это?..
Когда музыка незаметно исчезла, будто растворилась в огромном гулком космическом пространстве, я вновь подумал о том - почему этот вальс так сильно впечатляет? Не использовал ли композитор какой-нибудь новый способ построения своего произведения, нет ли дополнительного, волнового воздействия на кору головного мозга? Я имею в виду тот способ, который использовал сам при постройке аппарата нейтрализации чувств. Неплохо бы проверить магнитофонную запись и поинтересоваться, как были изготовлены магнитная лента и устройство воспроизведения…
Я внес в записную книжку пометку: проверить.
Краем глаза заметил - к Элле подошел высокий юноша-атлет, один из новых работников Института. Донеслись слова Эллы:
- Извините, Стефан. Не могу. Обещала другому… Интересно - кому же?
Элла оставила растерянного молодого человека и направилась ко мне.
- Я тоже хочу покорить вершину, - сказала она. - Но мне нужен надежный попутчик. Прошу вас, пойдемте!
- А Стефан? Он бы подошел больше.
- Мне бы не подошел. Идемте! Или упрашивать вас?
- Зачем же упрашивать. С такой девушкой - хоть на край света… Только какой вам смысл?
- Смысл есть. И не простой. Когда-нибудь поймете… - И вдруг весело спросила: - Какую музыку вам? Легкую? Серьезную?
- Если можно, еще раз «Космический вальс»…
- Вкусы совпадают! Я тоже его люблю.
Элла включила магнитофон, и мы начали углубляться в лес, сбегавший нам навстречу по склону горы. И опять музыка все преобразила: белые стволы берез выглядели мраморными колоннами, зеленая крона над головой - изумрудным сводом, гулкие голоса слышались речью невиданных космических пришельцев… И рука Эллы чудилась ласковой рукой моей любимой…
- Странно, - сказал я, когда музыка смолкла и я выпустил руку Эллы. - Такое удивительное впечатление. Ни одна мелодия так не трогает.
- Действительно, необычный вальс.
- А не кажется вам, что здесь что-то не так? Все ли здесь только талант композитора? Нет ли технической помощи, каких-нибудь хитроумных приспособлений?
Элла подозрительно осмотрела магнитофон.
- Я проверю. И даже запрошу завод.
- Пожалуйста. Это очень интересно…
Дальше поднимались молча. Подъем становился круче, и двигаться в общем-то было нелегко. На одной из крохотных площадок, когда остановились перевести дыхание, Элла вдруг с чувством сказала:
- Она вас вовсе не любит, а вы… часами смотрите… на пустые окна…
Сразу я не нашелся - настолько ошеломительным был выпад. Девчонка! Что она знает о любви! И вообще - какое имеет право…
Ни слова не говоря, я начал спускаться.
- Куда же вы!.. - только и прозвучало вдогонку. Элла не посмела последовать за мной. Видимо, поняла, как бестактно и бессердечно поступила. Я сразу же вернулся в Институт.
На следующий день утром Элла как ни в чем не бывало вошла в кабинет и объявила, что «Космический вальс» без допинга. (Ишь ты, какое словечко подыскала!) Проверка проведена по всем параметрам и получено подтверждение завода.
- Значит, я ошибся, - сухо сказал я. А то подумает девочка, что ей все прощается и я на бестактность не реагирую.
В самом деле, каких высот может достигнуть творческая мысль человека, его созидательные чувства! Пример тому - «Космический вальс». Музыка настолько талантлива, настолько автор владеет умением сводить разрозненные звуки в единое целое, настолько смело и незаметно чередует разные звуковые планы - это и вызывает целенаправленный импульс, похожий на специальное волновое воздействие…
- Вот и нам нужно так же работать, как этот композитор, - заключил я. - Полная слаженность всех компонентов, абсолютный итог творческого процесса…
- Я постараюсь, - тихо сказала Элла.
- Это хорошо, - кивнул я. - Но необходимо всем стараться. Только тогда получится не просто слаженная, а по-настоящему прекрасная, нужная людям музыка.
- Да, вы правы.
- Если нет вопросов…
- Профессор Гартман предложил перейти к нему…
Ого! Уже? Через мою голову?
- И что же вы?.. - Я не сумел скрыть тревоги. Она прозвучала в самой интонации.
- Никуда я не уйду. Если вы сами, конечно…
- Спасибо, Элла. Без вас я как без рук. Вам и здесь будет предостаточно работы.
Элла усмехнулась и с плохо скрываемой печалью вышла.
В последующие недели, месяцы Элла старалась как можно реже заходить в мой кабинет. Тем не менее охлаждения не наступило. Я остро чувствовал ее скрытое внимание, пылкую устремленность ко мне. «Почему я, а не Стефан? - в который раз думал я. - Я ведь не давал никакого повода… Видно, такова уж природа любви… Что уж там - «видно»! Разве я сам не испытал!..»
Так или иначе меня пока устраивала дисциплинированность Эллы - можно спокойно работать. А дальше время сделает свое дело: не Стефан, так другой юноша непременно покорит ее сердце…
Окинув мысленным взглядом историю нашего пятилетнего знакомства и еще раз все взвесив, я нажал кнопку вызова.
