— А сам разве не дотянешься? — пристыдила его Полина, уже подняв коробку.
— Дотянусь, просто не хочу руку нагружать, — рассеянно ответил Дэн, не отрывая взгляда от вирт-окна.
— Ударил? — смягчилась девушка.
— Нет, сломал.
Коробка брякнулась об пол. Навигатор печально уставился на рассыпавшееся по полу печенье, а когда поднял глаза, то с изумлением обнаружил, что на него таращится вся команда.
— Что?!!
— Шутишь?! — глупо уточнила Полина.
Дэн преспокойно закатал левый рукав и продемонстрировал ей покрасневшее предплечье с синеватой припухлостью посредине.
Команду чуть не хватил коллективный удар.
— Когда это ты умудрился?!
— Утром, когда ящик остановить пытался.
— И что, весь день проходил со сломанной рукой?! — Космолетчики в ужасе переглянулись, не зная, то ли добить паршивца, то ли повалиться перед ним на колени и начать наперебой извиняться уже за свою черствость и невнимательность.
— Ну да, — пожал плечами Дэн. — А что?
— Почему ты нам сразу ничего не сказал?!
— Зачем? Перелом же закрытый, инфекции нет, — удивленно возразил киборг. — Я совместил края костей, слепил имплантами и частично заблокировал воспалительную реакцию, главное, не перенапрягать руку хотя бы неделю…
Вениамин застонал, не в силах больше слушать эти вопиющие речи.
— В медотсек, живо!!!
Дэн тоскливо посмотрел на чай, на печенье и обреченно встал из-за пульта.
Кости слиплись правильно и не «ходили» под пальцами, но доктор все равно наложил на руку жесткую фиксирующую повязку и сделал Дэну несколько уколов: обезболивающий, противоотечный и усиливающий регенерацию.
— А теперь ложись, отдохни, бедненький! — ласково проворковал Вениамин, приглашающе приподнимая край одеяла на свободной койке.
— Но я еще не настолько устал, — запротестовал озадаченный такой заботой Дэн. — И у меня там трасса недоделана.
— Ничего страшного, завтра доделаешь! — Вениамин так свирепо тряхнул одеялом, что киборгу пришлось подчиниться.
Стоило доктору выйти из медотсека, как Теду резко полегчало.
— Ну ты даешь! — Пилот сел в кровати и уставился на напарника со смесью ужаса и восхищения. — Сильно болит?
Дэн вздохнул и тоже сел. Уж лучше бы на него ругались, как днем, чем принялись так энергично лечить и опекать!
— Терпимо. А ты как себя чувствуешь?
— Да я же сразу сказал, что все пучком, но раз меня тут все равно заперли, то надо ж было как-то развлекаться! Попробуй-ка проваляться целый день в койке, когда планшет и читалку отобрали — типа при травме головы нельзя глаза напрягать!
— А мне даже чаю попить не дали, — удрученно сказал Дэн, разглядывая обездвиженную конечность. Теперь ни разогнуть ее, ни положить поудобнее, а исколотая ягодица ныла едва ли не сильнее перелома.
— Ну это ерунда, просто попроси Полли принести его тебе сюда!
— Он все равно уже остыл.
— Балда, — снисходительно вздохнул Тед. — Всему-то тебя учить надо! Ладно, смотри и запоминай: ляг, вытяни руки вдоль одеяла, полуприкрой глаза и, когда Полина сюда зайдет и спросит, не надо ли тебе чего, умирающим голосом скажи, что, возможно, сумел бы проглотить глоток чая, а если она очень, попросит, то и конфетку.
— Умирающим? — растерянно переспросил Дэн.
Можно просто тихим, — разрешил Тед, представив, как киборг выполнит его приказ буквально, с надсадными хрипами, бульканьем в груди и выступившей на губах пеной, и подруга умчится не за чаем, а за Вениамином. — Как будто тебе очень плохо.
— Она не поверит, — усомнился Дэн. — Я же полчаса назад с ней говорил, и она видела, что я не умираю.
— Поверит, — убежденно возразил Тед. — Просто у тебя был болевой шок и ты не понимал, насколько тебе худо, а когда он прошел, тебе резко сплохело.
— У киборгов не бывает болевого шока.
— А Полина это знает?
Дэн пожал плечами.
— Вот заодно и проверим, — ухмыльнулся Теодор и подал напарнику пример.
— Кажется, я никогда не пойму людей, — удрученно сказал киборг, когда на столике между койками стояли две кружки чая, вазочка с пятью сортами конфет, коробка с печеньем, заботливо открытая банка сгущенки с воткнутой ложкой, нарезанное ломтиками яблоко и даже маленький тортик с тремя кремовыми розочками (две розовые, одна желтая), а Полина умчалась за «более удобной» подушкой из своей каюты.
— А и не надо ничего понимать! — Тед сковырнул пальцем одну из розочек и сунул в рот. — Просто пользуйся!
ПИУ-ПИУ
Станислав отложил планшет, выключил свет и несколько минут полежал в блаженной тишине, которую разбавляло только едва слышное гудение вентиляции, убаюкивающее, как шелест волн о борт парусника.
Потом в эту идиллию безжалостно вклинились чпоканье шлюза, девичий смех и сдавленное: «Тихо, капитан услышит!»
Капитан услышал, но вставать и шугать парочку не стал. Обычно Тед проворачивал свои делишки быстро, скрытно и без лишнего шума, так что утром о ночной гостье напоминал только самодовольный вид пилота.
