– Значит, люди, у которых они есть, тоже могут заболеть этим вирусом? И… – Полина побледнела еще больше. – …Алик?!
– Автор называл это «печальными, но неизбежными потерями во благо человечества».
Вениамину понадобилось меньше часа, чтобы прочесть дневник от корки до корки, – обладатель медицинского почерка с легкостью разбирал любые каракули и теперь кратко пересказывал содержание собравшейся в пультогостиной команде.
– Вот сволочи! – вырвалось у Теда. – Ни у кого из них небось этих мутаций не было.
– Тгдпчму они ппртлсь в кркмр?!
– Один из зараженных киборгов прикинулся мертвым, а затем «воскрес», в считаные минуты разнес всю лабораторию и вырвался в общую комнату. Дело было ночью, прибежавшие на шум люди растерялись и открыли по нему пальбу, как по зомби, хотя достаточно было приказа о самоуничтожении. Заговорщики так и не поняли, как «трупу» удалось их одурачить, – все приборы были разбиты, даже тело исследовать не удалось, пришлось отложить в криокамеру до лучших времен. Через три дня, когда все более-менее устаканилось и владелец медцентра даже успел заказать новое оборудование, киборгов и кормосмесь, внезапно умерла эта девушка, Венди, и еще двое заболели. Судя по всему, вирус спонтанно мутировал – то ли в киборге, спасаясь от его иммунитета, то ли бедняге достался уже измененный штамм, – и приобрел способность заражать и людей. Человек для него менее соблазнительная «добыча», у нас он развивается намного медленнее, трое суток вместо пяти-шести часов, но…
Вениамин умолк.
– В общем, главный вопрос на повестке дня – как будем делить единственную криокамеру, – мрачно подвел итог пилот.
– Теодор! – возмутился Станислав. – Одни вон уже поделили…
Судя по всему, во время лотереи с призовыми криокамерами бластер оказался не только у Димки, и незадачливому автору дневника действительно не повезло…
– Что, даже перед смертью пошутить нельзя? – обиделся Тед. – И вообще, можете сразу вычеркивать меня из списка, на фиг мне потом с этим жить.
– И меня тоже, – отважно объявила Полина. – Пусть все запомнят меня молодой и красивой!
– Или хотя бы молодой, – невинно уточнил пилот. – Вот что, сейчас криокамера нужнее всего Дэньке, давайте отдадим ее ему.
– Нет, – спокойно возразил полупрозрачный навигатор, внезапно возникнув за капитанской спиной.
Команда уставилась на него в священном ужасе, не зная, то ли расспрашивать призрака, как оно там в загробном мире, то ли бежать в медотсек и пытаться вернуть улетевшую душу в тело экстренной реанимацией.
– Если вы попытаетесь меня туда запихнуть, я включу режим самоуничтожения, – не пригрозил, а попросту поставил друзей в известность Дэн, и те наконец сообразили, что навигатор у них не призрачный, а голографический, подключившийся к искину, чтобы хоть так поприсутствовать на совещании.
Уступившая ему место Маша «переехала» на обзорные экраны, где с комфортом разместилась в виде двух отзеркаленных медсестер в медицинских масках.
– Тогда, может, Ланса? – неуверенно предложила Полина. – Судя по дневнику, он в наибольшей опасности…
«Котик» категорически замотал головой. Жизни вне «Космического мозгоеда» он вообще не представлял, и если она даже Дэну не нужна, то ему тем более! И разве он может оставить Сеню?!
– Вообще-то логичнее всего уложить в криокамеру тебя, Стасик, – задумчиво сказал Вениамин. – Ты капитан, тебе и оставаться с кораблем до последнего.
– Сам туда лезь! – оскорбился Станислав. Еще не бывало такого, чтобы старшина Петухов прятался от смерти за спинами своих бойцов! – Ты же врач, сможешь научным языком объяснить коллегам, что здесь произошло.
– Ничего, я все подробно распишу и положу флешку на криокамеру вместе с дневником.
Михалыч что-то одобрительно проворчал, но, когда доктор повернулся к нему, тоже затряс бородой и крест-накрест замахал руками.
– Короче, давайте положим туда лису, – креативно предложил Тед. – Вот спасатели охренеют!
Станислав сжал губы, подавляя истерический смешок.
– Все, кончайте балаган! – решительно потребовал он. – Во-первых, кроме Дэна, пока никто не заболел. Во-вторых, у нас в запасе есть еще как минимум тридцать шесть часов. Долететь до ближайшей планеты с современной инфекционной клиникой мы все равно не успеваем, поэтому предлагаю сосредоточить усилия на переделке системы связи. Мы не антидексисты-террористы, нам бояться нечего – свяжемся с космической эпидемиологической службой, обрисуем ситуацию, может, у них в этом секторе болтается спасательное судно. Если оно успеет сюда в течение двух суток, мы еще будем живы, а Дэн все-таки отправится в криокамеру… Ясно?! – повернулся к «призраку» Станислав.
– Хорошо, – подумав, согласился тот. – Но только когда придет ответ от спасателей. И смотря какой.
– Торговаться он еще со мной будет, – проворчал капитан. – Ты лучше это… держись там, ладно?
– Приказ принят к исполнению, – серьезно кивнул Дэн.
И тут закашлялся Ланс.
