Резко поднялся с кровати. Потянулся, почувствовав, как хрустят позвонки, подошёл к радиоприёмнику и включил «Утреннюю зарядку».
«Раз-два, наклон влево! Три-четыре, вправо!» — весело командовал диктор.
Я автоматически повторял движения, мысленно проверяя себя: «Пульс ровный, дыхание свободное, мышцы в тонусе». После зарядки пошёл на кухню и быстро собрал лёгкий завтрак: два варёных яйца, ломоть чёрного хлеба с маслом и стакан чая с сахаром. Пока ел, мельком пробежался взглядом по вчерашним конспектам.
Надел спортивный костюм и вышел из дома. Сегодня на улице стояла типичная сентябрьская погода. Было прохладно, но ещё не холодно. Лёгкая пробежка до стадиона и обратно — нагружать себя не нужно. Так, разминка перед экзаменом.
Дома я принял быстрый душ, переоделся. Надел свою лучшую рубашку — голубую в мелкую клетку. Брюки со стрелками, пиджак со школьного выпускного. В зеркале отразился типичный советский паренёк. Только вдумчивые глаза выдают несоответствие возрасту. С собой захватил спортивный костюм и кеды.
Перед выходом ещё раз проверил документы: паспорт, медицинскую справку, направление из военкомата. В карман пиджака сунул блокнот и карандаш.
Я подошёл к зданию аэроклуба ровно за полчаса до начала экзаменов. На плацу уже собралось человек двадцать абитуриентов — парни, в основном, крепкие, подтянутые. Некоторые нервно переминались с ноги на ногу, другие, напротив, старались выглядеть самоуверенными — мол, какие тут сложности, тут и делать-то нечего.
Комиссия ещё не вышла, и мы ждали, сбившись в небольшие группы. Я прислонился к столбу и стал изучать присутствующих. И вдруг среди поступающих я увидел знакомое лицо. Ту самую девушку с остановки, что читала в газете про космонавтов. Сегодня она была в синем костюме, волосы собраны в аккуратный пучок. Стояла чуть в стороне, спокойно листая какие-то бумаги.
«Ну конечно, — мысленно усмехнулся я. — „Только начинаю интересоваться космосом“, говорила? Да ты, милая, явно не первый год готовишься к поступлению.»
В этот момент дверь с шумом распахнулась, и на плац вышел… тот самый мажорчик из военкомата. Всё тот же наглый взгляд, та же развязная походка. Он был одет с иголочки: свежий костюм, галстук с зажимом, ботинки с зеркальным блеском. Увидев меня, он заметно скривился, но быстро взял себя в руки.
«Ну вот, отличная компания собирается, — подумал я. — Значит, будет интересно.»
Мажорчик направился прямиком к девушке, о чём-то оживлённо заговорил, жестикулируя. Она лишь вежливо улыбнулась в ответ и отошла в сторону. Парень нахмурился, но тут снова раздался звук открываемой двери — и, наконец, на плац вышли и члены комиссии во главе с майором Крутовым.
За ними шёл высокий, сухопарый мужчина лет сорока в сером костюме. Он не стал участвовать в подготовке к экзаменам, просто отошёл в сторону и прислонился к стене возле двери, закуривая сигарету.
Но что-то в его позе, в том, как он медленно водил взглядом по собравшимся, заставило меня насторожиться. Его холодные и изучающие глаза на мгновение остановились на мне. И чего он так уставился?
«Странный тип, — подумал я. — Не инструктор, не врач… И почему-то все члены комиссии поглядывают в его сторону, будто ждут указаний.»
Мужчина докурил, раздавил окурок каблуком и не спеша подошёл к майору Крутову. Они о чём-то коротко переговорили, а потом незнакомец отошёл назад к двери и продолжил наблюдение. В отличие от остальных членов комиссии, он казался безликим, будто не отсюда.
«Надо будет присмотреться к нему повнимательнее, — мысленно отметил я. — В аэроклубе явно случайные люди не собираются.»
В этот момент мои размышления прервал резкий свисток. Майор Крутов, бросивший быстрый взгляд на таинственного незнакомца, скомандовал:
— Абитуриенты, построиться!
Мы выстроились в шеренги. Незнакомец в сером костюме занял позицию у дальнего угла плаца, откуда мог видеть всех сразу. Его присутствие словно нависло над нами незримым грузом. Даже мажорчик, обычно такой развязный, под его взглядом поёжился и старался не высовываться.
Тем временем мы быстро выстроились в три шеренги. Рядом со мной встал коренастый паренёк с широким, как блин, лицом, который тут же шепнул:
— Слышал, сегодня физу сдаём, а через пару дней — теорию. Говорят, отсеется половина.
Я кивнул, но ответить не успел, потому что майор начал зачитывать нормативы.
— Первое испытание — бег на три километра. Норматив — не более двенадцати минут. Затем подтягивания — минимум двенадцать раз. И завершим упражнениями на пресс — сорок раз за минуту. Десять минут на переодевание и подготовку! Разойдись!
Мы переоделись, под это дело выделили два кабинета. Девочкам отдельный, хотя их было — по пальцам сосчитать.
Комиссия в составе трёх человек — майора Крутова, женщины-врача и гражданского инструктора — заняла места у стартовой линии. Нас построили по четверо. Я оказался в третьей группе. Девушку поставили бежать отдельно, с двумя другими поступающими женского пола.
