Юна в ответ улыбается и тут же замораживает улыбку. Да, знаю, это не ответ. Это ловушка. Вернее, маленькая провокация с моей стороны.
— Твоей девочке можно доверять? — спохватывается.
— Она английского не знает. Доверять можно больше, чем мне.
Юна впечатляется и возвращается к теме первого запуска.
— Самое главное, нуна, тоннель уцелел. Была обнаружена небольшая деформация, которая не помешала бы осуществить следующий старт, но мы сочли необходимым её устранить.
С меня потребовали подробностей.
— Труба по всей длине опирается по бокам на демпферы. Один из них продавил внешнюю стальную оболочку. В том месте вкрапление более мягкой породы, нехарактерной для шахты в целом. Бывает. Отремонтировали за неделю, дополнительно укрепив то место. Сейчас пересматриваем режим запуска. Сделаем его мягче.
— На скорости не скажется?
— Если только в лучшую сторону. Дело в том, что в самом начале давление развивается до двухсот атмосфер, в створе падает до пятидесяти. Мы выровняем его. Сделаем в самом начале сто пятьдесят и постараемся, чтобы в створе было семьдесят — восемьдесят.
— Понятно. Почему ракета взорвалась?
— Пришлось задействовать систему самоликвидации. С центра управления полётами, который контролируется Роскосмосом, на ракету стали подавать непредусмотренные регламентом команды. Мы сочли это опасным и взорвали ракету.
Лицо Юны вытягивается и застывает. Переглядывается с мужем. Его физиономия одновременно удивлённая и недоверчивая.
— Как такое могло произойти? — инглиш у мужа Юны несколько неуклюжий.
— Наши американские друзья постарались? — в свою очередь замораживаю свою улыбку. — Их позиции в Роскосмосе весьма сильны. За многие годы они успели «засорить» персонал довольно густой агентурой.
— Как-то это неожиданно, — Юна никак не может поверить.
— Можно по-другому объяснить тот факт, что ракету пытались развернуть назад и уронить нам на головы?
— Это точно?
— Ну, мы не стали дожидаться, когда нас взорвут собственной ракетой. Но факт недокументированных команд мы заметили и зафиксировали.
— К своему правительству обращались по этому поводу?
— Нет. Информацию пустили по каналам ФСБ. Пусть разбираются. Мне, нуна, шум ни к чему.
— Если не брать во внимание эти неприятности, есть что сказать?
— Тоннель уцелел, ракета стартовала, «гильза» отвалилась штатно. Гиперзвуковой режим придётся проверять на следующей ракете. Как раз к тому времени у нас спутники будут, и мы сможем без посредников ракетой управлять. Могут попытаться перехватить управление, но мы к этому готовы.
— И что дальше?
— Если наши расчёты оправдаются и мы сможем существенно поднять коэффициент грузоподъёмности, то дело будет сделано почти наполовину.
— Если нет?
— Тогда расходы возрастут, и я истрачу большую часть предоставленных мне инвестиций. Но орбитальная станция, тем не менее, будет построена. Фактически мы уже опережаем всех с тоннельным запуском. Если даже ничего больше не сработает, только за счёт тоннеля мы поднимем процент полезной нагрузки с трёх до четырёх процентов. То есть грузоподъёмность наших ракет будет на тридцать процентов выше.
— Не думаешь, как параллельно провернуть какой-нибудь бизнес?
— Как только на орбите закреплюсь. Иначе собьют на взлёте.
— Параноик ты, Витя-кун… — и осекается, вспомнив, о чём говорили только что.
— Зато живой, — ухмыляюсь во всю ширь. — Кстати, ты тоже на Боингах летаешь?
— Да, а что?
— Ничего, — продолжаю ухмыляться, — летай себе дальше. Хороший самолётик.
Напряглись оба. Сильно.
— Выкладывай, — Юна требует жёстко.
А мне что? Мне не жалко.
История началась примерно два года назад. Вдруг подумал, что не может такого быть, что в Боингах нет закладок. Значит, в «Миражах» во время операции «Буря в пустыне» почти за двадцать лет до моего рождения закладки были, в пейджерах и рациях в 2024 году были, какие-то случаи могу не знать, а в Боингах, которые собирают исключительно в штатах, нет? А с хрена ли?
Вызвал Сашу Александрова и поставил задачу. Саша встал на смену Дерябину, ибо, как оказалось, Паша серьёзно путается в иерархических отношениях. Такому перцу административная карьера противопоказана. Или сам себе башку свернёт, или ему свернут. Второе — более вероятно.
— Задача, Саша, такая. Надо обнаружить в Боингах возможность перехвата управления извне. Или возможность подачи снаружи команд, гарантированно ведущих к гибели самолёта. После этого изыскать и применить способ нейтрализации этих коварных мест. Да, возможно, их несколько. После того, как сделаете, получите премию в пять миллионов на группу. Одна пятая — твоя.
Сидящий рядом Песков отчётливо хмыкнул.
— Ты прав, Андрей. Без электронщиков они не разберутся. Направь в Сашину группу пару-тройку своих ребят. Разумеется, их, Саша, тоже премируешь.
И что вы думаете? Условно говоря, Боинг разобрали до последнего проводочка, составили виртуальный образ машины — и ничего. Ничего!
— Такого быть не может, — вынес вердикт, прочитав доклад.
