Стефан по-прежнему не произносил ни слова и не отрывая глаз смотрел на изображение.
По поверхности шара пробежала рябь, потоки скопившейся внутри энергии извивались в нем, скручиваясь в причудливые узлы.
— Что происходит? — спросил Космо.
Стефан вытянул руки, погрузив их в изображение.
— Нет, — прошептал он.
Клубок энергетических нитей стал уплотняться, принимая сложные очертания. В центре появившегося существа засияла серебристая звезда.
— Этого не может быть. После всего того, что мне пришлось пережить…
Появились два круглых глаза. Затем — синие пальцы, ставшие растягивать поверхность шара.
— Что я наделал?
Поверхность шара разорвалась, и появился новый вполне сформировавшийся паразит, готовый высасывать жизненные силы из попавшего в беду человека. Он расставил лапы и начал планировать к земле.
Лицо Стефана исказилось от ужаса.
— Все это время! Все это время я помогал им. Не уничтожал, а помогал размножаться!
Фаустино выключила проектор.
— Стефан, твоей вины в этом нет. Ты не мог даже догадываться об этом. Ты видел только тварей, которые разрушили твою жизнь. Ты боролся с ними способами, которые применила бы и я. — Она как ребенка усадила Стефана на диван. — Теперь мы должны решить, как бороться с ними дальше.
— Никакой борьбы не будет, — мрачным тоном произнес Стефан. — Они уже одержали победу. Я не имею права продолжать. Я натворил таких бед, что и за десять жизней не исправишь.
— Не обязательно, — сказала Фаустино. — «НУ-ВИД 4» нельзя победить, если не понимаешь, как он устроен. Позволь рассказать тебе о том, что удалось выяснить моей группе за несколько месяцев спутникового наблюдения. «НУ-ВИД 4» — паразитическая форма жизни, питающаяся энергией, предпочтительно жизненными силами человека. В качестве жертв они выбирают больных или раненых, это позволяет паразитам не обнаруживать себя. Они поглощают жизненные силы человека, пропускают их через телесные фильтры, затем выделяют энергию в чистом виде. Обычно паразиты делятся на две особи через несколько лет, когда накопят достаточно энергии, но благодаря вашим усилиям они стали размножаться с катастрофической скоростью. Это усугубило проблему с выбросами. Заколдованный круг.
Искаженные шрамом губы Стефана растянулись в жалком подобии улыбки.
— Вы забыли упомянуть о том, что их невозможно убить.
Фаустино тоже не смогла сдержать улыбки.
— Я этого не говорила.
Она включила проектор в режиме ускоренной перемотки вперед, чтобы найти очередной файл. Луч высветил другого паразита. Он был бесцветным, почти прозрачным, а его обычно искрящееся сердце испускало тусклое янтарное свечение.
— Этот умирает.
Стефан мгновенно воодушевился.
— Почему? Что стало причиной?
— Мы, — ответила Фаустино. — Неумышленно. Изголодавшийся паразит время от времени начинает питаться электрической энергией. Конечно, как вы понимаете, электричество не является его любимой пищей, но порой бывает так, что страдающих людей нет поблизости. Если же паразиту не удается присосаться к электропроводке, то он может воспользоваться и некоторыми другими видами энергии, в частности тепловой. Этот экземпляр присосался к тепловыделяющему элементу ядерного реактора на одном из наших заводов по демонтажу и переработке устаревшего оборудования. В элементе оставалось слишком много зараженной энергии. Тварь не смогла ее переработать, и ее система жизнеобеспечения вышла из строя. Эти кадры были сняты камерой слежения, и мы получили их случайно. Никто не возражал, в конце концов, никто, кроме нас, не видел на экране ничего, за исключением старого оборудования. К счастью для нас, в процессе планового обновления на камеры были установлены новые линзы.
— Значит, нам следует только… — высказал свою мысль Стефан.
— Накачать их зараженной энергией, — закончил за него Космо.
— Вот именно, — сказала Фаустино, хлопнув в ладоши. Потом она достала алюминиевый чемоданчик из-под дивана и осторожно положила его на кофейный столик.
— Это — предлагаемое решение.
Она открыла чемоданчик, в котором оказался металлический куб в гелеобразном охлаждающем составе. Устройство было подключено к цифровому таймеру.
— Выглядит не слишком убедительно, я знаю. Но мы же не будем пытаться продать его на рынке товаров массового производства.
Стефан внимательно осмотрел устройство.
— Какой-то импульсный прибор. Полиция использует подобные, чтобы отключить энергию в домах, в которых предстоит устроить облаву. Такое устройство может отключить не только сеть, но и местные генераторы.
Фаустино кивнула.
— Энергетический импульс. Эффективно действует на расстоянии до пятисот метров. Аккумулятор заряжен на атомной электростанции. Ничего серьезного. Абсолютно безопасно для людей, но смертельно опасно для «НУ-ВИД 4». Если бы вы установили подобное устройство в том месте, где живут наши невидимые друзья, то нанесли бы им серьезный вред.
— Вам удалось обнаружить их логово? — спросил Стефан.