Пока первые бегуны ушли на дистанцию, я разминался, наблюдая за происходящим. Когда начались забеги, я заметил, как «серый человек» (я мысленно уже дал ему это прозвище) делает какие-то пометки в маленьком блокноте. Не оценки — он явно фиксировал что-то другое. Может, особенности поведения? Или реакцию на стресс? Этакий негласный экзаменатор. Хрен в пальто… то есть в пиджаке.
Особенно пристально он наблюдал за той самой девчонкой, с которой я столкнулся на остановке. Когда та легко, можно сказать, почти изящно пробежала дистанцию, я уловил на его лице едва заметное одобрение. Но стоило ей скрыться из виду, как его выражение снова стало каменным.
«Кто же ты такой? Товарищ Серый… — вертелось у меня в голове. — И почему тебя так интересуют поступающие в аэроклуб?»
Но ответа на этот вопрос у меня не было. Пока не было…
— Громов, на старт! — окликнул меня майор.
Я подошёл к линии, ещё раз напряг и расслабил ноги и спину и занял позицию. Свисток пронзил воздух. Я рванул вперёд, оставляя позади не только соперников по забегу, но и все лишние мысли. Впереди были три километра — это чёткая цель.
Я побежал, сразу задав высокий темп. Первые двести метров пролетел легко. Уже почти привыкшее к нагрузкам тело слушалось идеально, и я наладил ритм дыхания. Впереди бежали трое парней из моей группы, но я быстро начал их настигать.
Первый километр дался без проблем — мышцы разогрелись, пульс был ровный. Но на втором круге, когда я заходил за угол плаца, где стояла высокая стена с плакатами и склад спортинвентаря перекрывал обзор с места расположения комиссии, я заметил неладное. У самого края беговой дорожки, в тени навеса, стоял тот самый мажорчик со своим приятелем — угловатым парнем в потёртой спортивке.
И в тот момент, когда я поравнялся с ними, приятель мажорчика «случайно» шагнул на дорожку прямо передо мной, одновременно толкнув стоявшую рядом тележку с мячами.
Я едва успел отпрыгнуть в сторону, но левая нога подвернулась на выкатившемся мяче. Резкая боль пронзила колено. В голове пронеслось: вот суки!
Но останавливаться было нельзя.
Стиснув зубы, я перешёл на более короткий шаг, перераспределив нагрузку. Боль была резкой, но терпимой. Думаю, это небольшое растяжение. Прошипев сквозь стиснутые зубы ругательство, я посмотрел вперёд — оставалось ещё полтора километра.
Оглянувшись мельком, я увидел, как мажорчик и его друг переглянулись. Видимо, ждали, что я сразу сойду с дистанции.
«Хрен вам, » — подумал я и лишь прибавил скорость, несмотря на протестующую ногу.
Третий километр дался тяжело. Нога горела, но я перешёл на отработанное дыхание в два вдоха — два выдоха. Один за другим я обошёл всех бегунов своей группы, вырвавшись вперёд.
Последние сто метров я прошёл на пределе. В груди горело, в висках стучало, но финишную черту я пересек первым.
10 минут 48 секунд.
Даже с травмой я справился почти на минуту быстрее нормы. Хорошо.
Остановившись, я тяжело дышал, буквально чувствуя, как колено опухает. Заметил, как мажорчик сжал кулаки, когда понял, что его план провалился. И тут же я почувствовал чей-то взгляд. Оглянулся и увидел Серого, который по-прежнему стоял в стороне. Его блокнот был открыт, а карандаш замер над страницей. На его лице мелькнуло что-то вроде… понимания?
«Всё видел? Или мне показалось?» — подумал я и выпрямился, игнорируя боль в колене.
Первое испытание было пройдено. Но впереди ещё подтягивания и пресс. И, судя по всему, не только они.
После бега нам дали двадцать минут на отдых. Я сел на скамейку, осторожно ощупал травмированное колено, когда ко мне подошла та самая девушка с остановки.
— Здравствуйте, — сказала она, слегка улыбнувшись. — Я Катерина. Поздравляю с отличным результатом. Что-то серьёзное? — её взгляд скользнул к моему колену.
— Спасибо, — кивнул я. — Сергей. Да нет, ерунда. До свадьбы заживёт, — улыбнулся я. — А вы ведь не всё тогда про себя рассказали? Да?
Катя слегка покраснела, опустила глаза. Несколько минут она мялась рядом в нерешительности, а потом, выдохнув, будто перед прыжком в воду, проговорила:
— Я хотела сказать… тогда, на остановке, я правда немного слукавила. Мой отец — ведущий инженер в ОКБ Яковлева. С детства слышала разговоры о самолётах, так что… — она сделала неопределённый жест рукой.
— Понятно, — улыбнулся я. — Значит, вместе учиться будем?
— Ой, если поступим… — начала она, но тут к нам подошла группа во главе с тем самым мажорчиком.
— Катюша! — громко произнёс он, нарочито игнорируя меня. — Поздравляю с блестящим результатом!
— Спасибо, Витя, — бледно улыбнулась Катя и непроизвольно сделала шаг в сторону, подальше от мажорчика. Я мысленно хмыкнул, заметив это.
— Хотя, — он бросил снисходительный взгляд в мою сторону, — некоторым, видимо, приходится компенсировать недостаток способностей… нестандартными методами.
Его друзья захихикали. Я поднял глаза: