…Шекод и двое его приятелей теснили Инакия прямо к воде, яростно размахивая копьями. Инакий решительно отбивался, но знал, что не устоит сразу против троих.
— В чём дело? — гневно выдохнул он в промежутке между двумя ударами.
Шекод на мгновение остановился.
— Ты разлагаешь общину, Инакий, — гневно заявил он. — Говоришь, что мы не должны возрождать доблесть предков. Предки всегда убивали ночных чудищ там, где их видели: стреляли из луков, поражали копьём, искали дневные их схроны.
Казалось, он сам себя накачивал злобой.
Теперь было очевидно, что недальновидно было принимать предложение кузена о совместной охоте. Но Инакию очень хотелось примириться с родичем, и он счёл эту возможность удачной, наивно полагая, что Шекод хочет того же, что и он. Но, как выяснилось, у Шекода были совершенно другие планы.
Да, конечно, доблестные предки принесли в общинную хижину множество черепов муранов. Вот только те тоже в долгу не оставались. Даже каменные стены не всегда выручали. Чудища ночи были мастерами взбираться на почти всё что угодно. Конечно, сильный жаркий костёр отгонял сон караульных, ну а толку-то, если они от этого костра отойти не могут.
После этого выковыривать муранов из их подземных дневных убежищ уже отправлялись шены.
Вскоре и понять-то стало нельзя, кто кому мстил и за что. Дневной и ночной народы проредили друг друга так основательно, что эта странная война прекратилась сама собой.
И вот теперь всё сначала? Ну, нет, у Инакия тоже было немало сторонников. Далеко не все хотели вновь раскручивать старые кровавые жернова. Отношения между кузенами накалялись. Доселе Инакий полагал, что они с Шекодом просто по-разному понимали благо племени, но только теперь понял, что кузен радел отнюдь не о пользе шенов. Шекод метил в вожди, и сейчас просто устранял наиболее сильную помеху. Влияние его противников будет серьёзно подорвано после гибели лидера.
Инакия оттеснили уже к самой воде. Пока ещё он успешно отбивался, но знал, что долго так не протянет. На его чешуе уже было несколько кровоточащих ран. Вода в реке поднялась, почти скрыв под собой переправу, и в ней наверняка плавали чангры.
Возможно, ещё не поздно?! Внезапно решившись, Инакий бросился по кромке воды в сторону близкого брода. Враги, не ожидавшие этого, чуть промедлили. Как он и надеялся, камни переправы оказались не чересчур глубоко. Инакий быстро двигался по ним, стараясь не рухнуть в поток.
Преследователи пререкались, не зная, безопасно ли следовать за ним, но так и не решились — риск действительно был смертельным. Самому Инакию показалось, что он видит вблизи короткий плавник чангры.
Потом враги метнули в него свои копья. Одно из них ушло слишком далеко в сторону. От второго Инакий каким-то чудом сумел увернуться на скользких камнях. Третье, достигшее шена уже на излёте, сбросило его в бурную воду. Однако, упав в реку, Инакий сумел ухватиться за камень.
Из-за нагромождения скальных обломков его было трудно разглядеть с берега. Инакий надеялся, что это ввело врагов в заблуждение. Так и не выходя из воды, он кое-как двинулся к острову, держась за камни руками. С ладоней, разодранных об острые кромки, стекала кровь. Каждый миг Инакий ожидал укуса острых зубов, боялся почувствовать, как множество крепких челюстей рвёт его тело на части. Но для чангров вода, похоже, была ещё слишком мелкой.
Инакию удалось незаметно выбраться на берег острова, скрываясь за продолжавшимися там обломками. Когда преследователи ушли, он понял, что оказался в ловушке…
…Воспоминания вспыхнули в сознании настолько ярко, что от гнева Инакий ударил по ближайшему камню с такой силой, что стало больно руке.
— Вот будет забавно, — пробормотал он, — если меня убьёт один из муран, к миру с которыми я всегда стремился. То-то бы Шекод порадовался.
Интересно, — подумал вдруг Инакий, — если я теперь пробуждаюсь так рано, то, может, и ночное чудище ещё в здравом рассудке? И он невольно глянул на лес, в глубине души ожидая увидеть подкрадывающееся к его скале чудище.
Однако муран отсутствовал.
Шен вновь посмотрел, на застрявшую между камнями лодку. Интересно, почему ночное чудище не уплыло на ней?
И внезапно он понял, почему. Будучи намного ловчее его, муран наверняка мог без особых усилий добраться до лодки, но освободить её представитель этого малосильного племени был не в состоянии. Возможно, он не смог бы и выгрести супротив водопада. Получалось, что у каждого из них было нечто жизненно важное для другого.
Глубоко задумавшийся Инакий несколько раз переводил взгляд с лодки на лес и с леса на лодку. Медленно, медленно в его уме созревала такая необычная для его народа идея.
Джердак пробудился в выкопанной им норе. Свойственное его народу чувство времени подсказывало, что ночь уже наступила, хотя и недавно. Джердак осторожно высунул голову из замаскированного отверстия. Даже насылаемое Оком безумие не овладевало муранами сразу, несколько мгновений всегда было в запасе.
