– Я понимаю, что ты беспокоишься о своей сестре, но поверь, все будет хорошо.
Однако когда мы вернулись домой, на верхней полочке ванной комнаты я обнаружил новую записку Юнис, начертанную от руки:
«Чем больше он удалялся от окружающего мира, тем более чудесными становились его сны; и было бы совершенно бесполезным пытаться описывать их на бумаге» – Г.Ф. Лавкрафт, «Селефаис».
Я так и не понял, мне ли была адресована эта записка.
Неделя прошла без особых происшествий. Мой Друг по-прежнему не появлялся, и я проводил время за чтением или просмотром телевизора с приглушенной громкостью – чтобы следить за перемещениями Юнис. Она почти не выходила – только в ванную или на кухню. Волосы у нее стали сальными и взъерошенными, а глаза опухли – то ли от переутомления, то ли от недосыпа. Я сделал так, как сказала мама: оставил сестру в покое.
В следующий понедельник Кайл заболел, поэтому после школы мы с Донной пообедали в кафетерии без привычного буфера между нами. Мы молча поглощали остывшую пиццу, и даже сквозь туман беспокойства за Юнис и своего Друга я чувствовал, что у Донны что-то на уме.
– В тот вечер, когда Кайл отвозил меня домой, после закрытия… – заговорила она. – Ты еще остался, чтобы помочь маме. В общем, кое-что случилось, и я не знаю, как ты это воспримешь.
– О чем ты? – спросил я.
– Мы вроде как поцеловались.
– Вроде как?
Будто только эти два слова имели значение.
– Мы ничего такого не планировали. – Она впервые посмотрела на меня. – Я пригласила его к себе, чтобы показать «эбеновую нежность» – которая, кстати, еще не завяла, – и вот тогда… – Она замолчала, пожав плечами. – Я будто отключилась, а когда пришла в себя, мы уже целовались. Я знаю, это прозвучит странно, но я словно забыла, что у меня есть парень. Я вообще в последнее время много чего забываю.
Я не знал, что на это ответить и даже как себя чувствовать. Я перебрал в уме все сцены измен или разрыва, которые видел в кино или телесериалах, но решил, что повторять их не имеет смысла. От признания Донны мне даже стало легче. Теперь можно с этим покончить, и вовсе не по моей вине.
– Не переживай, – сказал я. – Все в порядке.
Я ткнул пальцем в пиццу. Кажется, мне действительно не хотелось есть.
– Правда?
– Ага. Все нормально. Все круто.
Оставив обед на столе, я вышел из кафетерия, уже думая о чем-то другом.
В ту ночь я встал на краю крыши и тихо позвал в ночь:
– Если ты здесь, ты мне нужен!
Вызов сработал. Мгновение спустя существо спустилось по воздуху и проплыло передо мной.
– Спасибо, что пришел, – сказал я. – Заходи в дом.
Я вернулся в спальню, и монстр последовал за мной. Но в этот раз он не занял свое обычное место на кровати, а остался стоять у окна, готовый в любую минуту взлететь.
– Я скучал по тебе, – сказал я, и в его позе что-то неуловимо смягчилось. – Где ты пропадал две недели?
Он взял со стола блокнот с ручкой и написал: «ТЕБЕ ЧТО-ТО НУЖНО?»
Я обратил внимание, что существо не ответило на мой вопрос, но решил об этом не говорить.
– Не знаю, в курсе ли ты, – сказал я, – но за последние несколько недель пропали двое детей. В городе все в шоке, и моя семья тоже. Но сегодня я вспомнил, что у меня есть лучший друг, который умеет летать и колдовать. Так что я подумал, вдруг ты сможешь помочь мне найти детей. Вернуть их домой.
Существо снова склонилось к блокноту и быстрыми решительными движениями нацарапало одно-единственное слово: «НЕТ».
– Нет? – переспросил я. До этого момента существо никогда мне не отказывало. – Этим детям нужна наша помощь. Даже если ты злишься на меня, при чем здесь они?
Он трижды подчеркнул слово «НЕТ». Затем дописал: «ПОПРОСИ ДОННУ».
– Донну? – тупо спросил я. – Между Донной и мной все кончено. Я прошу тебя.
Мой Друг на мгновение задержал на мне взгляд, и впервые за много лет мне стало не по себе от его внимательных глаз и от того, как он вздымает плечи, когда дышит.
Наконец он вздохнул и написал: «ЧЕМ МОГУ ПОМОЧЬ?»
По моей просьбе мы полетели в заброшенный «Винн-Дикси», возле которого был найден велосипед Марии Дэвис. Покружив немного, чтобы убедиться, что нас не преследуют полицейские машины, мы приземлились на стоянке. Вдоль стены стоял ряд фонарных столбов, но все они или не работали, или были выключены кем-то из владельцев здания. Единственный свет исходил с улицы, расположенной метрах в двадцати от витрины супермаркета. Глаза существа блеснули в почти полной темноте, когда оно бросило на меня вопросительный взгляд.
– Давай осмотримся, – предложил я. – Кричи, если что-нибудь увидишь.
Я включил фонарик и пошел в одну сторону, а существо – в другую. Автостоянка, освещенная широкой дугой света, была сверхъестественно чистой – прочесанной на сто рядов армией федеральных следователей. Дойдя до края бетонной поверхности, я выключил свет и обернулся, чтобы взглянуть на своего Друга. Существо наклонилось и с сопением уткнулось носом в землю.
