Девушки синхронно хихикают и смотрят на Иннокентия насмешливо.
— Вас сложно просчитывать. Выбиваетесь из всех типажей… — бормочет мужчина и предлагает сменить тему: — Давайте о другом. — Что вы скажете о перспективах космонавтики? Вы же наверняка держите руку на пульсе?
— Он держит, — весело подтверждает Света.
— Какой космонавтики? Мировой, российской или чьей-то другой, национальной? Слишком размытый вопрос задаёте.
— Давайте нашу, российскую, обсудим. Чего нам ждать от Роскосмоса? Каких свершений?
— Вы опять мешаете всё в кучу, — цепляю последнюю креветку, запиваю квасом.
Инга глядит на этот перформанс с изумлением. Нельзя так делать? Да пофигу! Мне нравится.
— Давайте отделим котлеты от мух. У российской космонавтики есть перспективы, у Роскосмоса — нет. Лет пятнадцать они ещё будут шевелиться, затем тихо упокоятся.
— Погодите-ка, — Иннокентий морщит лоб, — разве в российской космонавтике есть что-то ещё кроме Роскосмоса?
— Недавно появилось, — киваю. — Широкая публика пока не в курсе. Вы, Иннокентий, наш поединок полностью проиграли. Дело в том, что я как раз представляю высший менеджмент, который обычно пасётся совсем в других местах.
В этом месте Света загадочно хихикает.
— Люблю, знаете ли, выйти в народ, пообщаться с простыми людьми…
Моей сановной вальяжности супруга не выдерживает, хохочет. Чуть погодя, присоединяюсь к ней. У наших собеседников слегка вытягиваются лица.
— Признаться, недавно, но я создал космическое Агентство, так сказать, альтернативную Роскосмосу структуру. Само собой, мы только начали раскручиваться, но именно с моей организацией связаны будущие перспективы российской космонавтики.
Какое-то время мужчина изучает меня взглядом, заодно добивает своё последнее блюдо. Инга поглядывает на него с ехидцей: «Что, муженёк, сделали тебя?». Наконец Иннокентий приходит к какому-то выводу, хмыкает:
— На Хлестакова вы не похожи. А как называется ваше Агентство?
Тут я задумываюсь. Так что Света в бок толкает.
— Вить, ты там не уснул?
— Космическое агентство «Тоннель в небо». Только вот что-то мне название перестало нравиться, — поворачиваюсь к жене: — Как думаешь, будет звучать «Селена-Зет»?
Света одобряет, а наши визави ныряют в смартфон. Усмехаюсь. Решили проверить мои слова.
— Посмотрите ещё Ассоциацию «Кассиопея», аффилированная с нами структура.
Заканчивается вечер обменом визитками, взаимными заверениями о прекрасно проведённом вечере и ясно выраженном обоюдном намерении продолжить интересное знакомство.
14 января, понедельник, время 13:10.
Москва, пл. Смоленская-Сенная, д.32/34,
МИД, 3-ий Департамент по делам СНГ.
Не принял Родионович меня в одиннадцать часов, как договаривались. Он не виноват, начальство неожиданно на уши поставило, но всё равно раздражает пустая потеря времени. О чём я ему и втолковываю в самом начале разговора:
— Это не дело, Дмитрий Родионович. Всё-таки я представляю серьёзную организацию, нельзя мне попусту столько времени терять.
— Что ж сделаешь, Виктор Александрович? — разводит руками.
— Не знаю. Что-нибудь сделайте. Согласуйте с начальством, чтобы оно в курсе было…
Не усугубляю хронопотери, выказал недовольство и хватит. Приступаем к обсуждению.
— Вы сказали, что расскажете о визите в Астану только очно. Внимательно слушаю, Дмитрий Родионович.
— В общем-то, ничего особенного. Наши предложат казахам передать всё имущество, которое сейчас под управлением ЦЭНКИ. Безвозмездно или за символическую цену.
— Упрутся, — делаю короткий прогноз.
— Им будет сложно. Предложение будет жёстким. Или они соглашаются и продолжают получать арендную плату…
— И за что они будут её получать, если всё имущество станет нашим?
— Оставим формально что-то совсем ненужное. Если не соглашаются, то вешаем на них содержание инфраструктуры, вывозим своих людей и, естественно, прекращаем платить аренду. Им это тоже не интересно.
— Действительно можете так сделать? — у меня вспыхивает неподдельный интерес.
— Не хотелось бы, — вздыхает Родионович.
— Главное не в том, можете или не можете, — рассуждаю сам с собой, — а в том, чтобы казахи поверили.
— Есть нехорошее ощущение, что не поверят, — вздыхает, хоть и соглашается. — И ведь что интересно, грабительские условия заграничных дядь принимают и не жужжат, а с нас норовят содрать чуть ли не золотом за всякую ерунду. Слышали про Кашаганское нефтегазовое месторождение?
— Не, я ж не геолог. Вот про мыс Канаверал всё расскажу.
— Фантастического объёма месторождение на северном шельфе Каспия, естественно, казахи считали, что после открытия начнут в деньгах купаться, только вот сами подписали соглашение о разделе продукции. Теперь только тарелку после жирного обеда облизывают. Основной поток прибыли идёт Шелл, Эксон и их дочкам. Казахи жалуются, что им достаётся только два процента прибыли. Наверняка врут, но то, что получают крохи, это точно.