Сейчас Джердак понял, что не ошибся: столь любезный его народу ночной полумрак уже воцарился над миром. Даже сквозь многочисленные переплетения ветвей он различал царившую над миром Луану. Помощников её видно не было. Но всё же даже для этого времени года ночь была слишком светлой.
Джердак поискал глазами небесную арку, но высокие деревья мешали этому. Только иногда его глаза различали слабые отблески. Так что, скорее всего, арка оставалась на месте. Пожалуй, Джердак уже стал привыкать к её присутствию.
Вчера Джердак едва успел откопать себе нору. Вспомнилось, как он в бешеной ярости пытался сорвать с камней лодку. Толкал её, прыгал на корме — безрезультатно. Это было невозможно сделать, не залезая в воду, что стало бы добровольным самоубийством: Джердак несколько раз видел, как в глубине проходили косяки чангры.
Пару раз лодка поддавалась, слегка сдвигаясь, но поток каждый раз прижимал её обратно. Наверное, — подумал Джердак, — и из воды бы не получилось.
Забывшись, он едва не пропустил срок, но, по счастью, вовремя спохватился. Две дневных пляски подряд — это уже чересчур! Такое мало кто выдерживал.
Он нашёл удобное место, и своей лопаткой быстро прокопал наклонный лаз. Благодаря недавно возникшей способности не теряя рассудок некоторое время пребывать в свете Ока, Джердак успел уничтожить всякий след работы и замаскировать вход. Уже всерьёз изнемогая от усталости, он забрался в нору и уснул.
И ведь неплохо замаскировался, — подумал он теперь, — демон его, во всяком случае, не нашёл. А кстати, где шен сейчас? Если удастся забраться на скалу, пока демон в трансе, и нанести упреждающий удар…
Джердак решительно зашагал к месту, где он недавно видел Шена. Страшно хотелось есть, но это могло подождать. Потом он внимательно осмотрит остров. Возможно, здесь всё же есть что-то съедобное.
Однако перед скалой его ожидал сюрприз. Поначалу Джердак было обрадовался, увидев, что ведущая на скалу каменная тропинка на этот раз не завалена. Возможно, демон просто не успел сделать это, прежде чем его настиг транс, или он сейчас проводит ночь совсем в другом месте.
Но тут Джердак разглядел, что прямо перед подъёмом в землю под углом была воткнута крупная ветвь. Отходящие от неё более мелкие веточки оказались оборваны таким образом, что оставшиеся образовывали стрелу, которая явно указывала на что-то рядом.
Заинтригованный Джердак подошёл. Возле кончика стрелы чем-то острым был нацарапан рисунок: муран и шен со впалыми животами лежали рядом, явно умирая от голода. Чуть поодаль был ещё один ряд рисунков: подробная инструкция как, объединившись, вдвоём, можно было избежать этой участи.
Невероятно! Джердак замер от изумления: таким вот способом демон пытается вступить с ним в переговоры. Раньше Джердак даже не представлял, что такое возможно, что между порождениями ночи и дня могут быть какие-то отношения кроме вечной войны. Последнее время она, правда, поутихла. Специально друг на друга они уже не ходили. Но если возможность подвёртывалась, оба народа чужаков всё-таки убивали.
План, предложенный шеном, был более чем реален, но можно ли доверяться дневному демону? Демонам никто и никогда не доверял, они были порождением иных богов и чуждого муранам света. Наверняка шен замыслил какую-нибудь подлость.
Неожиданно Джердак почувствовал, что сбоку кто-то стоит. Резко обернувшись, он увидал рядом с собой шена. Муран инстинктивно отскочил, потом застыл. Для него оставалось загадкой, как неуклюжий демон сумел незаметно подобраться так близко. Уверенный, что дневной демон давно в трансе, Джердак не принял никаких мер предосторожности. Ужасно глупо! Он забыл, что сейчас их времена странным образом проникли друг в друга. Его беспечность можно было объяснить разве что сильным голодом.
И внезапно Джердак понял, что сейчас дневной демон сам пожелал, чтобы муран его заметил, а значит, нападать не будет. И в то же время Джердак видел, что с каждым мигом демон становился всё более вялым. Транс всё-таки настигал его. Возможно, ещё несколько минут, и он сядет на землю, не в силах даже стоять, и до утра застынет в неподвижности. Тогда его можно будет без всякого риска убить. Даже сейчас шен был уже не боец.
Ну, убью я его, — мрачно подумал Джердак, — ну, а дальше-то что? И зачем же он ко мне вышел в таком состоянии? И тут же понял, зачем. Это был жест доверия, демонстрация доброй воли. Порождение Ока полностью отдавалось на его волю, и это было единственное, что могло убедить Джердака в его искренности.
И в тот же миг муран понял, что план, предложенный демоном, был единственно возможным.
На этот раз путь по камням к лодке дался ему тяжелее: ну, понятно, не есть столько времени. Ничего, ничего, — подумал Джердак, — небольшое голодание не смертельно. Только бы перебраться на берег. Он уже начинал верить, что у них всё получится.
Возможно, лодка вовсе не была насмешкою Ока, и владычица ночи Луана всё ещё простирала над Джердаком свой благодатный покров, помогая ему пусть и таким странным способом.