Юристы оценили риски, нарисовали схему действий. Я им через Марка передал спасибо и небольшие премии.
— А ровно через три недели меня вызывают в хитрый кабинет, — рассказываю со смехом.
«Хитрый» кабинет полтора года назад.
— Не хотите ли облегчить своё положение и рассказать всё сами, Виктор Александрович? — неулыбчивый мужчина буравит меня строгим взглядом.
Какой примитивный заход!
— Как-то в драке, я тогда на первом курсе учился, нанёс серьёзные травмы трём парням, — заведя глаза к потолку, вспоминаю подвиги прошлого. — Полиция, однако, сочла мои действия правомерными и не подвергла ни уголовному, ни административному преследованию. Но совесть моя до сих пор кровоточит.
Строгое лицо вытягивается:
— Я бы на вашем месте не шутил. Незаконные действия на бирже в тюрьму вас не приведут, не буду врать. Но штраф вы заплатите изрядный.
— О каких биржевых операциях вы говорите, Юрий Владиславович? Никогда не имел удовольствия спекулировать на биржах. Может, и увлёкся бы, но некогда.
— А вот у меня другие сведения… — слова сопровождаются многозначительным взглядом.
Становится скучно. Прекратить комедию? Ладно, позабавимся пока, а то когда ещё такая возможность будет.
— Сведения или факты?
— И сведения, и факты, — взгляд становится твёрдым.
Прикольно, блин!
— Излагайте, — приглашающий жест рукой. — Я весь внимание.
— Виктор Александрович, я вам шанс даю. Вопрос ведь можно по-разному решить. Всего лишь стоит поступить разумно с полученным незаконным путём доходом. И тема будет закрыта. По нашим сведениям, вы положили в карман около трёх миллионов. Удовлетворитесь половиной, и ваша скромность будет вознаграждена спокойствием.
Красиво излагает, шельмец! С меня взятку вытряхивают, как забавно.
— Цена озвучена, понимаю, — киваю. — Но я хочу знать, что покупаю. Прошу вас, представьте факты.
— Хорошо, — слышу многообещающую угрозу. — Факты таковы. Вы скупили крупный пакет акций АО «Ависмо», когда они продавались буквально за гроши.
— Так-так… — поощряю продолжать, пауза слишком долгая.
— То есть вы этот факт признаёте? — «ловит» меня дознаватель (или как его там?) по борьбе с экономическими преступлениями.
— Не понял. Это ваши домыслы, что ли? — ловлю его в свою очередь. — Если это доказанный факт, то зачем мне его признавать? Он и без моего признания фактом останется.
Опять пауза, в течение которой пытается просверлить меня взглядом.
— Сразу после скупки акций, чуть ли не на следующий день, вы приходите к руководству «Ависмо» с крупным контрактом. Наверняка сняли с них серьёзный откат, но это уже за рамками моего дела.
О как! Уже дело шьют, ловкачи.
— Далее естественным образом после новостей о жирном контракте акции взлетают вверх. Вы продаёте свой пакет и кладёте деньги в карман, — и чуть погодя ехидно: — Не боитесь, что карман порвётся?
— Юрий Владиславович, я бы поаплодировал, но уж больно сказочка ваша банальная. Примитивная спекулятивная тема: купить дешевле — продать дороже. Скучища!
В глазах мелькает злость и растерянность. Не увидеть, что выстрел не в цель, невозможно.
— Вам станет совсем скучно, когда я дам делу ход.
— Надоела ваша должность? Кресло жмёт? — интересуюсь максимально вежливо.
И всё равно это воспринимается как угроза.
— Считаете себя неуязвимым и неприкасаемым? — шипит следак. — Придётся вам расстаться с этой опасной иллюзией.
— Почему же иллюзией? Юрий Владиславович, а вот ради интереса, чисто теоретически: какая категория граждан неуязвима для вашего правоохранительного брата?
— Нет таких категорий! — бросает мне в лицо с каким-то торжеством.
— Ваше заблуждение весьма характерно, — мой взгляд в свою очередь становится прокурорским. — Считаете закон своей карманной шлюхой? Я объясню, если вы элементарные вещи забыли. Неуязвимыми для юридического преследования любого рода являются честные законопослушные граждане.
— Такие бывают? — едкость чуть ли не капает с языка.
— Это у вас профдеформация. Один из таких граждан перед вами сидит. Поэтому справедливо считаю себя неприкасаемым для вас. Не согласны? То есть считаете, что при сильном желании можете организовать травлю честного гражданина? А вы скажите это вслух и желательно под запись. Что, боитесь? Тогда вы сами не являетесь неприкасаемым. Стукануть на вас надо. В УСБ.
Настолько резкого выверта следак не ожидал. Играет свою роль, конечно, и мой нерядовой статус, что уж тут. Поэтому так жёстко разговаривать с людьми в погонах лично я простому человеку не порекомендую.
Выжидаю. Ага, вот сейчас! Ловлю момент, когда пауза вот-вот кончится:
— У меня к вам встречное предложение. Так сказать, взаимовыгодное. Вы мне отдаёте имя стукача, а я… ну, скажем, куплю у вас эту авторучку, положим за двадцать тысяч.
Позиция, с которой он хотел со мной разговаривать, снова размывается. В чём бы она ни состояла. Задумчиво глядит на авторучку. Она не ширпотребовская, но двадцать штук точно не стоит.
— Своих информаторов мы не сдаём.