Я попытался вспомнить, каким был тот день, когда похитили Марию. Было облачно, но солнце то и дело выглядывало из-за туч. Полузапретное удовольствие от езды на велосипеде по пустырю, по широкой бетонной площадке в полном одиночестве. Возможно, легкий ветер ерошил ее волосы при разгоне. Возможно, она ощутила любопытство, когда на площадке показался автомобиль и подъехал прямо к ней. Знала ли она водителя? Или это был незнакомец? Ее пригласили в машину или затолкали силой? Не проезжал ли похититель мимо дома Марии на обратном пути? Удалось ли ей бросить на него последний взгляд?
На другой стороне стоянки существо возвышалось смутным громоздким силуэтом. Оно ходило взад-вперед с громким сопением. Но вдруг звуки внезапно прекратились. Мой Друг остановился на середине стоянки, лицом ко мне.
– В чем дело? – спросил я. – Ты что-то нашел?
Существо еще пару раз понюхало землю. Потом выпрямилось, посмотрело на меня и покачало головой: Нет.
– Почувствовал что-нибудь странное? Какие-нибудь флюиды в воздухе?
Существо склонило голову набок и снова покачало ею – Нет, и я понял то, что должен был понять еще несколько недель назад. Или хотя бы заподозрить: существо мне врало.
– Ты знаком с моей матерью? – спросил я.
Оно ничего мне не ответило, но я прочел что-то вроде удивления по тому, как сгорбились его плечи, а голова слегка откинулась назад.
– Помнишь набросок, который я рисовал для своего рабочего костюма? – спросил я. – Я показал его маме, и она очень сильно удивилась. Она ведь встречала тебя раньше?
Существо покачало головой.
– И сразу после того, как я показал ей рисунок, она заговорила о Марии Дэвис. Почему твой портрет напомнил ей о пропавших детях? – спросил я. – Или она каким-то образом подозревает тебя в исчезновении Сидни?
Из горла существа вырвалось рычание, и оно от меня отвернулось. Самым разумным было бы закончить на этом, но я так разозлился. Впервые за несколько недель я почувствовал хоть что-то, и мне было трудно с этим справиться. Я подбежал к чудовищу и толкнул его. Кажется, я застал его врасплох, потому что оно действительно упало на колени.
– Ты умеешь летать! – кричал я, пытаясь до него достать. – Ты колдуешь! Ты каким-то образом знаешь, где находится Бэтмен или окно спальни Донны. Ты исчезаешь каждый раз, когда пропадает кто-то из детей. Ты многое знаешь. Уверен, что ты знаешь даже, что случилось с Сидни, Марией и Брэндоном. Так что перестань врать и расскажи мне все как есть!
Я потянулся к плечу существа, но оно меня оттолкнуло. Я ударился о бетон задницей.
Существо оскалило на меня зубы и зарычало. Глаза его вспыхнули ярко-оранжевым огнем. Из-под стиснутых зубов закапала слюна. Я закрыл глаза и поднял руки, вполне осознавая, что это не спасет меня от кровавой расправы, и удивляясь, зачем я привел существо сюда – в такую даль, где бесполезно даже звать на помощь. Я приготовился к смерти.
Я ждал.
А потом открыл глаза и понял, что существо исчезло, оставив меня в одиночестве на парковке.
Я дошел до ближайшей заправки и позвонил домой из телефона-автомата. Мама выглядела бледной за ветровым стеклом, когда полчаса спустя заехала на стоянку. Она сжимала зубы и гневно раздувала ноздри. Она даже не переодела пижаму.
Я быстро отошел от витрины и плюхнулся на пассажирское сиденье. Я ощущал на себе ее обжигающий взгляд, но упорно смотрел вперед.
– Даже не знаю, с чего начать, – сказала мама.
– Прости, – ответил я.
– Какого черта ты здесь делал? Один!
– Я удрал из дома, чтобы покататься с друзьями, но они меня бросили, – почти не соврал я.
– С какими еще друзьями? Это Кайл сделал?
Странно, что ее родительская забота проявлялась только в те моменты, когда она на меня сердилась. Хотел бы я сказать, что от этого ее ярость казалась более приятной, но это было бы ложью. Я все равно чувствовал себя дерьмово.
– Нет, мама, не Кайл, – ответил я. – Кайл сегодня с Донной.
Конечно, я не знал этого наверняка, но было бы логично. Поскольку он был «болен», Донна могла принести ему куриный суп в комплекте с моим благословением (или безразличием).
– Кайл теперь с Донной? – удивилась она, и голос ее смягчился.
Я скрестил руки на груди и посмотрел на свои колени. Пусть сама делает выводы.
– Извини, – сказала мама и затем почти про себя: – Твои чувства задели, поэтому ты сорвался и наделал глупостей.
– Я хотел осмотреть место пропажи Марии Дэвис, – сказал я. Никогда не повредит добавить немного правды. – Я подумал, может, мне удастся найти что-нибудь такое, что упустила полиция, и… – Я замолчал и пожал плечами.
– Но это же глупо, – сказала она, и в ее голосе вновь прорезалась сталь. – Господи, ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что ты оказался в этой машине, а не попал в новости вместе с сестрой и двумя другими детьми?