– Донна, – прошептала одна из «Кэтти», – включи фонарик.
Донна включила свет и в нескольких дюймах от своего носа увидела мою морду.
– Бу! – сказал я.
Она издала такой визг, что я порадовался, что мои уши прикрывает глухая маска. Вслед за ней закричала вся группа. Я быстро нырнул в один из потайных выходов и вернулся в свой лабиринт.
– Ной, какой же ты урод! – крикнул кто-то мне вслед.
Этот крик, этот момент ужаса, виной которого я стал, вызвал в моей душе такое ликование, что в порыве маниакальной радости я решил, что пришло время подкатить к Донне. Когда мой Друг пришел ко мне после захода солнца, я сказал:
– Мне нужен самый красивый цветок из всех, которые ты знаешь. Что-нибудь такое, что очень трудно достать.
Существо взяло ручку и блокнот с моего стола: «ЗАЧЕМ?»
– Неважно, – ответил я. – Ты сделаешь?
Оно вздохнуло.
«ДРУГ ПОМОЧЬ, – написало оно. – СКОРО ВЕРНУСЬ».
Оно шагнуло к открытому окну и улетело в ночь.
Я ходил по комнате и ждал. Мой Друг вернулся примерно через полчаса с черным цветком на длинном стебле. Сердцевина бутона слабо светилась, как сувенирная свечка, которая вот-вот погаснет. Источник света был окружен шипами.
«НЕ ТРОГАЙ СЕРЕДИНУ, – написало существо. – И НЕ СМОТРИ ДОЛГО. МОЖНО ПОТЕРЯТЬ СОЗНАНИЕ. – Оно указало на цветок. – ДЛЯ ЧЕГО?»
– Для девушки, – неохотно ответил я. Мое лицо горело, но я все равно продолжил: – Мне нужно кое-что еще. Позволь мне сегодня опять полетать.
Существо уставилось на меня с недоумением.
– Что-то не так? – спросил я.
«ВСЕ ТАК, – написало существо. – ДРУГ ПОМОЧЬ».
Секунду спустя, получив от существа новый заряд энергии, я взмыл в небо, прижимая к груди черный цветок. Монстр следовал за мной на некотором расстоянии, чтобы убедиться, что я не свалюсь. Я помнил адрес Донны по ее заявлению об устройстве на работу в «Блуждающую тьму», но поскольку водительские права я получил совсем недавно, мне пришлось лететь низко и проверять названия улиц. В конце концов я оказался над улицей, застроенной почти одинаковыми одноэтажными домиками. Когда я завис над нужным мне домом, существо остановилось рядом.
– Интересно, какое окно ее? – проговорил я.
Существо облетело дом слева и указало на окно прямо за забором.
– Ты уверен? – спросил я.
Друг кивнул.
Я последовал за ним и опустился на землю.
– Держись поблизости, но на глаза не попадайся, хорошо?
Сердито взглянув на меня, существо повисело над моей головой, а потом уплыло во двор позади дома. Я постучал по стеклу, отступил назад и поднял цветок. Занавески зашевелились, а потом раздвинулись на долю дюйма. Мне стало нехорошо. С чего я вообще решил, что это нормальная идея? Какой девушке она может показаться романтичной? На такое способен только псих.
Между занавесок показалось лицо Донны – с затуманенными со сна глазами и с волосами, собранными на макушке в золотой пучок. На ней была футболка и пижамные штаны. Мое имя она произнесла как вопрос:
– Ной?
– Прости, – прошептал я. – Сейчас уйду.
Она подняла указательный палец вверх, что, должно быть, означало «одну минутку», и исчезла. А потом вернулась, жуя жвачку. Она разблокировала окно и медленно его открыла. Подняв до середины, она наклонилась и высунулась наружу.
– Ты что здесь делаешь?
– Я пришел, потому что… – проговорил я и закашлялся. Сейчас бы не помешало попить воды. – Ты отлично справилась с работой, и я хотел тебя поблагодарить.
Донна улыбнулась. Что ж, по крайней мере, она не огорчилась оттого, что меня увидела.
– Среди ночи?
– Ну, мы же настоящий «Дом с привидениями», – ответил я.
Она ткнула пальцем мне в грудь.
– А это что?
Ой, а про цветок-то я и забыл.
– Это тебе, – поспешно сказал я, глядя на его тусклое свечение, а не на нее. – Что-то вроде поздравления… наверное.
– Так ты отдашь его мне или так и будешь на него смотреть? – спросила она.
Я с трудом оторвал взгляд от гипнотического света и протянул ей цветок. Она заглянула в его бутон, и на ее лицо упали оранжевые блики. До чего же она милая. Почему я все время забываю, какая она красивая? Почему ее лицо не хочет запечатлеваться в моей памяти?
– Он прекрасен, – промурлыкала она. – А как называется?
– Эбеновая нежность, – ответил я, восхитившись своей спонтанной находкой. – Его создали в лаборатории НАСА – когда экспериментировали с растениями, которые способны жить на космических кораблях или астероидах, чтобы создавать пригодную для дыхания атмосферу.
Казалось, ей потребовались усилия, чтобы оторваться от цветка и взглянуть на меня.
– Ты надо мной издеваешься.
– Ни в коем случае, – ответил я. – Кстати, не трогай шипы в центре. Они ядовитые.
– Значит, ты разнес цветы всем «Брэдам» и «Кэтти»?
– Нет, только тебе, – сказал я.