Через пять часов после появления первых симптомов Лансу было хуже, чем Дэну, болевшему почти сутки.
– Более молодой и сильный организм, – с болезненной гримасой объяснил Вениамин. – Активнее борется.
– Это же хорошо, да? – с надеждой спросила Полина, трогая сухой горячий лоб «котика».
Доктор отвел глаза. Активнее борется – значит, и сгорает быстрее, если эта борьба безнадежная.
Обнаружив девушку у постели больного, причем даже без медицинской маски, Вениамин сперва ахнул и попытался ее выпроводить: «Полли, что ты творишь, ты же микробиолог!», но девушка с вызовом посмотрела ему в глаза и, не двигаясь с места, отчеканила: «Вот именно. Я знаю, что мы уже все заразились этим вирусом, – либо на станции, либо друг от друга».
Вениамин осуждающе покачал головой, но ничего не сказал. Полина была права. Санитарно-эпидемиологический режим полетел в тартарары в тот момент, когда они открыли шлюз. Старик (хозяин станции, отец погибшей девушки?) мог быть доволен, вирус получился что надо: он не боялся высушивания, переносился с пылью и начинал выделяться от больных задолго до появления первых симптомов. Да, респираторы задержали бы его, а стандартная стерилизация в шлюзе убила бы, но кто ж знал?! Когда на станции вспыхивает эпидемия, ее обычно «запирают» на карантин и рассылают предупреждения на всех частотах! Почему заговорщики не поступили так же – разумеется соврав про относительно безобидный грипп или ветрянку? Ведь иначе они подвергали смертельной опасности не только случайных гостей, но и себя – Тед же уже предлагал вскрыть криокамеры!
Дневник дал косвенный ответ и на этот вопрос.
На станции ждали не «Космического мозгоеда», а мобильную лабораторию «жаб», центавриан, лучших биотехнологов в Галактике. За кругленькую сумму они согласились прилететь в зараженный медцентр и, не задавая лишних вопросов, создать антивирус и разморозить заказчиков. Перед тем как лечь в криокамеру, Старик запаролил станцию и отправил коды центаврианам, чтобы исключить случайных гостей.
Как и та девушка, «Космический мозгоед» оказался в неудачном месте в неудачное время. О логике ксеносов оставалось только гадать. То ли они открыли шлюз для себя, тем самым шифрованным посланием, и лишь после обращения Станислава сообразили, что транспортник не относится к флоту станции. То ли, напротив, сразу узнали давнего врага и заманили его в ловушку, а теперь крутятся поблизости, злорадно потирая зеленые ладошки и выжидая, чем все закончится. А может, центавриане сочли «Космического мозгоеда» авангардом полиции, решили не вмешиваться в человеческие разборки, услужливо распахнули шлюз и удрали.
Дверь медотсека приоткрылась, пропуская Теодора, и встрепенувшиеся было Полина с Вениамином все поняли по его лицу.
– Сколько? – чуть слышно шепнул Дэн, когда пилот тяжело опустился на стул возле его постели.
– Четыре дня, – так виновато пробормотал пилот, словно это была его вина. – Они нам очень сочувствуют, но раньше прилететь никак не могут…
Следом в дверях показался капитан, поманил Вениамина пальцем.
– Они посоветовали нам лечь в криокамеры, – с кривой усмешкой сообщил Станислав, отведя друга в дальний конец коридора.
– Смешно, – согласился Вениамин. – Кстати, Стасик, о криокамере… Я понимаю – благородство, самопожертвование и все такое, но, если есть шанс спасти хоть одного человека… или киборга, глупо им не воспользоваться.
– Киборги отпадают, уговорить их мы не смогли, а заставить не получится. – Станислав снял фуражку, покрутил на растопыренных пальцах, словно прикидывая, куда бы подальше ее зашвырнуть. – Стыдно признаться, но от этого мне чуть-чуть легче. Приходится выбирать между четырьмя, а не шестью.
– Между тремя, – с укоризной поправил его Вениамин.
– Так мы опять до лисы договоримся.
Доктор вытащил из кармана халата прозрачный флакончик с таблетками, показал другу и снова спрятал:
– Вот. В руки не дам, а то мало ли, но будешь знать, где его искать. Они хорошо растворяются, безвкусные. Женщине хватит одной, мужчине – двух. Киборгу, возможно, пяти, но он распознает снотворное раньше, чем оно начнет действовать. В общем, решай.
– Хорошо, – коротко ответил капитан.
Вениамин вернулся в медотсек, и при виде открывшейся картины у доктора защемило сердце.
Ни Ланс, ни Дэн так и не научились «правильно» болеть. По ним либо ничего не было заметно, либо они переходили в полуспящий, максимально экономичный режим, как никогда напоминая кукол. Сидящие рядом друзья мало от них отличались. Придавленные горем, о своей смерти они словно позабыли. До нее было еще три дня, а здесь счет шел на часы.
Сеня навытяжку лежал рядом с Лансом, громко мурлыча. Он не ел с утра, и даже когда Полина сунула ему миску под самый нос, только пару раз лизнул любимый кошачий паштет и отвернулся. Нос у кота был холодный, глаза ясные, и временами они с пугающей девушку сосредоточенностью принимались следить за чем-то невидимым, хищно кружащим по комнате то б