Мария-Луиза фон ФранцКосмогонические мифы
Введение
Текст в этой книге взят из лекций, представленных в Институте Юнга (зимний семестр 1961-62 гг.), записанных Уной Томас. Андреа Дайкс подготовил алфавитный указатель, который был переработан для этого издания Остином Делани.
За помощь в ревизии этого издания я хочу поблагодарить доктора Вивьен Макрил за ее за ее огромную поддержку и Эллисон Кейпе, которая сделала сравнение с помогла в наборе. Я также хочу поблагодарить Кендру Кроссен, редактора Shambhala Publications, за ее упорное сотрудничество.
Мои благодарности: «Princenton University Press» за цитаты из «Собрания сочинений» К.Г. Юнга (Bollingen Series XX), переведенные Р.Ф.К. Халлом и подготовленные к печати Г. Ридом, М. Фордэмом, Г. Адлером, и Вильямом Магуайером, и за цитаты из «Aurora Consurgens»; Р.Ф.К. Халлу и А.С.Б. Гловеру за перевод книги Марии-Луизы фон Франц «A Document Attributed to Thomas Aquinas on the Problem of Opposites in Alchemy»; «Pantheon Books of New York» за цитаты из книги Мирна Элиаде «Миф о вечном возвращении» (Bollingen Series XLVI), 1954; Музею Церемониального Искусства Навахо в Санта Фе, Нью-Мексико, за цитаты из книги Хастина Кхаха «Navajo Creation Myth», записанные Марией К. Вилрайт; Джону Мюррею их газеты «London» за цитаты из «A Pattern of lslands» (cэp Артур Тримбл), 1952; Г. Шуману из «New York» за цитаты из «Post Wheeler’s The Sacred Scriptures of the Japanese», 1952; и издательству Doubleday за цитаты из перевода Изабель Хатчинсон книги Кнуда Расмуссена Festens Gave (The Eagle’s Gift), 1932.
Глава 1Мифы о творении
В этой книге я попытаюсь интерпретировать основные мотивы, которые встречаются в мифах о творении. Такие мифы относятся к совершенно иному роду мифов, чем, скажем, эпос или сказки. Когда они рассказываются, всегда присутствует некоторая торжественность, серьезность, которые придают им центральное значение. Они передают настрой, который предполагает, что сказанное затрагивает базовые основы существования, нечто большее, чем то, что содержится в других мифах. Поэтому, что касается сопровождающих чувств и эмоционального настроя, мифы о творении являются самыми глубокими и важными из всех. Во многих примитивных религиях рассказ мифов о творении является неотъемлемой частью учения в ритуалах инициации. Они рассказываются новопосвященным как самая важная часть племенной традиции. Во множестве других случаев, как мы увидим позже, они восходят к наиболее базовым проблемам человеческой жизни, соотносясь с абсолютным значением не только человеческой жизни, но и существования целого космоса.
Поскольку происхождение природы или человека есть полная загадка для нас, бессознательное породило множество моделей этого события. То же самое происходит и там, где человеческий разум затрагивает границы неизвестного. Если, например, вы посмотрите на карты античности, Греция показана примерно в центре карты, но на границах рисунки становятся искаженными и неверными; верхняя часть Югославии сдвигается к верхней части Италии, и дальше, к концу изведанной территории, попросту следует изображение уробороса, змеи, поедающей свой хвост, которая на старых картах еще обозначала океан. В качестве декораций на углах карты были картинки животных, монстров или четырех ветров. В Средневековье известный мир всегда был показан в центре, окруженный всеобъемлющими символами и иногда даже демоническими фигурами: четыре ветра, дующих в центр, головы с дующими ртами или что-то в этом роде. Эти карты ad oculos демонстрируют, что в любом месте, где известная реальность заканчивается, и мы затрагиваем непознанное, там мы проецируем архетипические образы.
То же самое применимо к средневековым астрономическим картам. В Средние века рисовались все созвездия, которые были известны, а за ними космос был окружен зодиакальной змеей, на которой были все знаки зодиака; за пределами ее располагалось непознанное. Змей, кусающий свой хвост (мотив уробороса), снова возникает там, где человек достигает конца своих осознанных знаний. В поздние времена античности зарождение химии показало, что люди также имели определенное знакомство с элементами и некоторое техническое знание, но доходя до предела известных фактов, они опять проецировали архетипический образ, символ уробороса, чтобы с его помощью характеризовать тайну неизвестной материи. В алхимии это был символ первичной материи, исходного вещества вселенной.
Большинство вопросов касательно происхождения и сущности нашего космоса до сих пор не разрешены; несмотря на развитие техники, непонятные моменты остаются и в наше время. Существуют архетипические модели и проекции современной науки, которые я буду обсуждать позже, но мы до сих пор стоим лицом к лицу с заводящими в тупик фактами и противоречащими теориями. Другие цивилизации тоже сталкивались с непознанным, и, когда они встречались с тайной, то создавали мифологические символы из которых, среди прочего, и возникли мифы о творении.