Она схватила меня за ворот рубашки и притянула к себе. Мой первый поцелуй получился быстрым, крепким и закончился быстрее, чем я успел понять, что происходит. Донна отпустила меня, и я отступил на шаг.
– Увидимся на работе? – спросила она.
– Ага. Круто, – сказал я, проведя рукой по своим растрепанным от ветра волосам. – Мне все равно пора лететь домой.
Донна рассмеялась.
– Ты такой странный.
И прежде чем я успел сообразить, что ответить, она закрыла окно и задернула занавески. Я увидел, как отступает в глубь комнаты оранжевое сияние «эбеновой нежности». Странное воспоминание всплыло в моей голове: монахини, плывущие по проходам со свечками в руках во время увертюры к спектаклю «Звуки музыки», который в 1989 году поставил мистер Рэнсом. От этой мысли воодушевление предыдущей минуты совершенно улетучилось, и снова навалилась тяжесть. Едва переставляя ноги, я поплелся через заросший двор, пока не оказался почти под моим Другом.
– Поможешь немного? – спросил я.
С громким вздохом он опустился на землю и схватил меня за плечи. Огромный прилив энергии прокатился между нами. Мой желудок сжался, а сердце бешено заколотилось. Когда он отпустил меня, я согнул ноги, оттолкнулся и взмыл в воздух. Существо держалось на расстоянии во время всего полета домой и отворачивалось всякий раз, когда я на него смотрел. Когда мы прибыли домой, я влетел в открытое окно, а мой Друг остался снаружи.
– Ты на что-то сердишься? – спросил я.
Немного помедлив, он покачал головой.
– Значит, не сердишься?
Он покрутил головой еще раз.
– Так ты идешь в дом?
Существо снова покачало головой и, развернувшись, улетело в ночь.
Я закрыл окно и прошел по коридору в комнату Юнис. Я хотел поговорить о Донне и разделить с ней свой ночной триумф, но когда я постучал в дверь, мне открыла Брин с раскрасневшимся лицом и растрепанными волосами.
– Чего надо? – выпалила она.
– Ты что, прикалываешься? – спросил я.
Я сдвинулся в сторону, и она тут же шагнула наперерез, чтобы я не смог заглянуть за дверь.
– Одну секунду, Ной, – раздался голос Юнис откуда-то из глубины комнаты.
Она словно слегка запыхалась, и я начал догадываться, чем они занимались перед тем, как я постучал. Должно быть, моя догадка отразилась на моем лице, поскольку Брин наклонила голову и подняла брови.
– Ладно, забудь, – сказал я, вернулся в свою комнату, разделся и лег спать. Перед сном я прокрутил в памяти поцелуй Донны, пытаясь вытянуть из него побольше подробностей, но все оставалось как в тумане. К удивлению примешивалось удовольствие, но, скорее, интеллектуального свойства – от самого факта, что я поцеловал девушку. Физического наслаждения или страсти к той, кто подарила мне поцелуй, я почему-то в себе не ощущал.
Из коридора донесся приглушенный смех – это Юнис и Брин развлекались за закрытой дверью. Должно быть, их сделка – ни церквей, ни «Домов с привидениями» – сработала на отлично. Я положил подушку на голову, чтобы заглушить шум, и через некоторое время уснул.
Когда я проснулся на следующее утро и спустился вниз завтракать, я увидел маму и Юнис на диване в гостиной. Они сидели бледные и, почти не мигая, смотрели в телевизор. Там шли новости.
– В чем дело? – спросил я.
Юнис медленно отвела взгляд от телевизора.
– Это случилось снова.
Вторым пропавшим ребенком осени 1999 года стал двенадцатилетний мальчик по имени Брэндон Хоуторн. Накануне вечером Брэндон, как обычно, лег спать. Его родители немного посмотрели телевизор и тоже заснули без всяких происшествий. Около трех часов ночи проснулся отец Брэндона – он сходил в ванную, после чего решил проверить комнату сына. Окно было открыто, кровать пуста. Семья Хоуторнов вызвала полицию, но поиски пока не дали результатов. Мальчик просто исчез.
Было невозможно не обратить внимание на сходство между этим последним исчезновением и пропажей Сидни десять лет назад. Имя моей сестры и ее фотография вновь замелькали в новостях, и репортеры принялись звонить моей матери домой и на работу с просьбой дать комментарий или интервью. Она ничего мне об этом не говорила, но я слышал сообщения на автоответчике. Кое в чем я был с ними согласен: происходит что-то странное.
В следующие десять дней монстр ни разу не появился. С момента пропажи Марии Дэвис прошел уже месяц. Ни одного свидетеля отыскать так и не удалось, а если какие-то зацепки и существовали, то полиция не делилась ими с прессой. Я видел сны о том, как летаю над Вандергриффом и ветер вьет из моих волос птичье гнездо. Я видел сны о золотом свете – о зарождении и исполнении любых желаний. Я видел сны, в которых кричала Сидни – снова и снова. Мне снились открытые окна, но я ни разу не видел в своих снах Донну.
На работе актеры уже репетировали в костюмах. «Брэды» и «Кэтти» по очереди становились моими жертвами. Я научился ловко двигаться в своем костюме, приспособился к их попыткам от меня защититься. Но никто не умел вживаться в образ так, как это делала Донна. Она извивалась и била меня, когда я утаскивал ее во тьму. Однако в темноте лабиринта продолжала жаться ко мне, даже когда я опускал ее на ноги.