— Не понимаю вашего легкомыслия. К ноге балерины на сцене прилепить динамо-машину технически затруднительно. Но к велотренажёру — запросто! Вы только подумайте! Космонавт бесполезно выбрасывает довольно много энергии. При этом его организм сжигает кислород.
Девушки чуть утихают и прислушиваются.
— Почему бы при этом не задействовать какое-нибудь устройство, восстанавливающее содержание кислорода в воздухе и удаляющее избыток углекислоты? Хотя бы?
Девушки внимают, но после следующих слов…
— Вы только представьте. Позанимался человек на тренажёре, и воздух стал чище и свежее. Я бы по всем спортзалам и фитнесс-центрам такие штуки поставил.
Девчонки начинают переглядываться и хихикать. Всё сильнее и сильнее.
— Есть предложение! — объявляет Кира. — В космических туалетах поставить…
Оля фыркает.
— Сидишь такой и руками фух-фух, — делает жест, будто подтягивается на перекладине. И там воздух освежается, вода в бачок накачивается…
Оля запрокидывает голову назад и начинает ржать. Народ поблизости оглядывается.
Я серьёзен. Это им весело, а на самом деле вопрос принципиальный. В космосе не должно быть ничего лишнего, бесполезного и одноразового. Хотя совсем обойтись без одноразового трудно. Те же тюбики с едой. Но от них избавимся, когда искусственная сила тяжести появится. Борщи перестанут добываться подобно зубной пасте.
Пока девчонки хохочут, добиваю супчик и приступаю к салату с котлеткой. Обед у меня традиционно облегчённый. Иначе работоспособность падает, и вместо продуктивной деятельности начинается героическая борьба со сном.
Девочки выдыхаются и снова принимаются за еду. Свои порции первого они, по-моему, так и не одолеют. И я им могу только помешать. Хе-хе…
— Хорошая идея, Кира, — я сатанински серьёзен. — Для космических туалетов тоже актуально. Подкину идею своим ребятам. Может, тебе даже патент обломится.
Садистки ухмыляясь, спокойно завершаю обед, глядя на обессилевших от смеха девушек, которым на второе сил уже не остаётся.
24 сентября, пятница, Байконурское время 17:10.
Ближний космос, 240 км над уровнем моря. «Купол».
Командир экипажа Алекс.
Утром на удивление беспроблемно приняли грузовую «Виману». Ей надо приблизиться хотя бы на десять метров, чтобы попасть в надёжные объятия приёмного механизма шлюза. Остроумная и примитивная конструкция лично меня шокировала своей эффективностью. Выдвижные мачты, захватив сжимающимися кольцами корабль, медленно, но неумолимо втягивали его в огромную шлюзовую камеру. Воочию видеть не мог, но никто нам не мешал наблюдать на экранах.
Мачтами управляли Гриша и Гриня. Мы разбились на пары тривиально. Командиры — я и Грэг — в первой паре, оставшиеся Гришки и Сашки сохранили свой именной суверенитет. То есть кроме нас есть пара Григориев и пара Александров. Не знаю, планировал ли Главный такой эффект, но оказалось удобно. Не надо нумеровать или как-то обозначать пары, у них собственные и гордые имена.
Шуточки прекратились по комплексу причин. Не только угроза поменяться модулями сработала. Мы объединились, и общее командование Главный передал мне. А кому ещё? Грэг ни словом не возразил, этот кот знал, чьё мясо съел.
После открытия шлюза, Гриши снимают носовой обтекатель. Это элементарно. Надо нажать на две противоположно расположенные площадки у основания носа. Любым способом, но придумывать ничего не надо, всё придумано до нас. «Вимана» кольцуется ещё раз в нужном месте, барашковые винты вкручиваются и давят на площадки-защёлки. Нос «отстёгивается» и снимается.
Работать жутко интересно, необычно и даже забавно. Гриши вынимают фрагменты брони, один из них аккуратно швыряет их к «карусели». Ещё одно ключевое устройство. Броню мы ловим и помещаем в сетку. Чтобы не разлетелась по всему «Куполу».
После тщательной обработки партии фрагментов — их надо очистить от окисной плёнки со всех сторон — приступаем к снаряжению ими «карусели». Это сплошной металлический круг, надетый на главную ось. Диаметром под размер будущей станции, то есть в пятьдесят метров. Каркас жёсткости расположен со стороны основного кольца. Именно на него наращиваем внешнюю броню «Оби» слой за слоем.
После зачистки фрагментов набиваем ими кольцевую полосу на краю «карусели». Стыки обрабатываем лазерной сваркой. По сути это не сварка, стык просто разогревается до красноты — и всё. Не плавится.
Далее «карусель» раскручивается, основное «кольцо» приближается — в самом конце очень медленно, — пока не войдёт в контакт до искрения. «Карусель» с обратной стороны утяжелена грузами по краям. Для доведения момента инерции до нужной величины.
При контакте поверхности разогреваются, и когда вращение «карусели» прекращается, «кольцо» совершает дополнительный толчок. Стыки изнутри и снаружи мы всё равно обрабатываем лазерной сваркой. Для надёжности.
Фрагменты не зря имеют изгибающиеся в одну сторону края. Следующий слой уложим наклоном в другую сторону, так что стыки соседних слоёв пересечься могут, а совпасть им полностью никак невозможно. Наклон в разные стороны.
— Ну что, ударим велопробегом по бездорожью и разгильдяйству? — весело обращается Грэг сразу после снятия шлемов.