Объясняя, что значит проецирование, я хочу обратить ваше внимание на определение проекции Юнгом. Постоянно обращается внимание на то, что проекция до сих пор, на самом деле, не был понята, что автоматически порождает множество разного сорта неверных толкований. В конце своей работы «Психологические типы» Юнг пишет:
Проекция есть перенесение субъективного внутреннего содержания на внешний объект, в противоположность к интроекции. Согласно этому, проекция есть процесс диссимиляции, в котором субъективное содержание отчуждается от субъекта и, в так сказать, воплощается в объекте. Это бывает и с мучительными, невыносимыми содержаниями, от которых субъект отделывается при помощи проекции, но бывает и с положительными, которые по тем или иным причинам, например, вследствие самоуничижения, оказываются недоступными субъекту. [Следующее предложение крайне важно для нас] Проекция основывается на архаическом тождестве субъекта и объекта, но называть это явление проекцией можно лишь тогда, когда возникает необходимость распада этого тождества с объектом. Возникает же эта необходимость тогда, когда тождество становится помехой, то есть когда отсутствие проецированного содержания начинает существенно мешать приспособлению и возвращение проецированного содержания в субъект становится желательным.
Мы иногда используем термин «проекция», когда упоминаем примитивные общества, говоря, что их мифы и боги являются проекциями архетипических образов. Это ведет к путанице, поскольку в обществе, в пределах которого эти боги до сих пор психологически живы, необходимость отказа от проекций пока что еще и не возникла, так как эти общества до сих пор находятся в состоянии архаической тождественности. Это сложно понять, поскольку мы не верим, скажем, в богов народа Шиллук, занимающего берега Верхнего Нила. Мы можем сейчас говорить о проекции, но это косвенное применение термина. Мы часто сталкиваемся с этнологами, которые говорят, что это не только проекция. Они жили в среде таких людей, для которых боги представляют существующую реальность, поэтому нельзя сказать «это всего лишь проекция».
Есть еще один момент, который стоит затронуть в данной теме, но сначала я хочу разобрать термин «архаическая идентичность», который Юнг использует и определяет в той же книге:
Об идентичности я говорю в случае психологической схожести. Идентичность есть всегда бессознательный феномен, потому что сознательная схожесть всегда предполагала бы уже сознание двух различных вещей и, следовательно, отделение субъекта от объекта, вследствие чего сам феномен идентичности был бы уже упразднен. Психологическая идентичность предполагает, что она бессознательна. Она составляет характерное свойство примитивного уклада души и настоящую основу «мистического соучастия», которое есть не что иное, как пережиток первобытной психологической недифференцированности субъекта и объекта, то есть остаток изначального бессознательного состояния; далее, она есть свойство, характеризующее духовное состояние раннего детства, и, наконец, она характеризует и бессознательное взрослого культурного человека, которое, поскольку оно не стало содержанием сознания, длительно пребывает в состоянии идентичности с объектами… Она не есть уравнение или отождествление, но априорное подобие, которое вообще никогда не было предметом сознания.
Итак, на сравнительно ранних этапах нашего развития не было разницы между нашим бессознательным духом и внешним миром; они были в состоянии полного равенства, это и есть архаическая тождественность. Кроме того, случаются определенные таинственные физические процессы и изменения, которые нарушают гармонию этого тождества, заставляют нас отказаться от конкретных образов и понять, что они были внутренними факторами, не внешними. Мы в таком случае всегда заменяем идею о внешних факторах новой «проекцией», субъективный аспект которой мы до сих пор не замечаем.
Как вы увидите, когда мы изучаем мифы о творении, иногда нам очень ясно открывается, что они представляют бессознательные и предсознательные процессы, которые описывают происхождение не нашего космоса, а начало сознательного понимания человеком мира. Это значит, что многое происходит в бессознательном еще до осознанного понимания мира. Предсознательные процессы, которые протекают в человеке до того, как происходит осознание, могут наблюдаться во снах и бессознательном материале: как аналитик, вы можете предвидеть за 2 недели, а иногда и больше, формирование новой формы сознания, но сновидящий пока совершенно этого не осознает. Это похоже на возвещение об изменениях в сознании, которое возникает во снах, но пока не имеет места в реальности. Через 2 недели этот человек скажет: «Теперь я понимаю, теперь я осознал что-то», а вы, зная его сновидения, видели, что это новое понимание, внезапное осознание, было приготовлено некоторое время назад в предсознательных процессах. Сейчас я представляю это как априорное утверждение, но надеюсь убедительно это продемонстрировать, когда мы будем рассматривать мифы о творении.