– Мостик, иду к ЯДС.
– Принято.
Рэд сжег пятьсот километров пространства, взбаламутив мелкое ледяное крошево. За кормой словно завихрилась колкая метель. Впереди сквозь бледные слои скользнула тень одиночника. Прожекторы катера выхватили из бездны приближающийся звездолет, добавив космосу резких теней и ледяного света.
– Смотрите, белая радуга! – почти восторженно обронил Лари.
Блохин прикусил губу и вопросительно посмотрел на капитана. Разглядеть за гермошлемом ему мало что удалось, но Гардон великодушно оставил постороннюю реплику без внимания.
Радуга скорее не белая, а черно-белая, а парень ненормальный, факт. С той войны нормальными не возвращаются. Только Джери удалось, потому что было куда – жена, двое детей…
– Виктор, если я ее на энергетическое лассо возьму? – спросил Рэд. – Как думаешь, стабилизируем, дотащим?
– Сначала бы посмотреть, что у нее с экранированием. Может расценить как постороннее воздействие и начать сопротивляться. Лучше не рисковать.
– Я так и подумал.
Яхта провернулась вокруг поперечной оси и начала второй оборот. По двум другим осям она практически стабилизировалась. Крутило ее совсем чуть-чуть.
– Тогда план такой. Мы аварийно стыкуемся. Питер, вы выходите на корпус, как только мы с бортинженером заглушим…
В следующий миг Рэд газанул и рванул штурвал, проклиная вынужденную работу в скафандре. Яхта бахнула огненным выхлопом, который с такого расстояния все равно что залп из бортовых орудий. Движки у нее стояли модернизированные и очень прокачанные. Рэд еле увернулся. С перегрузкой, надсадным ревом двигателей, в мерцающих брызгах силового щита… Кто-то из техников вскрикнул от неожиданности.
Яхта умчалась прочь и утонула в ледяных кольцах.
Если бы техники успели высадиться на корпус, Рэд сейчас ловил бы то, что от них осталось, по всему космосу. Он пропустил мимо ушей несколько посторонних реплик, шумных вздохов и кратких комментариев.
– Мостик, прием. Кейт! Ты видел?
– Да, сэр.
– Где эта зараза? Куда ее унесло?
– Далеко не ушла. Держи пеленг, капитан.
– Виктор?
– Это спонтанное срабатывание. Не просчитывается периодичность работы неисправной двигательной установки.
Рэд активировал интерфейс прицела и задал новые координаты цели. Информация, переданная Кейтом на пульт катера, продублировалась в тактическом окне гермошлема.
– Что теперь? – поинтересовался Виктор.
– Что-что… Догоню ее снова и отстрелю ей на хрен этот гребаный движок.
– Капитан… – голос Стрэйка.
Рэд смерил расстояние до яхты через двойные концентрические круги и крестообразные зрачки системы наведения.
– Мостик, молчать! Будет болтанка.
Первым выстрелом он промазал. Катер упирался – вертеться по всем трем осям синхронно с каким-то неизвестным звездолетом ему не нравилось. Рэд поймал «этот гребаный движок» в прицел только со второй попытки. Зато получилось почти идеально! Плазменным разрядом носовой пушки двигатель сорвало с консоли и размазало в жирный огненный столб. Звездолеты закружило в синхронизированном вращении.
– Внимание! Аварийная стыковка.
Рэд заблокировал орудия, подошел вплотную и чересчур жестко ткнулся правым бортом в носовой стыковочный узел ЯДС. Других у нее не было. Единственный шлюз торчал прямо под кабиной пилота.
– Виктор, ну что, получилось у нас с первой попытки?
– Да, есть срабатывание шлюзовых замков! Аварийные коды приняты.
– Хорошо. Всем оставаться на местах. Сейчас я ее немного приторможу.
Зафыркали маневровые двигатели катера. Сцепку ощутимо тряхнуло.
– Полегче, капитан, оторвешь шлюз, – предупредил Блохин.
– Это не я, это яхта опомнилась. БК включил ей маневровые движки – вращение гасит.
Виктор взялся за пряжку ремня.
– Так давай я туда…
– Куда туда? Без приказа не подниматься на борт. Сядь на место.
– Да, сэр.
– На яхту – только со мной! Тогда и посмотрим, что там с бортовым компьютером.
– Я вас понял, господин капитан.
– Сейчас я что-нибудь придумаю, чтобы замки не срывать.
Следующие пятнадцать минут Рэд занимался в каменно-ледяном крошеве настоящим антигравити-сексом. Девочки на Летиции не знали, о чем говорили…
Добиться абсолютной ориентации на звезду или на «Монику» у него так и не получилось, но что-то такое летящее по эллипсоидной орбите и медленно-медленно выворачивающееся из приливного захвата он изобразил. Маневровые движки яхты успокоились и удовлетворенно заткнулись.
Рэд отстегнулся, встал и развернулся в салон.
– Джентльмены, наш звездолет прибыл в конечную точку маршрута. Поздравляю. Все целы? Никого не укачало?
– Да как сказать, господин капитан.
– Нам понравилось.
– Уфф…
– Только страшно до усрачки.
– Ага, вон Сэнди в штаны наложил.
– Раз все в порядке, все на выход и за работу. Не засорять эфир! Бортинж со мной на борт. Мы проверим пилота и БК. Питер и Сэнди, выясните, что там с отстреленной консолью и коммуникациями на оторванный движок. Новак и Лари, осмотрите дополнительную энергоустановку.
