждый из нас недостаточно красив?
- Умница, - хитро кивнул Матти. - Я всегда знал, что ты умница.
- Наверное, каждый по-своему красив, - не успокаивался Улугбек. - И наверное, я слишком субъективен. Я очень люблю эту прекрасную девушку, единственную на земле! Юлия, я вас очень люблю!
- Спасибо, Улугбек, - благодарно ответила Юлия. - Я вас тоже люблю.
Улугбек просиял и обратился к Юрию.
- Позвольте, Юрий Акимович, - и вдруг ко мне: - и вы, Жанна Васильевна, как было принято в старину, просить руки вашей дочери. Мы любим друг друга, вы это видите, вы это слышите. Я обещаю: сделаю все, чтобы ее светлый лик никогда не омрачила печаль.
Екатерина Павловна тихо ахнула; Юлия растерянно оглядела присутствующих и опустила голову. Матти забарабанил пальцами по столу. Один Юрий, казалось, не растерялся и хотел что-то сказать. Я перехватила инициативу.
- Дорогой Улугбек, - сказала я. - Мы, конечно, не возражаем, да и не имеем права возражать, если между вами обоюдное согласие. Но Вам следует обратиться к ее настоящим родителям - я многозначительно указала на Матти.
Матти ничуть не удивился. Он как будто ждал моих слов и отреагировал с улыбкой:
- Ну вот, теоретики еще собираются изучать, а жизнь врывается, опережает события… Что ж, на то она и жизнь.
- Кроме Юлии мне никто не нужен! - горячо заявил Улугбек. - Без Юлии я не смогу…
- Хорошо, мы подумаем, - ответил Матти и как ни в чем не бывало обратился к своему другу: - Я слышал, вы скоро отправляетесь?
Юлия подсела к Матти, зашептала: «Правда? Вы мой отец?» Нежно поцеловала в щеку. «Милый мой папочка! Я ведь чувствовала - что-то здесь не так…»
Юрий Акимович на вопрос Матти ответил после улыбчивой паузы. Да, ровно через три дня ракетоплан стартует. Идут последние приготовления. Хотел взять с собой Юлию, но теперь, очевидно, она останется…
- Ни за что на свете! - вскочила Юлия. - Я полечу с вами! Обязательно!
Улугбек чуть не плакал.
- А как же…
- Да никак. Я лечу, лечу! Я знаю - буду очень полезна. У меня даже опыт есть.
- Ох уж этот опыт, - усмехнулся Матти.
- Да, да, - настаивала Юлия. - Максим Николаевич меня хвалил. Я все запомнила и сама могу поднять ракетоплан в космос!
- Только без хвастовства! - нахмурился Матти. - Завтра, обо всем - завтра…
- Тогда возьмите и меня! - потребовал Улугбек. Юрий Акимович не успел ответить. Вспыхнул экран видеотелефона. На связи Максим Николаевич.
Он, сдерживая радость, сообщил:
- Поздравьте, командир. Я полноправный член вашего экипажа. Комиссия утвердила. Здоров, как дьявол.
- Поздравляю, Максим Николаевич. Завтра в девять ноль-ноль на тренаж.
- Есть в девять ноль-ноль на тренаж!
- Максим Николаевич! - включилась Юлия. - Скажите, я выносливая?
- Очень.
- Могу водить ракетоплан?
- Еще как!
- В приборах разбираюсь?
- Безусловно.
- Вот видите, - повернулась она к Юрию Акимовичу. - И еще я могу…
- Ой, ой, ой, - поморщился Матти. - Вовек не слышал столько бравады!..
Максим Николаевич удивленно пожал плечами.
- А что случилось? Юрий Акимович, возьмите
Юлию, не пожалеете.
Юрий Акимович засмеялся.
- Я бы взял, да появились осложняющие обстоятельства. Не беспокойтесь. Вашу рекомендацию учтем и примем верное решение.
- Полетим вместе! - с радостью сказала Максиму Николаевичу Юлия.
- Буду рад! - Максим Николаевич попрощался и выключил экран.
Опять заговорил Улугбек:
- Пожалуйста, возьмите меня. Один я не смогу!
Матти вспыхнул:
- Какие все быстрые, нетерпеливые. А вот у меня никто не спросил - могу ли я один?
- Папочка, милый, - мгновенно села рядом с Матти Юлия. - Может быть, и ты… с нами? А?
- Я бы с удовольствием. Да здоровье не позволяет.
- Значит… мне тоже… остаться?
- Оставаться не нужно. Летите, если так хочется. А я, если повезет, доберусь до вас иным способом…
Матти помолчал и объяснил заинтригованным слушателям:
- Вы хорошо знаете: мы научились живую материю превращать в неживую и наоборот-с сохранением всех свойств превращаемых объектов. Теперь изыскиваются средства передачи живой материи на большие расстояния, скажем, с помощью луча, магнитных или иных волн. Скорость передачи будет регулироваться и может возрастать беспредельно. Так вот, может быть, меня забросят на Иону таким способом.