— К сожалению, нет, — со вздохом ответила Фаустино. — Мы не успеваем их отследить, они исчезают слишком быстро. В данный момент мы работаем над этим.
— Значит, можно считать, что мы в самом начале пути.
Эллен закрыла чемоданчик и подвинула его к Стефану.
— Нет, Стефан, мы уже проделали значительный путь. Начиная с сегодняшнего вечера у тебя и твоей группы появилась новая миссия. Найдите, где они живут, и передайте им этот скромный подарок от меня.
Стефан взял чемоданчик в руки.
— Я найду их, профессор. Мы на это все силы положим. Но это будет нелегко, и потребуется время.
Эллен Фаустино обошла стол и крепко обняла Стефана.
— Я так по тебе скучала, мой любимый ученик. Мне очень не хватает твоей матери. Когда она была жива, в этом городе было светлее.
Стефан крепко обнял ее в ответ.
— Мне тоже ее не хватает.
Глава 7BHOК
Абракадабра-стрит
Повторюшка не находил себе места. Он был самым взрослым в группе и убежал с завода, предоставив Космо и Стефану самим выбираться из заварушки. Он был уверен, что Стефан никогда не бросил бы его, если бы оказался на его месте. Возможно, человек комплекции Повторюшки и не смог бы ничего сделать против танков «Маичи», но ему было не легче. Скорее хуже, потому что Стефан-то отважно бросился на танк, чтобы спасти друзей.
Были у Повторюшки и другие причины чувствовать вину. Стефану следовало кое-что знать о нем. В частности, о некоторых его способностях. Повторюшка должен был сказать о них своему другу еще несколько лет назад, но так и не нашел удачного момента. Кроме того, он так привык держать это в тайне. В комиксах люди, обладающие подобными способностями, становились супергероями, но в реальной жизни они были изгоями. А Повторюшке не хотелось чувствовать себя изгоем среди единственных людей, которые заботились о нем.
Повторюшкой Люсьена Бонна прозвала одна острая на язык девчонка в институте Бартоли. Дурацкая кличка. Верно, у него была привычка повторять слова за другими. Так он выгадывал время обдумать ответ. Не то чтобы Повторюшка был тугодумом, скорее наоборот. Он просто хотел, чтобы произнесенные им слова не выдали его особые способности. Ребенку Бартоли и без того в жизни приходилось несладко, а если бы его вдобавок стали считать чокнутым… «Эй, вы слышали? Этому карлику чудится, что он видит призраков!». Нет уж, большое спасибо.
Подозрения Повторюшки о том, что он не такой, как все, подтвердились в его девятый день рождения. До того времени он надеялся, что просто не вышел ростом для своего возраста. Но к девяти годам задержка физического развития среди детей Бартоли стала настолько очевидной, что не могла не повлиять на его жизнь.
Доктор Бартоли сам пригласил Повторюшку в кабинет для ежемесячного обследования. Люсьен стоял у дверей великого человека в своем тонком, как бумага, спортивном костюме и дрожал от холода. Доктору Бартоли нравилось, когда кондиционер воздуха был настроен на сорок пять градусов по Фаренгейту.[3] Он считал, что холод положительно влияет на умственные способности.
— Итак, Люсьен, — сказал Бартоли, открывая файл Повторюшки на своем персональном компьютере. — Посмотрим, как ты развиваешься. Встань на нужное место.
Повторюшка встал в центр красной окружности на полу. Бартоли стал ходить вокруг него с сантиметром и прибором для измерения черепных костей. Он нервно откашливался и что-то невнятно бормотал, измеряя каждую часть его тела, его туловище, голову.
— Еще одна неудача, — сказал доктор, устало опускаясь на стул. — Все как у остальных. В чем я ошибся?
Повторюшка не мог ответить на этот вопрос. Ответа и не требовалось, потому что врач говорил сам с собой, как часто это делал. Наконец Бартоли обратился к крошечному, дрожащему от холода мальчику.
— Итак, Люсьен, мне очень жаль, но я почти уверен, что ты не станешь выше. Размер твоей головы составляет одну четвертую часть тела, к девяти годам он не должен превышать одну пятую. Ты стал жертвой синдрома Бартоли.
Повторюшка почувствовал, как у него упало сердце. Он так надеялся на нормальную жизнь вне стен института.
— Не все потеряно. Возможно, у тебя обнаружатся способности, которые позволят тебе стать выше обычных людей. Может быть, доктору Бартоли удастся открыть в тебе особые таланты? Скажи, Люсьен, у тебя есть такие таланты?
Бартоли задал этот вопрос шутливым тоном, но весь напрягся в ожидании ответа мальчика.
Повторюшке было всего девять лет, но дураком он не был. Даже эти несколько лет приема лекарств и занятий, развивающих умственные способности, научили его точно оценивать ситуацию. Он понимал важность вопроса. Он также знал, что случается с детьми Бартоли, признавшимися в наличии у них особых талантов. Их переводили в другое крыло института и наблюдали за ними круглосуточно. Их пичкали таблетками, делали уколы и допрашивали, пока доктору Бартоли не надоедало ими заниматься.