Не обошлось.
— Ну куда тебя… — Том столкнулся с киборгом на выходе из грузового отсека и чуть не выронил драгоценную бутылку. — Какого хрена?!
— Объект «Микки» поврежден, — доложил киборг. — Предположительно — вирусная инфекция герпесподобного типа.
Ветеринарной медицинской базы у киборга не было, а поиск по симптомам в человеческой выдал этот вариант.
— Ну и че? — Том попытался обойти глупую куклу, но не вышло.
— Объекту «Микки» требуется срочная медицинская помощь, — настаивал киборг.
Том вспомнил про попугая и загрустил. Но везти кота в ближайшую ветеринарную клинику, когда сектор кишит раздраконенными копами, слишком рискованно. «Налим», пусть и с замазанным названием, успели «срисовать», теперь все судна подобного типа тщательно проверяются. Если его застукают с краденым вином на борту, отвертеться не удастся. Надо сперва сбагрить товар, и Том уже знал кому, но туда шесть дней лету по открытому космосу.
— Обойдется, — отмахнулся хозяин. — Оставь его в покое, может, отлежится и оклемается.
— Вероятность данного развития событий семь целых две десятых процента.
— Пшел вон, кому я сказал! — рыкнул Том, пряча чувство вины за злостью. — Это всего лишь кот, сдохнет так сдохнет, другого на помойке поймаем!
Киборг не хотел другого кота, он хотел Микки. Но приказ был однозначный: отойти и положить объект на место.
Вином Том киборга все-таки угостил, плеснул на дно бокала. Ритуал такой, надо обмыть успех. Сказал: «Выпьем за здоровье этой чертовой скотины!» — и одним махом выдул свою порцию. Непонятное и бесполезное в данной ситуации действие. Киборгу хозяин подливать не стал, употребил остальное сам, про кота больше не вспоминая. Велел подробно рассказать о захвате лайнера, воодушевился и принялся похваляться собственными подвигами, как он там, с этими, бластеры-шмастеры, а еще была одна брюнетка с во-о-оттакими буферами…
Киборг сидел и неотрывно смотрел в одну точку. Не в глаза хозяину, Тома это напрягало, и не в сторону, а то что это за собеседник! Лучше слегка опустить голову, словно внимательно слушаешь и обдумываешь. И включить фильтр звуков, сосредоточившись на единственно важных.
Кот шевельнулся. Подвыпивший Том не заметил, как блеснули глаза киборга, а если и заметил, то принялся трепаться еще воодушевленнее.
Но Микки лишь повернулся на другой бок, облизнул сухой потрескавшийся нос и снова оцепенел.
В монотонном перелете биологические часы Тома сбились, сон снова испортился. Если бы не киборг, на полу перед койкой было бы уже некуда ступить от грязной посуды и пустых бутылок. Хозяин почти все время валялся в постели, смотрел головизор, гонял монстров в виртуальном лабиринте. Иногда пытался читать, но спекался на пятой-десятой странице и возвращался к фильмам.
Нахохленный котенок сидел на одеяле, слезая с него только ради лотка, что случалось все реже и реже — нечем. Когда киборг украдкой проводил рукой по его шерсти, пытаясь придать ей прежний, гладкий и блестящий вид, она лезла клочьями.
Динамика состояния была отрицательной.
Вероятность самопроизвольного выздоровления снизилась до двух процентов.
Сперва киборг старательно докладывал Тому обо всех изменениях в состоянии объекта, надеясь, что это наконец заставит хозяина осознать серьезность положения и принять меры, но получил еще более резкий приказ отцепиться и от кота, и от Тома. Хорошо хоть конкретного «Я запрещаю тебе подходить и прикасаться к Микки» не последовало.
Вечером третьего дня температура объекта упала до тридцати семи градусов, но обезвоживание и апатия только усилились. Котенок не выздоравливал, он просто перестал бороться.
Киборг навытяжку лежал рядом, непрерывно, как зацикленный, снимая все ухудшающиеся показатели. Хозяин уже спал, у него день сегодня удался: и рекорд в игре поставил, и хорошенько отметил это коньяком.
Регенерация завершена.
Киборг рассеянно смахнул информационное окошко. Он уже и забыл о полученных при штурме повреждениях — ерунда, пара ожогов и ссадин. Затянулись без использования вспомогательных средств.
А что бы его программа самосохранения сделала в случае подобной инфекции?! Запустить симуляцию!
Ликвидировать обезвоживание.
Поднять температуру тела.
Активировать и стимулировать неспецифический иммунитет.
Активировать и стимулировать специфический иммунитет.
Усилить работу выделительной системы.
Через час после инфицирования кровь киборга уже «кипела» бы от интерферона и лейкоцитов, а через сутки — от антител. Почему программа кота не работает? Как ее починить? Может, сбойнул только первый блок, стопорнув остальные, и если выполнить его вручную, то дальше все пойдет как надо?
