— Мы уходим в сторону от главной темы. В конце концов, это не первый акт вредительства в Роскосмосе. И «Протоны» вдруг падали, и лунный зонд разбился. Если покопаться, то могут и другие факты всплыть. Вы забыли о главном: заявлении американского президента. Оно идеально согласуется с гипотезой диверсии. Да, пока следствие не сказало своего последнего слова, я понимаю, что это версия. Однако вероятности каких-то событий тоже надо учитывать.
— Мы тебя слушаем, Виктор, — Путин показывает смену своего настроения и заканчивает взятую мной паузу.
— Скрытым подтекстом что читается под словами ди Вэнса? Да ясно что! «Мы вам не позволим!» А как они могут не позволить?
— Только не конвенциональными методами, — поддерживает меня Медведев.
Сильная поддержка, спасибо.
— Вот именно. Диверсиями, санкциями… и, боюсь продолжать, но не исключаю возможности покушения. На меня лично или ключевых сотрудников Агентства. Возможны террористические акции против членов семей. Не исключаю ракетного обстрела со стороны сопредельных стран.
Зависает молчание, которое пытается нарушить Чернышов:
— Преувеличиваете, Виктор Александрович.
Вице-премьера никто не поддерживает, и он не пытается развивать тему. Иллюзии по поводу способов ведения дел американцами давно истаяли. Бывают исключения, не желающие с таковыми расстаться, но они начинают выглядеть белыми воронами.
— Заявления первых лиц США идеально сочетаются с почти удачной попыткой диверсии. Считаю, что мы обязаны на это ответить. Как водится, ассиметрично.
— Каким образом? — Путин оживляется.
Это тоже его любимый приём — ассиметричный ответ.
— Роскосмос фактически в каком-то смысле является филиалом НАСА. До сих пор. Что толку время от времени выпалывать американских агентов, когда они систематически вербуют новых и новых?
— Виктор Александрович, ну вот не надо конспирологии, — кривится Трофимов.
— Какая же это конспирология? Да меня у вас при первом же контакте Майкл Веклер пытался вербовать. Я тогда студентом был. Спрашивал, не хочу ли я в его славную Америку? То есть я сам свидетель, что американцы у вас постоянно такую работу ведут.
Трофимов сам не рад, что вылез лишний раз. Совсем неласково на него смотрит даже Чернышов.
— Поэтому наш несимметричный ответ напрашивается сам. Немедленно закрываем представительства НАСА в Роскосмосе. Их там три. Сотрудников посольского представительства объявляем персонами нон грата. Пусть выметаются в свою сраную Америку. Кстати, давно пора было это сделать.
Разговор прерывает официантка средних лет. Почему не юная и ногастая красотка? Обдумаю позже, ха-ха-ха…
Бутерброды с икрой, нежной ветчиной и красной рыбой. Под чай неплохо идут. Для желающих — кофе с десертом.
— Проработай этот вопрос, Дмитрий Анатольевич, — Путин мимоходом озадачивает зампреда. — И вноси предложение в правительство.
Никто не комментирует, все неторопливо угощаются.
— Мне нужен ЗРК С-600, — копирую манеру хозяина, только бросаю слова в пространство.
Но пространство устами Путина отвечает:
— Ого! Может, удовлетворишься С-500?
— Пойдёт, — ловлю его на слове незамедлительно, тот аж головой качает.
После успокаивающего чаепития и уже почти светской беседы выговор от экс-президента всё-таки получил:
— Давай договоримся, Виктор. Ты всё-таки не будешь совершать таких резких шагов. Они могут иметь огромное количество непредсказуемых последствий. Не стоит.
Пару секунд обмозговываю требование.
— У меня нет личного выхода ни на вас, ни на какое-то достаточно высокое лицо, чтобы согласовывать свои действия. Я просто вынужден действовать автономно, по собственному разумению.
Путин тоже долго не раздумывает:
— Дмитрий Анатольевич, как раз твоя специфика. Не возьмёшь под крыло этого славного юношу?
Медведев не притормаживает ни на секунду. Тут же требует мою визитку властным жестом и даёт свою. Хозяин дома глядит на нашу оперативность с одобрением.
— Только одна оговорка, Владимир Владимирович, — на мои слова настораживается не только он. — В условиях быстро меняющейся обстановки или по вопросам безопасности меня и моих близких оставляю за собой право самому принимать решение.
Экс-президент хмыкает.
— Но не мог же я, к примеру, затеять совещание с кем угодно по поводу нажатия красной кнопки, когда ракета уже разворачивалась в нашу сторону? Кстати, не пора ли разрешить мне владение и ношение огнестрельного оружия?
Последним вопросом маскирую предыдущий посыл для развязывания мне рук в особых условиях. Их особость определяю тоже сам. Это как бы за кадром.
— Насчёт оружия подумаем. А вот пределы твоей самостоятельности не будут настолько обширны, как тебе хочется. На чужую территорию влезать нехорошо, — на ходу раскалывает мою маленькую хитрость. — Красную кнопку ты нажал правильно, вопросов нет. Но брать на себя обязанности МИДа…
Путин многозначительно замолкает.
— Не буду, Владимир Владимирович. Пусть их теперь Дмитрий Анатольевич на себя берёт.