- Это опасно! - воскликнула Элла и схватила Матти за руку. - А вдруг…
- Кому-то надо быть первым. Ну, дорогие мои, поднялся Матти, - пора и честь знать. Если что неясно - утро вечера мудренее.
Все стали расходиться. Юлию, к ее великой радости, увели с собой Матти и Элла. К ним присоединился Улугбек. На прощание Матти взглянул на меня с укором, но ничего не сказал. Матти прав, я чувствую себя перед ним страшно виноватой… Юрий обнял Юлию, поцеловал - ему явно не хотелось расставаться, он даже спросил:
- Насовсем?
- Нет, папочка, - ответила Юлия. - Ведь вы тоже мой папочка! Мы вместе полетим!
Екатерина Павловна выходила последней.
- Наверное, я очень постарела, - печально сказала она. - Но и дети каковы. Сплошные сюрпризы.
И вот мы с Юрием остались одни. Он разложил на столе книги, карты - будет работать. Мне бы тоже засесть за учебники и конспекты, да что-то не хочется. Впервые за много лет что-то внутри отказалось подчиниться установленному порядку. Я походила по комнате - нет, не могу себя заставить.
- Юра, - сказала я мужу. - У меня ужасное состояние… Ты понимаешь?
- Понимаю, - тихо отозвался он. Сложил книги и карты. - Понимаю. Пойдем к реке. Погуляем. Согласна?
- Конечно, я была согласна. Хоть куда-нибудь, только не оставаться в четырех стенах…
На крыльце я взяла Юрия под руку. Пересекли неширокую асфальтированную улицу и через парк стали спускаться к реке. Мягко шуршали под ногами опавшие сосновые иглы; просветы между оранжевыми стволами залила ослепительная краска заката. Этот парк мы очень любили. Здесь когда-то носился мой мальчуган под присмотром ворчливого Матти… Это было и уже никогда не повторится. Даже Матти уже много, много лет не был на этих шуршащих аллеях. Как будто отрекся. Как будто его сюда не тянет… А ведь знаю - еще как тянет. Только больно ему. Так же, как и мне, осиротевшей матери…
Стараюсь не думать о запретной теме. А как не думать. Вот старая скамья, с глубокими трещинами.
Мы оставили ее такой, какой она была в те годы, каждую весну подправляем и подкрашиваем. Это любимое место Германа. Он отдыхал здесь. Приходил сюда с книгой или просто так…
Мы осторожно присели. Юрий внимательно посмотрел на меня, ничего не сказал. Да и зачем? Все уже сказано, нового не придумать.
Я давно знаю - Герман погиб не зря. Жизнь есть жизнь. Ради нее мы трудимся, совершаем подвиги. И умираем, чтобы уступить место новым поколениям.
Жизнь хороша, слов нет. Особенно теперь, когда человечество избавилось от тяжких пороков прошлого. Только будь человеком! Только трудись! Только гори сам и зажигай других! И мы трудимся, и стараемся, и прекрасно горим, воздавая дань всем борцам прошлого за сегодняшний день.
Жизнь каждого из нас - подвиг. Юрий и его товарищи осваивают космос. Матти Рану открывает новое в науке. Я воспитываю ребят. Каждый рабочий, каждый деятель науки и культуры ежечасно совершает подвиг. Потому что всего себя, без остатка, отдает любимой работе, ищет новые пути совершенства, трудится для всех. Этот подвиг - огромное счастье!
И ни один из ныне живущих не усомнится в нем, не откажется от такой прекрасной судьбы…
И я говорю: да здравствует наше прекрасное время! Спасибо жизни, что не обошла ничем, и я узнала все, что должно узнать каждому человеку. Тысячекратно я произнесу «спасибо» и не покривлю душой.
И если защемило в душе - то от иных потерь, и если захлестнуло безволие - от иных причин. Мы ведь живые люди. Думаем и чувствуем по-человечески…
Нет, не может человек оставаться один!
- Юра, - сказала я. - Если ты хоть чуточку меня любишь - возьми и меня с собой!
- Я думал об этом. - Он ласково обнял меня.
- Срок настолько большой, что…
- Да, мы можем не увидеться.
- И ты легко говоришь! - У меня выступили слезы, все затуманилось, задрожало.
- Разве легко, - вздохнул Юрий. - Я завтра же пойду и откажусь от полета.
- Ты с ума сошел!
- Иного выхода не вижу.
- Но я же предлагаю: возьми меня!
Юра покачал головой.
- Перегрузки настолько большие - не выдержишь… Матти это понимает.
- Ну и пусть. Одной не легче.
Мы поднялись и пошли к реке. Ощутимо пахнуло прохладой.
- Я поговорю с Матти, - сказала я. - И вместе с ним - к тебе… Превращусь во что угодно, лишь бы к тебе, лишь бы всегда с тобой!
- А вдруг что-нибудь не сработает? - с тревогой произнес Юра. - Опасно…