Родионович кратко пояснил, как работает СРП (соглашение о разделе продукции). Если коротко, то грабительская и коррупциогенная схема. Система, как в издевательской пародии: тебе половина и мне половина, твою половину — ещё пополам. Компания-подрядчик часть продукции забирает просто так в счёт погашения своих расходов. Остаток делится со страной-хозяином, обычно на паритетных началах. Само собой, свои расходы искусственно раздувает всеми способами. Сделать это элементарно, схема отработана, компания платит самой себе через фирмы-прокладки, формально независимые.
— Понимаете, Виктор, они для них гуру, казахи им в рот смотрят. Всё, что те ни скажут — откровение свыше, — Родионович потихоньку распаляется.
Зря. Это всего лишь условие задачи, которую надо решить. Замираю, возвожу глаза к потолку, что-то брезжит на краю сознания. Неуверенный свет, который боюсь спугнуть. Есть! Кажись, поймал идею. Не знаю, сработает ли, но попытка — не пытка.
— Чему вы улыбаетесь? Я что-то смешное сказал? — Родионович возвращает меня на землю.
— Нет, я о своём, не по нашей теме. Давайте к делу. Итак. Нам нужна полная автономность от казахских властей, это раз.
Для верности пишу на бумаге пункт за пунктом.
— Второе. Требуемое имущество должно принадлежать Агентству. Какой-то жилищный фонд в Ленинске (называю город старым названием, чтобы не путать с общим), и вся инфраструктура, относящаяся к комплексу «Энергия-Буран». Это минимум.
— Вы конкретизировали свои пожелания, — кивает дипломат.
— Третье условие. Мы берём кредит у Астаны в размере миллиарда долларов золотом. Физическим золотом. Пусть даже под двенадцать процентов. Надеюсь, вы хоть немного торговаться умеете? Хотя нет, это относится к четвёртому условию.
— Четвёртое условие — участие Агентства в переговорах, которые по факту должны стать трёхсторонними. Так что торговаться за процент будем мы. Нам же брать кредит и затем расплачиваться с ним.
Дипломат с сомнением качает головой.
— Каждый дополнительный участник переговоров усложняет их на порядок…
— Вы не правы. Мы всё равно будем участвовать, так или иначе. Ваше начальство что думает? Они договорятся, потом положат нам готовый документ, на который мы заранее должны согласиться?
Родионович цепляет на лицо покерфейс, что мне крайне не нравится.
— Зарубите себе на носу, Дмитрий Родионович, — мой голос непроизвольно лязгает, — договор, заключённый без нашего участия и согласия, мы даже читать не будем. И донесите, пожалуйста, эту нашу позицию до своего начальства. Как только вы поедете туда без нас, в следующую минуту я блокирую поступление средств от иностранных инвесторов.
— Если в договоре будет всё, что вы просите, то почему нет?
— Я вам написал четыре условия, — пододвигаю ему исписанный лист. — Они неотменяемы. Ни одно из них.
— Вы нам не доверяете, — спокойно резюмирует дипломат.
Выдержка у него, что надо. Даже не дёргается от шпильки, которую втыкаю ему под ноготь. Условно говоря.
— После того, как вы сначала подарили Казахстану многомиллиардное имущество, а потом стали платить за его аренду, нет, не доверяю. Я бы на вашем месте самим себе не доверял.
— Я вас услышал, — отвечает предельно сухо. — Естественно, я доведу вашу позицию до руководства.
— Хорошо. Тогда можем продолжить дальше. Дело вот в чём. У меня есть идея, как можно склонить казахов подписать нужный нам вариант договора. Надо посоветоваться с моими заграничными инвесторами, но думаю, они возражать не будут. Помните, я вам говорил, что нам нужна фича?
Дипломат кивает.
— Я её сочинил. Она мне не очень нравится, стопроцентной гарантии не даёт, но других вариантов просто не вижу. Само собой, требуется моё личное присутствие на переговорах.
— В чём соль?
— Не-не, раньше времени говорить не буду, плохая примета. Открою только во время переговоров. Свои действия на месте будем согласовывать.
— Естественно.
Глава 6 Фича будет?
19 января, суббота, время 14:05.
Москва, ул. Поклонная, стрелковый тир.
— Ай! — вскрикивает Люда сразу вслед за грохотом выстрела.
Если бы не инструктор, выронила бы пистолет. С усмешкой переглядываюсь с Овчинниковым. Ему к оружию не привыкать, а у меня врождённые способности. Ольховский и Марк похуже, но мужской азарт тоже включается.
Зине тоже не требуется инструктор. К ней попытался приклеиться один из местных, но его буквально одним взглядом отнесло в сторону. Пистолет долго осматривала, ощупывала руками и взглядом, стрелять сразу стала с одной руки, и как я ни присматривался, не заметил, чтобы она моргала в момент выстрела. Прирождённая воительница.
Мне пришлось напрягаться, чтобы блокировать инстинктивное зажмуривание при выстреле. Справляюсь. Инструктор быстро теряет ко мне интерес.
После нас девчонки, к которым Зина не причислена. И вот они дают жару. Взвизгивают, вздрагивают, отворачивают лицо. Веселимся от души. Даже Зина улыбнулась. Хотя не