Аптечка стояла возле койки Тома, в головах. Громоздкий винтажный сундучок с черепом и костями, контрабандисту это показалось забавным. Большее отделение занимал диагностический аппарат (жалко, годящийся только для людей), в мелком вперемешку, как вещи на стеллаже, лежали коробочки с лекарствами, перевязочные материалы, литровый флакон дезинфектанта, презервативы, мешочки с целебными травами (бабушка в них верила, Том тоже), частью превратившимися в труху, и грязные скомканные трусы. Физраствора в аптечке не оказалось, но киборг нашел открытую пачку регидрона. Хозяин лечился им от «отравлений» после пьянок: разводил в воде и пил маленькими глотками, чтобы не стошнило. Капельница восстанавливала водно-солевой баланс быстрее и эффективнее, но Том, наслушавшись бабушкиных рассказов, суеверно боялся внутривенных вливаний. Занесешь в кровь какую-нибудь заразу или пузырек воздуха, и каюк!
В пачке осталось всего четыре пакетика, каждый для приготовления литра раствора. Один из четырех — это еще хуже, заметнее, чем одна из шести котлет. Но если закрыть пачку и засунуть ее поглубже в сундук, хозяин хватится пропажи, только когда ему самому понадобится регидрон — может, завтра утром, а может, через месяц, для более точного прогноза недостаточно данных.
Дыхание хозяина внезапно сбилось. Том заворочался, застонал, пробормотал что-то не распознанное. Киборг окаменел с пакетиком в руке. Никаких оправданий, даже самых абсурдных, его поступку не было. Все бросить, закрыть крышку и вернуться на подстилку до того, как хозяин скажет: «Свет!», киборг не успевал, к тому же это создаст шум, который разбудит Тома уже не с тридцати двух, а с девяностосемипроцентной вероятностью.
— Ах ты ж кур-р-рва! — отчетливо, с нежностью сказал хозяин, почмокал губами и после несколько неровных вздохов снова начал посвистывать носом, а там и всхрапывать.
Киборг беззвучно переместил пакетик в зубы, чтобы освободить руки, и вытащил из аптечки шприц на десять миллилитров. Он лежал на самом дне и был в хрустящей упаковке, поэтому на это ушло целых четыре минуты.
Приготовить раствор удалось относительно безопасно, в санузле. Вообще-то киборгу не разрешалось там запираться, но вероятность случайно задеть сенсор замка достоверно высока. Пустых бутылок на «Налиме» хватало, главное, спрятать от хозяина наполненную. С таким количеством хлама это труда не составило.
Остаток ночи киборг выпаивал котенка из шприца, опытным путем рассчитав частоту вливаний и разовую дозу, а в промежутках держал Микки за пазухой, подняв собственную температуру до сорока двух и девяти десятых градусов. Хорошо бы и выше, но тогда начиналась необратимая денатурация белков.
К утру котенку стало чуть лучше, он даже начал вяло отбиваться, но тут и хозяин проснулся. Пришлось прятать шприц под подстилку (прозрачный регидрон киборг вылил в миску для воды; вероятность, что хозяин ее попробует, составляла доли процента) и накрывать Микки ее краем, чтобы не растерять с таким трудом вбитые в котенка крохи тепла.
Межстанционный полет продолжался, Том отчаянно скучал. Кот подыхал, докапываться к киборгу было неинтересно, к тому же сегодня тот тоже выглядел больным и демонстрировал феерический идиотизм, проще наорать и сделать самому, чем обучить.
Стоило хозяину уединиться в санузле или рубке, как киборг опрометью бросался к коту, чтобы влить в него еще несколько миллилитров жидкости, прижать к груди, растереть холодные лапки. Но к вечеру ночные достижения все равно сошли на нет, разве что хуже не стало.
Еще одна ночь борьбы, надежды и страха.
— Микки… — почти без звука, без интонации.
И без программы воспроизведения, само по себе.
Когда исхудалый, облезлый котенок впервые за неделю добрел до стола, нашел под ним свой любимый мячик и принялся нехотя, словно с трудом вспоминая, как это делается, перекатывать его лапкой, Том искренне обрадовался:
— Вот уж точно — у кошек девять жизней! Особенно у беспородных. А ну-ка подай мне этого засранца…
Киборг наклонился к котенку, но тот шарахнулся от руки, в которой последнее время видел только шприц с ненавистной горько-соленой водой. Есть сухой корм он все еще не мог, приходилось разжевывать и тоже впихивать силой, а то и залезать в запретный холодильник, таская оттуда то ложку сметаны, то тонкий ломтик паштета. Микки даже они не радовали, но их, по крайней мере, он глотал без сопротивления.
— Во, видишь, как ты его достал своими «диагностиками состояния»?! Я же говорил — не трогай! Кошки сами знают, что им лучше!
Неблагодарность кота киборга не задевала, хозяева давно его к ней приучили. Зато к благодарности — только Микки. Он дулся на киборга еще несколько дней, потом простил, и все пошло по-прежнему.
Сбыв награбленное, Том отвез-таки скотину к ветеринару, устыдился. Врач осмотрел все еще тощего, вялого и грустного котенка, покачал головой и сделал ему несколько инъекций, но сказал, что жизнь Микки уже вне опасности. Главное, хорошо его кормить и в дальнейшем вовремя прививать, потому что у котов полно и других опасных инфекций, чудо, что он от этой оправился.