– Да, сэр.
Салон катера теперь совсем не походил на салон пассажирского звездолета. Его укоротили за счет багажного отсека, в котором приехало оборудование. Поскольку техническому персоналу предстояли работы в вакууме, доступ туда обеспечивался снаружи. Амортизационные кресла стояли вдоль бортов по три, отформатированные под размеры полужестких скафандров.
Правым бортом, где около переходного шлюза уже колдовал бортинженер, катер намертво приклеился к одиночнику, превратив два сопоставимых по размерам звездолета в Т-образную сцепку. Спереди по ходу движения над этим сооружением реяла медуза защитного поля, распылявшая мелкие обломки. Чтобы не тратить лишнюю энергию на экранирование, Рэд вытолкал кораблики в пространство между ледяным и каменным кольцами, и они скользили теперь не по бесцветной радуге, а скорее по черной борозде антикварной граммофонной пластинки.
– Виктор, ну что у тебя?
– Давление есть, состав воздуха… Почти норма. Гравитации нет. И связи с пилотом по-прежнему нет. Через аварийный порт их БК больше информации не дает.
– Выравнивать гравитацию будем? – без всякого энтузиазма спросил Гардон.
– Да, капитан, обнуляй катер. Лучше потом снова подключим, чем нас по шлюзу раскатает. Лично я в полужестком скафе оттуда не вывернусь.
– Внимание всем на корпусе! В катере гравитация ноль, воздушка в норме, – предупредил Гардон.
– Принято, сэр.
– Готово! Открываю, капитан, – сказал Блохин.
– Виктор, стой, пусти меня вперед.
– Да некому там сопротивляться, Рэд, – мрачно предрек Блохин, отлетел в сторону, освобождая проход, и неловко схватил рукой в перчатке выскользнувшую аптечку.
Бортинженера и так бог ростом не обидел, а в скафандре он и вовсе выглядел устрашающе. Только бороды не хватало, хорошо, что он к этой идее охладел. А то возьмет вот такой на абордаж, шлем снимет, патлы дыбом, борода лопатой – точно некому сопротивляться будет.
– Ох, как я это не люблю. Здравствуй, невесомость, – сказал Виктор.
– Никто не любит.
Рэд оглянулся на салон. Больше по нему вроде ничего не летало. Ребята все закрепили еще до старта. Он взялся за край люка, нырнул в покрытый изморозью тамбур, вплыл в темноту чужого корабля и ухватился за поручень трапа, ведущего в кабину пилотов.
– Давай за мной. Аккуратней, Вить, здесь тесно как в гробу и освещения нет.
– Это у них самодельный технический этаж, который по документам должен быть жилым отсеком. Вот она, дополнительная энергоустановка.
Виктор похлопал перчаткой скафандра по глухой стене, не без труда развернулся в узкой каморке, располосовав ее светом фонаря, и взмыл вдоль трапа к потолочному люку, который вел в кабину.
– Как никуда не уходили от Пайнтера, да, Рэд? Опять аварийные коды и аварийные корабли.
– Точно… Ну что, открываем, готов?
– Давай.
В довольно просторной кабине, изначально спроектированной как двухместная, работало аварийное освещение. Обзорные экраны транслировали видео в режиме реального времени. Бесконечное и слегка монотонное кино про ледяные кольца портил нервно мигающий транспарант «Режим автоматического следования. Перезагрузка» и торчавшая в кадре корма катера с крупным логотипом АСП. Гардон слегка облажался. Такие ошибки только открытый космос прощает. Если сажать кораблики в стыковке, катер градусов на тридцать надо бы довернуть. Иначе либо его корма, либо ускоритель яхты бьется о поверхность. Ну, и шлюз при ударе разрывает, конечно…
Анализатор воздуха в тактическом окне повторно мигнул зеленым. Виктор поднял забрало и сложил гермошлем, превратив его в высокий воротник.
– Виктор, загерметизируй скаф, – сказал Гардон.
– Неудобно.
– Сейчас полные глаза мусора наловишь.
Виктор оглянулся на открытую бутылку энергетика, летавшую по каюте. В лучах фонарей протянулась цепочка капель и россыпь каких-то крошек и мелких осколков. Незваные гости растревожили застоявшийся воздух. Блохин чертыхнулся и выполнил приказ.
Пилота они нашли на месте – в кресле, без сознания, опутанного страховочными ремнями. Автоматика спасения в момент аварии накачала его допингами под завязку и наполовину утопила в гель встроенной спасательной капсулы. Сердце у парня стучало как у здорового, грудная клетка подозрительно ритмично вздымалась и опадала. Лица под кислородной маской было не разглядеть.
– Не живой? – спросил Рэд у Виктора, повисшего над пилотским креслом.
– Пока будем считать, что в управляемой коме. Какой-то совсем адский противоперегрузочный коктейль ему зарядили. Садисты. Не кровь, а сплошная химия.
– У него давно уже не кровь, а химия. Долетался, – негромко сказал Рэд. – Питер, у нас эвакуация. Пилот травмирован, под тяжелой фармой, на трубках. Забирайте его отсюда на катер. Кто-то один остается с ним. Если что, позовете, бортинж подойдет. У кого медподготовка?