— Должен быть управляющий блок, — объяснял своими словами Саша. — Причём хитренький. Так чтобы при его замене на нейтральный, без скрытых функций, система управления переставала работать. В ранних версиях компьютеров в параллельных портах такая хитрость была прошита. Изготавливаешь изделие в соответствии с опубликованным протоколом сигналов, а оно не работает. Позже выяснили, конечно, в чём дело. Хотя те, кто выяснил, не спешили делиться с остальными…
— Не отвлекайся, — сам слабо представлял, что такое параллельные порты, но неважно. — То есть защита от удаления.
— Да. Не обнаружено, — Саня твёрдо смотрел в глаза. — Все сколько-нибудь сложные блоки заменялись. Вернее, мы организовывали имитацию рабочих сигналов. Ничего.
— Выведение чего-нибудь из строя по сигналу снаружи?
— Сигналы снаружи идут исключительно на систему связи и сигнальные цепи. Например, от аэропортовских радиомаяков. Пересечения с цепями управления отсутствуют. В одном месте слишком близко идут, можно предположить возможность индукционного наведения. Ну, мы развели чуть подальше и экранировали.
— Хорошо. Отрицательный результат тоже результат. Утрясите методику и проверьте по своей схеме все наши самолёты. Вполне может быть так, что не все снабжаются закладками, а только некоторые. Маловероятно, но. Как проделаете всю работу, приходите за обещанной премией.
Когда Саша ушёл, у Пескова возник вопрос:
— Ты ему веришь?
— Сам везде всё равно не поспеешь. Приходится верить. Но есть ещё одно соображение. Фирма «Боинг» не может на такое пойти. Огромный бизнес, почти полтысячи самолётов в год, сборочный цех работает круглые сутки. Подвергать корпорацию такому риску её руководство не станет. Ведь достаточно кому-то одному крикнуть о подозрительном месте на весь мир, как всемирно известная компания рухнет. Самолёт по индивидуальному заказу могут зарядить, хотя и это трудно представить.
Так что посмеялся я, да и рассказал Юне эту историю.
— Так что летайте смело. Всё от лётчиков зависит.
16 июня, четверг, местное время 16:10.
Аэропорт Хабаровска, грузовой терминал.
— Проверить бы груз надо, — охранник на воротах смотрит строго.
— Зачем? — а что, нельзя не приколоться?
— На предмет запрещённого к провозу. Вдруг у вас там бомба, и она в самолёте взорвётся?
— Груз — мой, самолёт — мой, и сам на нём лечу.
— Положено, — упирается.
Не всегда так происходит, некоторые пропускают без церемоний. Показываю бумагу, давно ей обзавёлся, иначе замучают.
— Не положено. Спецгруз. Засекречен.
Когда уже усаживались, как и положено моему превосходительству, в бизнес-классе, обращаются растерянные стюардессы. Пассажир перебрал, теперь сидит, весело всех материт и задирает. Пришлось отвлечься, вернее, развлечься. Мне и Зине. Куваев стоял в проходе и ржал.
Само собой, выходить оно, здоровый мужик, не желает. Быстрый удар в солнечное сплетение, мужика сгибает, тут мы его с Зиной под крепкие белые руки и подхватываем. Мужичара очухивается только внизу. По пути проблевался, поэтому Куваев и ржал.
— Вашу за ногу вертел на суку! — прорезается густой голос.
Зина прислушивается, но, не обнаружив ничего интересного, быстро и коротко бьёт дубинкой. В нужное место на шее. Мужик сначала замирает, затем со скрипом поворачивает голову туда-сюда. Охренеть! Добавляю ему несильным, но чётко выверенным боковым ударом в подбородок. Мужик падает на четвереньки. Опрокидывать назад нельзя, может затылок о бетон разбить.
Стюардессы тем временем выносят его вещи и заполненный протокол о снятии с рейса за нетрезвое поведение в хулиганском виде. Или наоборот. Сдаём съехавшего с катушек аэродромной службе. Соответствующей. Ибо нефиг.
Глава 20 Разборки на всех этажах
18 июня, суббота, время 07:20.
Березняки.
Утром, пропустив мычащее и шаркающее копытами стадо, рванул к базе. Спустившись вниз, прыгнул в речку с воплем вышедшего на тропу войны бабуина. Всплеск энергии такой, что при выныривании выскакиваю над поверхностью воды чуть не по колено. Натешившись водными процедурами, на берегу встряхиваюсь как собака, выжимаю трусы и одеваюсь. Обратно бегу лёгкой трусцой, разминаясь на ходу.
Пошли все нафиг! Так я сказал, затем отдал все нужные распоряжения и метнулся сюда. Положен мне отпуск или нет? Я младшего сына Гришку вижу второй раз в жизни. Зину тоже в отпуск отправил. Ей ещё и сессию сдавать. В Ярославле пробежался по магазинам, накупил всего. Рейсовым общественным транспортом пользоваться не стал, за конскую цену нанял такси до самых Березняков. Но это для простого народа конские деньги, а для меня время дороже.
Вчера вечером мне выложили последние новости. Моя приманка на огромную премию самой многодетной семье сработала. Возможно, не одна она, но если в прошлом году в селе появилось восемнадцать младенцев, то в этом уже пятнадцать, а ведь не прошло и полгода. Как со смехом рассказала Басима, она насчитала шесть женщин с видимыми животами. Можно уже делать прогноз: лет через восемь-десять понадобится школа мест на двести. В настоящий момент там восемь десятков учеников. И она несредняя, основная, то есть девятилетка. Кстати, Виталик всё-таки захомутал Дашку, и она тоже наращивает живот. Кто-то вскоре родится.