Дверь Тедовой каюты закрылась, и парочка тут же перешла к делу: голоса сменились вполне терпимым шуршанием, поскрипыванием и постанываниями.
Котька, весь вечер спавшая у капитана в ногах, потянулась, громко зевнула и с громким мурчанием прошлась по Станиславу. Постояла у него на груди, вглядываясь капитану в лицо, и, убедившись, что он возмутительно непрошибаем и не понимает намеков, громко, выразительно мяукнула.
— Брысь! — сонно пробормотал Станислав.
«Ага, не спит!» — обрадовалась Котька и уже уверенно повторила:
— Мр-р-мяу! А-а-у-у! Еда-у-у!
— Пять человек экипажа, а покормить эту тварь некому! — обреченно проворчал капитан, снова включая свет и спуская ноги с койки.
В углу каюты стоял новый, только вчера купленный пакет корма — Станислав прихватил его в станционном магазине вместе с еще кой-какими нужными в хозяйстве мелочами и забыл отнести в кладовку. Котька с радостным урчанием подбежала к миске, но первым туда упало нечто странное, довольно крупное и мохнатое.
Кошка шарахнулась в сторону, а капитан удивленно подобрал сюрприз и обнаружил на нем этикетку: «В каждый вместилищ акция даром — пиу-пиу мышь! Натуральный имитаций! Естество повадка! Вкусна щекотка горла мех! Вечный батарейк! Порадуй своя скотина!»
Капитан покрутил игрушку в руках (на сей раз шоаррцы нашли более-менее адекватного конструктора, и от земной мышь отличалась только шестью лапками), пожал плечами, оторвал этикетку вместе с заглушкой батарейки и бросил мышь Котьке.
— На, радуйся, скотина!
Мышь вверх лапками упала на пол, но едва кошка сунулась ее обнюхать, как игрушка перевернулась, задрала хвост торчком и издала такое громкое и воинственное «пиу-пиу!», что Котька в ужасе взлетела к Станиславу на голову и обвила ее всеми лапами и хвостом. Мышь сиганула в другую сторону и невозбранно шмыгнула в щель под шкафчиком.
— Вот дура! — проворчал капитан, кое-как отодрал распушившуюся кошку от головы и шмякнул на стул. — Ну и сиди теперь без игрушки, раз прошляпила!
Насыпав в миску корма (второй мыши внутри, к счастью, не оказалось), Станислав снова улегся в койку и демонстративно натянул одеяло выше ушей.
Но взбудораженная кошка не желала ни есть, ни спать, а сидела на подушке и рычала на каждый доносящий из-под шкафчика звук. Пиу-пиу мышь очень натурально скреблась и столь же ненатурально пиу-пикала, причем не ритмично, а с «естество повадки», то бишь с разными промежутками, громкостью и тональностью, что раздражало еще больше. Спать под это было решительно невозможно.
Станислав вспомнил про «вечный батарейк», выругался, опять отбросил одеяло и сел.
Под шкафом оказалось целых две мыши: одна пылевая и одна шоаррская, быстро себя выдавшая. Видя, что растянувшийся на полу капитан отважно атакует пиущащего монстра, Котька осмелела и присоединилась к охоте с другой стороны шкафчика.
Вот только лапа у кошки была тонкая и гибкая, а капитан в первую же секунду так неудачно вывернул кисть, что она намертво застряла.
— Пиу-пиу! — ехидно прокомментировала мышь его отчаянные попытки освободиться.
Девица застонала, и воодушевленный Тед набросился на нее со всей страстью половозрелого мужчины, две недели копившейся в неэротичном окружении кошек, киборгов, шоаррских лис и суровых капитанов.
— Пиу-пиу! — раздалось в ночи.
Озадаченный пилот приостановился, пытаясь сообразить, не померещилось ли это ему. Девица недовольно засопела, но едва парень вернулся к прерванному занятию, как снова услышал возмущенное:
— Пиу-пиу!
— Что там у тебя?! — Тед отстранился от партнерши и с детской непосредственностью попытался заглянуть в предполагаемый источник звука.
— У меня?! — оскорбилась девица, тоже отодвигаясь и закрываясь одеялом.
— Ну а чего, мало ли сейчас всяких прикольных девайсов выпускают, для оживления процесса! — попытался смущенно оправдаться Тед.
— Пиу-пиу! — снова раздалось в ночи, теперь уже явно не из недр партнерши.
— Погоди, я щас! — Тед вскочил с постели и подобрал с пола свои трусы. — Пойду погляжу, что там пищит, — может, на каком-то приборе аварийная сигнализация сработала?!
Девица поджала губки и натянула одеяло еще выше.
По пути Тед попытался надеть трусы, но оказалось, что это бандана. Пришлось кокетливо повязать ее вокруг бедер, не столько скрыв, сколько подчеркнув скрываемое.
Найти источник писка оказалось несложно: очень скоро он стал перемежаться сдавленной, все более ядреной руганью.
Тед деликатно постучался в дверь капитанской каюты. Ругань стихла, но предложения зайти не последовало. Зато Котька заорала так трагично, что пилот не задумываясь ворвался внутрь.
— А… Э… А чего это вы делаете?! — с трудом выдавил Тед, таращась на разложенного по полу капитана.
— Не видишь, что ли?! Развлекаюсь тут с этой проклятой мышью! — свирепо рыкнул Станислав, из чего Тед закл