— По разгильдяйству обнаглевшего Пиндостана ударим, — ворчу в ответ.
Скафандры снимаем, остаёмся в гермокостюмах. Мы в кабине, которая «сидит» на главной оси. Заполнена привычной воздушной смесью, в отличие от атмосферы «купола». Ещё одно ноу-хау Агентства. Раскручивать «карусель» будем вручную, через велотренажёры, которые на самом деле приводы для неё. Можно было электромоторы поставить, энергии хватает. Но так мы убиваем двух зайцев. Кроме экономии энергии, которой, как боеприпасов, много не бывает, мы получаем изрядную физическую нагрузку. Выполняем тяжёлую физическую работу.
Мы уже немножко сбросили вес. Но эти потери вовсе не за счёт дистрофической деградации мышц. Наоборот, мы заметно окрепли. Тренажёры в наших кабинах-модулях тоже подзаряжают аккумуляторы. Остроумно, я так считаю. Мы не просто тренируемся, а восполняем запасы энергии.
— Какой-то ты антиамериканист кондовый, — замечает Грэг, усаживаясь на свой «велосипед».
— Антиамериканизм, — назидательно поднимаю вверх палец, — доминирующая идеология Агентства.
Грэг не спорит:
— Скажу, как антиамериканец антиамериканцу — поехали!
Начинаем с самой низкой передачи. Скорости переключаются, как на современных велосипедах. Зачем его заново изобретать, когда он есть. Так что жмём педали и наблюдаем в окошко, как наша «карусель» начинает очень медленное поначалу вращение.
При этом весь «купол» начинает крутиться в обратную сторону. Ещё медленнее. Но когда «карусель» впечатается в «кольцо», «купол» получит противоположный импульс и остановится.
Этот момент подходит через сорок минут упорной работы, когда оба уже взмокли, и в пространстве кабины летало с десяток капелек пота, сорвавшихся с лиц. На панели тренажёра загорается зеленый огонёк, знак того, что достигнут нижний предел требуемой скорости.
— Ещё немного… — тяжело выталкивает слова Грэг.
— Ещё чуть-чуть… — соглашаюсь я.
Через «чуть-чуть» загорается красный огонёк, скорость равна верхнему пределу.
— Выходим! — выдыхаю с облегчением.
Одновременно прекращаем давить на педали и ставим «велосипеды» на нейтраль. Если оставить всё как есть, «карусель» рано или поздно остановится, расходы на трение есть всегда. Но уже придвигается «кольцо», собираясь нарастить себя ещё на два сантиметра.
В который раз заворожённо смотрим, как летят редкие искры. Красная нитка между основой и новым слоем нам не видна, но мы о ней знаем. С еле слышным возмущённым визгом «карусель» тормозит и как только останавливается, по всему «куполу» разносится глухой удар.
Наблюдаю, как капельки влаги, покинувшей наши притомившиеся организмы, плывут в сторону раструба воздухообменника. С другой стороны в кабину идёт поток свежего воздуха. Вентиляция непрерывная, иначе мы бы быстро весь кислород в кабине высосали.
Осталась рутина, но занимаемся ею уже не мы. Парни ослабляют зажимы, отводят «кольцо» на исходную позицию. На сегодня всё. Надеваем скафандры, включаю режим откачки воздуха. Когда процесс завершается, выходим наружу, плывём к люку в большой трубе. Здесь у нас шлюз, все около него и собираемся.
Сидим в кают-компании, которой стал наш модуль. Модуль «Грин» сделали вспомогательным. Спальня-склад. Вынесли туда спальные места, большую часть тренажёров, припасы. А столики принесли сюда. Специализация помещений добавляет комфорт.
Сидим, висим — кто как, пьём и закусываем.
— Завтра наварим всё, что сегодня прислали, и будет ширина аж сто шестьдесят сантиметров, — вздыхает Гриня. Считает, что мало, вот дундук!
Четвёртый рейс с титановой бронёй пришёл. В каждом — на двадцать слоёв броневой оболочки. Всего склеим восемьдесят слоёв по два сантиметра. Но всё равно, он чуточку ошибается.
— Минус примерно миллиметр на сваривание слоёв, — уточняю расклад. — Так что восемь сантиметров в минус.
— Так я ещё и оптимист? — огорчается Гриня под общий смех.
— А ты считай в миллиметрах, — советует Саня. — Так будет гораздо больше.
— Да-да, — присоединяется Грэг, — в попугаях наш удав гораздо длиннее.
— О, точно! — оживляется Саша. — Давайте мультфильмы посмотрим.
Как у нас принято, сначала все с наслаждением потешаемся над взрослым любителем мультфильмов, а затем с не меньшим удовольствием смотрим их.
30 сентября, четверг, время 17:40.
Байконур, СК (стартовый комплекс) «Симаргл».
Стоим вдвоём с Медведевым на пригорке (от жерла тоннеля идут расходящиеся «усы» — насыпи от пятнадцати метров высотой в начале), наблюдаем, как работники Агентства закрывают идеально круглый зев. Вдвоём, не считая охранной свиты.
Автоматизировать закрытие/открытие гигантского люка, отворяющегося вбок, по зрелому размышлению не стал. Есть лебёдки, редукторы и прочие технические достижения человечества. Практика показывает, что чем проще механизм, тем он надёжнее. Об этом и говорю зампреду, когда он выразил своё удивление по поводу применения ручного труда в средоточии высших национальных достижений.