— Правильная позиция, — одобряю я. — Но давайте я вам свою сказочку расскажу. Вы не против?
Он не против. А я раскрываю карты и окончательно сажаю его в лужу:
— Это специальная акция была. Я распространил слух о предстоящей спекуляции среди узкого круга лиц. Подождал. Теперь точно знаю, в каком месте у меня сидит крыса. Самой спекуляции с моей стороны не было. Вы ничего не найдёте. Акции, скорее всего, скупил владелец «Ависмо», имеет право. Его акции, хочет — продаёт, хочет — покупает. В использовании инсайдерской информации его не обвинишь. Привилегия владельцев. Они по умолчанию всегда инсайдеры, но никто не запрещает им операции с собственными акциями. Вот и вся история.
В глазах следака разочарование успешно борется с надеждой.
— Поэтому никакого дела вы заводить не будете. Оно тухлое и бесперспективное. Измажетесь до макушки, а толку не добьётесь. Кроме обвинений в попытке рейдерства в чью-то недобросовестную сторону. И прости-прощай такое удобное и уважаемое креслице…
— Вот и вся история, Андрюш, — заканчиваю повествование другу, который уже корчится от смеха.
— О-ох… а как же с крысой? Как ты её… его отловил?
— А, тут ещё момент. Когда задаёшь прямой вопрос, виновный виляет взглядом. По этой реакции и узнаёшь. Тонкость в том, что я ещё оклеветал в его глазах следака. Сказал, что тот его за взятку малую сдал. Так что нефиг трепыхаться.
— Всё-таки не совсем правоверная ситуация, — успокоившись, Андрей слегка хохмит. — Парень ведь юрист, верно? И, по идее, он правильно сделал, сообщив о готовящемся преступлении… ну, пусть правонарушении.
— Ты неправ. Он — юрист у нас на службе, защита закона не входит в его обязанности. На это прокуроры есть. Его обязанности — защищать наши интересы, он наш адвокат, а не чей-то.
Глава 18 Ладошка чесалась не зря
14 мая, суббота, время 10:05.
Байконур, место приземления «гильзы».
С-цуко! Нет, я уже смотрел видео с дрона и знаю, что «гильза» свалилась набок, но из-за чего⁈ Одна опора угодила точно в нору, то ли лисью, то ли барсучью, если только тут нет больших и толстых сурков, любящих просторные норы.
Желаю этому зверю массу ржавого такелажного оборудования в разные места и помногу раз. Зина стоит рядом и слушает с крайним вниманием. Наконец заканчиваю. Длинно получилось. Запомнить бы ещё. Ничего, для этого у меня Зина есть.
Внимательно осматриваю конструкцию. Всю исследовать не надо, стакан — он и есть стакан, двигатели у него внизу. Оглядываю их со всех сторон, стараясь не прикасаться, пока мои люди собирают парашюты. Один движок точно на запчасти, три вроде целы. О кислородных и водородных баках ничего не могу сказать, невидно. И рисковать не хочется, хотя по идее остатки должны стравиться.
— Ну что, шеф, грузим? — работники бьют копытом.
— Взрывоопасно. Погодите, надо подумать.
Если там что-то и осталось, то очень немного. Пусть даже через трещины травит потихоньку, если никаких искр рядом нет, то ничего и не случится. Тщательно объясняю всей доблестной четвёрке ситуёвину. Всяк солдат должен понимать свой манёвр.
— Не боись, начальник! — ободряет меня один из стропальщиков. — Всё сделаем нежно.
— Очень нежно! — поправляю с максимальной строгостью.
И поруководить пришлось. Эти ухари — надеюсь, позже научатся — сначала попытались расположить «гильзу» двигательным дном к кабине. Остановил, объяснил, покачал кулаком под носом, вспомнил о водителе и крановщике, подозвал их, повторил процедуру.
— Там всегда остаются небольшие количества водорода и кислорода. Они могут стравливаться и образовывать горючую смесь. Если уж суждено быть взрыву, то пусть подальше от кабины. И еще, сразу за грузовиком с этой сигареткой ехать не надо. По той же причине.
Грузовик у нас, кстати, непростой, о шестнадцати колёсах, грандиозной стотонной грузоподъёмности, похожий на тягач для ракетного комплекса «Тополь-М». Хотя почему похожий? Это он и есть, МЗКТ-79221 (минский завод колёсных тягачей), переоборудованный для наших нужд.
Бортовые краны-манипуляторы заточены на укладку «гильзы» или «Симаргла» из положения стоя, поэтому и пришлось пригонять кран.
19 мая, четверг, время 15:05.
Байконур, «Тоннель в небо», 500 метров от начала.
Придирчиво, щупая руками, проверяю все швы. Заваренные места отшлифованы идеально, даже удивительно. Спрашивать Тераса, стоящего рядом, опасаюсь. Он как заведёт свою размеренную шарманку, так не остановишь. Главное я и сам видел.
Наконец заканчиваю. Стоять не очень удобно, поэтому присаживаюсь на широкое колесо платформы.
— Всё в порядке, — почти спрашивает Терас.
— Да, Артур Вяйнович.
Проверял каждый этап, как только наметили план работ. В этом месте после старта обнаружилась деформация трубы. Всего на четыре миллиметра ушёл в сторону относительно небольшой фрагмент. Вырезали полосу в семь метров, с запасом. Выяснилось, что ушёл в грунт один демпфер, неудачно угодивший на вкрапление более мягкой породы.