Зампред и экс-президент переглядываются и начинают смеяться, за ними улыбаются все остальные. Затем Путин расшифровывает мои слова, вдруг кто не понял:
— Дмитрий Анатольевич, будь внимательнее. А то этот парнишка быстро тебе на шею залезет.
Тут все начинают смеяться уже вполне искренне. Делаю обиженный вид: «чо так сразу-то?»
Действительно, немного не по себе от того, что маленькие хитрости видят чуть ли не раньше, чем сам их осознаю. Но есть и плюс. Огромный. Мне сейчас подарили козырный контакт. Зампред СБ фигура вроде бы второстепенная, но это как посмотреть. В любом случае человек из высших эшелонов власти. Таких связей у меня до сих пор не было.
И хоть народ надо мной потешается, в глазах уже нечто проскальзывает. Мой вес только что заметно вырос.
На выходе Медведев меня придерживает. Ненадолго.
— Зайдите ко мне послезавтра. Предварительно позвоните.
Выговариваю послеобеденное время, всё-таки стараюсь придерживаться своего графика. Утром — интенсивная научная работа. Но он, конечно, силён, не откладывает высочайшее поручение на как-нибудь потом.
Мимоходом закрываю один старый и мелкий вопрос, на который когда-то махнул рукой:
— Олег Владиславович, — мы уже на подходе к автостоянке, — не поможете в одном маленьком дельце?
Ганин всем видом показывает открытость к конструктивному диалогу.
— Дело вот в чём. Когда-то меня наградили премией в миллион рублей. За победу в международной олимпиаде. Но с хитрым условием — тратить её можно только в учебных целях. Куда я мог её потратить? Ну, купил себе ноутбук, затем большой компьютер, сформировал себе библиотеку из учебников. И всё равно больше шестисот тысяч осталось. Нельзя ли мне как-то всё-таки наложить на них свою загребучую лапу?
— Виктор, поверить не могу, вам что, денег не хватает? — Ганин смотрит насмешливо.
Но от моего ответа смущается. Слегка.
— Я не путаю личный карман с кошельком инвесторов.
— Я разберусь…
Обещание второго лица в Сбере чего-то должно стоить, сильно подозреваю.
26 июня, воскресенье, время 09:15.
Москва, гостиница «Университетская», блок Агентства.
Со стадионов и спортплощадок МГУ меня по старой памяти не выгоняют. Поэтому наша утренняя тренировка проходит без проблем. Чтобы избежать внимания зевак, выполнение личного комплекса для рукопашного боя провожу уже в гостиничном коридоре. Зина — великолепный спарринг-партнёр.
После гигиенических и завтракательных процедур углубляюсь в проблему, до которой никак не было времени добраться. Как ни старайся, а всех дел заблаговременно не сделаешь. Хотя давно сказано: готовь сани летом. Поэтому дождался-таки, что проблема встала во весь рост и её надо решать срочно.
Проблема засорения околоземного пространства. Уже изрядные ресурсы тратятся на предотвращение столкновения с космическим мусором. Хотя есть один тонкий момент, который никто не торопится открывать ужасающимся этому явлению обывателям.
На самом деле, не так страшен чёрт, как его малюют. Дело в том, что спутники, орбитальные станции и корабли запускают по ходу движения планеты. Нет дураков запускать в противоположном направлении. При запуске с экватора добавляется скорость примерно в полтора Маха. Добавочная скорость уменьшается до нуля на полюсе. С широты Байконура примерно один Мах. Если запускать ракету в обратном направлении, то пресловутый Мах не только теряется, но его надо добавлять. Движение Земли отнимает скорость. А это уже чувствительно.
Притом, что спутники и корабли запускают в одном направлении — плюс-минус, конечно, — то и космический мусор летит в одном общем потоке. Опасность он представляет на курсах сближения, встречные исключены. Они-то как раз самые неприятные: когда две космические скорости складываются, то любая песчинка со скоростью в 16 км/с обладает жуткой пробивной силой. Но в том-то и дело, что их там нет.
Однако зачистку полосы движения для моих спутников и кораблей произвести надо. Не только и не столько от мусора. И как это сделать?
Первое, что приходит в голову — газовое облако на встречном курсе. Желательно сильный окислитель. Заодно он вступит в реакцию с веществом соринки, сожжёт и испарит её. При этом продукты горения потеряют скорость при прохождении через газовое облако и осядут в атмосферу. Крупный фрагмент не успеет сгореть? Всё равно облако его затормозит, и он достаточно быстро достигнет плотных слоёв атмосферы.
И какой окислитель выбрать? Ответ очевиден — и это не фтор. Очень уж агрессивное вещество, хотел даже сказать — существо. Поручик Ржевский в мире химии. Тот самый, который сначала перетрахает всё, что шевелится, после выпьет и вот тогда начнётся настоящее блядство.
Нет, в самом деле! Фтор окисляет всё, до чего дотянется. Даже кислород, мать его! Даже оксид кремния, который ни на какой козе не объедешь, отдаётся фтору с порога. Только инертные газы для него недоступны, и то исключительно лёгкие: гелий, неон, аргон. Обычная фригидность ему не помеха.