- Элла, пожалуйста, зайдите ко мне.
Элла не отозвалась. Я обратился в службу поручений и попросил ее разыскать.
Элла появилась через несколько минут.
- Где вы были? - с упреком спросил я.
- Можно подумать, вам это интересно. Дома была.
- Значит, вы не хотите со мной сотрудничать.
- Это вы не хотите.
- Я об этом не говорил. Вот что. Возьмите себя в руки. Предстоит серьезная, кропотливая работа. И пожалуйста, не пользуйтесь тем, что я не могу без вас обойтись.
- Ничем я не пользуюсь…
- Вы готовы помочь?
- Да.
- Подойдите сюда. Мы соорудим нечто вроде операционного стола. Только резать и отсекать не будем. А наоборот: постепенно наращивать и, если хотите, склеивать.
Я раздвинул стол. Элла помогла разместить арматурные заготовки, а потом привезла на небольшой тележке два вида пластической массы-своего изобретения и моего, предназначенной для «мышечных тканей». Разложили схемы, чертежи, рисунки, макеты соединений. Наконец, была подключена проверочная аппаратура, и я объявил готовность номер один.
В белых халатах, с блестящим инструментом в руках, мы в самом деле были похожи на хирургов. И надо было видеть - как прекрасна была в новой роли Элла! Глаза ее влажно отсвечивали, выражали готовность; волевую сосредоточенность своеобразно смягчала еще не прошедшая обида…
- Итак, как сказал когда-то первый космонавт, поехали!
Элла едва успевала подавать инструменты и подключать аппаратуру. Шли от общего к частному. На костную основу, после соответствующей координационной наладки, накладывались «мышцы», проверялось их взаимодействие с остальными частями «тела» и главным центром. После окончательной формовки конечностей и тела приступили к наращиванию «кожного покрова». В ход пошла пластическая масса, изготовленная Эллой. На последнем этапе, перед включением общего энергопитания, особенно нужны были чутье и художественный вкус. «Снегурочка» должна быть красивой, без единого изъяна… Полностью положившись на Эллу, я не ошибся - она была настоящей художницей и выполнила работу безукоризненно, по самым высоким эталонам красоты.
- Ого! - не удержался я от возгласа. - Да ты просто умница! - и поцеловал Эллу в щеку.
Элла от неожиданности выронила скальпель, восторженно посмотрела мне в глаза.
- Ну-ну, - сразу возмутился я. - Прошу прощения. Нежности потом. Не все закончено…
- А что осталось?
- Осталось произнести два слова, которые выведут «снегурочку» из состояния гипноза.
- Каких два слова?
- Кроме меня, их никто не должен знать. Во избежание случайного совпадения, я обратился к староанглийскому языку…
Я наклонился и шепотом произнес на ухо «снегурочке»: «good morning!»[1]. Увидев, что «снегурочка» открыла глаза, сказал громко:
- Вставай, Юлия. Ты долго спала!
Юлия встала, потянулась и удивленно спросила:
- А почему я здесь?
- Ты была больна, - сказал я. - И пришлось тебя полечить.
- Ах да, я вспомнила: вы мой врач!
- Врач? - удивилась Элла.
- Да, - объяснил я обеим. - Только я могу лечить Юлию. И никто другой.
- А это моя сестра. - Юлия повернула к Элле красивое лицо. - Зовут тебя Элла.
Элла удивленно заморгала, глядя то на меня, то на Юлию. Потом нашлась.
- Да, Юленька. Память у тебя хорошая.
Юлия хотела встать, но я решил остальную доводку провести чуть позже. И так слишком много радости. Я наклонился к Юлии и шепнул: «goodbye»[2]. «Снегурочка» легла и сладко закрыла глаза.
- Что вы сделали! - закричала Элла.
- Уложил Юленьку спать. Вы даже не заметили, что она не одета. Ей нужно платье и все остальное.
- Я сбегаю, принесу свое!
- Отлично. Для начала сойдет ваше. Но пока «снегурочка» пусть поспит. Не праздновать же ей с нами.
- Почему же? У нее день рождения!
- Юным созданиям не все нужно знать, - пошутил я. - Это во-первых. Во-вторых, она ни есть, ни пить не может.
- Да, да, верно… - И вдруг испугалась. - Но ведь все заметят это!
- Не заметят. Она станет говорить, что у нее особый режим питания. Это и в самом деле так. Она лишь будет спать, как все люди. За это время затраченная энергия восстановится.
- Послушайте… - Элла широко раскрыла глаза и уставилась на меня в упор. - Вы гений!
- Преувеличивать не надо. Я самый обыкновенный. Разве что более опытный и более старый…
- Опять вы…
- Так будем праздновать или нет?
- Что за разговор, конечно!..
- Пожалуйста, возьмите организацию на себя.
Элла как бы очнулась, в глазах ее сверкнула радостная стремительность, и она умчалась за провизией и одеждой для Юлии.
Я устало присел на подоконник и только сейчас увидел: за окном вовсю разгорался рассвет. Розоватый поток света становился мощней, синие холодные тени прятались за деревьями. И наконец первые солнечные лучи весело заскользили по снегу… В