«Втулка» снабжена двумя поясками, один на дальнем краю, второй на два метра от него. Фланцы надо строить методом наращивания. На каждый поясок нам предстоит наматывать ленту, уже титановую. На этот раз сплав не такой прочный, зато вязкий и пластичный. Мотки этой ленты толщиной в два миллиметра уже болтаются окрест нас. Купол изнутри напоминает паучье жилище, всюду натянуты тонкие тросы, по которым мы лазим и на которые вешаем всякую всячину.
Устанавливаем рядом с рабочей зоной «воронку». Её предназначение всасывать и фильтровать аргон. Обе стороны ленты надо чистить, аппарат при укладке её разогревает индукционным способом и придавливает к нижнему слою. Уже знаем, что впоследствии не оторвёшь. Прилипают, как на хорошем клее.
Включаю «воронку» и быстро зачищаю конец ленты. Грэг вставляет его в щель на пояске и загибает ударами ручки молотка. Теперь ступеньки при намотке не будет, один край щели выше другого как раз на два миллиметра. Ни малейшей щёлочки тоже, Грэг берётся за сварочный аппарат. Он у него тоже на поясе, придаёт Грэгу воинственный вид своей схожестью с пистолетом. Лазерный бластер, как в «Звёздных войнах». Сплавляет этим оружием края, легонько пристукивает ручкой молотка. Как-то странно видеть в космосе нечто деревянное.
— Хвостик прищемили! — объявляет Грэг. — Теперь давай сюда эту закаточную машинку.
Мимоходом мой зам дал имя устройству, с которым нам работать несколько часов. Только сегодня. Потом ещё несколько дней.
— Эй, там, на фланге! — кричат ребята. — Подавайте кольцо!
Это не нам, можно продолжать.
Вечером, — мы работаем до шести вечера, у нас примерно десятичасовой рабочий день, — нам приходится крутить педали в модуле для зарядки аккумуляторов и приведения организмов в тонус. Ребятам-то не надо, они и так приходят взмыленные.
— Чего хочется больше всего, — задумчиво высасывает сок из трубочки Саша, — напиться горячего чаю. Или кофе. Не важно, лишь бы горячее, с парком.
— Не трави душу, — бурчит Гриня.
— Парни, вы чего? — так-то я их прекрасно понимаю, но от нас ничего не убежит. — Хотите, прямо сегодня пошлю запрос на нашу замену и дело сделано. Не в один момент, но через неделю нас точно здесь не будет.
— Да чего щас-то! — Гриня впадает в запальчивость. — Через неделю-две мы и так будем горячий кофе пить!
Это он, конечно, хватанул, но доля правды есть. А если переселиться до полного обустройства? Поспать мы и в спальниках сможем без всяких кают. Зато действительно, какой кайф выпить утром чашечку кофе. Кто бы мог подумать, что на Земле нас окружает масса удобных и привычных мелочей, без которых жизнь не мила.
Грэг вдруг подмигивает, показывает глазами на Гриню. Чего это он? Не сразу понимаю, что Грэг намекает на спецкурс только для командиров. Нас предупреждали, что рано или поздно в психике космонавта может наступить кризис. Его можно преодолеть. Либо он бесконтрольно разовьётся, и дело кончится плохо. Такое иногда происходило, только об этом никогда не писали. Апокриф. Знают только самые посвящённые.
— Ну, так подожди пару недель, — пожимаю плечами. — Если хочешь, могу тебя хоть завтра на Землю отправить. Напьёшься кофию — вернёшься.
— Ну, не знаю… — пожимает плечами Грэг. — Доставку отсюда мы не испытывали пока.
— Вот на нём и испытаем, — тычу пальцем в Гриню. — Доброволец уже есть.
— Насколько я нашего шефа понимаю, — Грэг солидарно отсмеялся со всеми, а теперь говорит серьёзно. — Он нас поймёт, если мы попросим обновить экипаж. Пару человек на замену-то он всяко найдёт.
— Есть проблема, Грэг, — подхватываю тему, один из методов преодоления психологического кризиса у члена экипажа это забалтывание, желательно в режиме стёба. — Главный может не найти ещё одного Гришу. Запасные Александры у нас вроде есть, а вот Григории кончились.
Неожиданно всех разбирает смех. Пока только разбирает, но прорывает, как плотину, когда Грэг на полном серьёзе вопрошает Гриню:
— А у тебя нет брата Коли?
Окончательно все приходят в благостное настроение, когда я решаю закрепить победу на невидимом фронте. Отлетаю в укромное место и возвращаюсь с красивой бутылкой.
— Давно парни надо отметить наши трудовые успехи на космическом фронте. Ты говоришь, кофе тебе нужен паршивый из магазинной баночки. А это ты видел? Хрен тебе на Земле кто такое нальёт. Итальянское сухое красное. Название не спрашивай, не выговорю. Пять лет назад считалось вином номер один в мире. Даже не представляю, сколько стоит. Говорят несколько десятков тысяч долларов бутылка.
Все мы люди. И если чего-то не хватает, но есть нечто уникальное, чего нет у других, сей факт здорово утешает. И необходимость пить великолепное с бодрящей кислинкой вино из больших полиэтиленовых шприцов только забавляет.
1 ноября, понедельник, время 14:10.
Байконур, Администрация комплекса, каб. Колчина.
У меня сегодня важный гость. Первый заместитель премьер-министра Казахстана, Скляр Роман Васильевич. Хотел приехать министр иностранных дел, но я затребовал именно Скляра. И точнее сказать, не хотел приехать, а норовил вызвать к себе. Прямо сказал, что не поеду по причине недоверия.
— Если стреляли по моей ракете, то запросто могут и меня подстрелить. У меня сильные основания считать, что ваши органы безопасности территорию страны не контролируют.
— Вы преувеличиваете, господин Колчин.
— Преувеличил бы, если бы сказал, что они это сами сделали, господин министр. Между прочим, тоже версия. Советую её отработать. Так что присылайте представителя. В качестве которого приму только Скляра.
— Почему его?
— Он производит впечатление надёжного и умного человека. Уверен, с ним я точно найду общий язык.
— Вы не можете назначать представителя от нас.
— Я не назначаю, а высказываю пожелание. Имею право. А вы имеете право отправить его ко мне. Он член вашего правительства.
В результате этих договорённостей Астана и послала ко мне Скляра. В этом кроется тонкий подтекст. Казахи, как истые азиаты, тонко чувствуют грани иерархии. Тот, кто вызывает, априори стоит выше того, кого вызывают. Они, таким образом, изначально пытались поставить меня на более низкую позицию. И уже в положении сверху читать мне нотации и грозить пальчиком. А подтекст в том, — я так с гнусненькой ухмылочкой догадываюсь, — что ни один казах не захотел очутиться в положении просителя. Той самой низкой позиции. Так что все с удовольствием уступили незавидную роль единственному русскому в казахском правительстве.
Есть и другой неприятный момент. Звонили из Москвы и мне в достаточно деликатной форме посоветовали утрясти неурядицы с Астаной. Все намёки расшифровал зампред СБ.
— Ты пойми, Витя, никакое начальство не любит, когда сложности идут снизу, от подчинённых. Пусть они десять раз правы, но правота их выяснится позже, а сначала они по шапке получат.
— Террористическое нападение случилось с территории Казахстана. Наш МИД хотя бы запрос отправил?
— Отправил, отправил…
— Но его проигнорировали, — тут же угадываю, и развиваю тему. — Всё-таки речь идёт о запросе, так? Не о протесте, не предупреждении? Посла в МИД тоже не вызывали?
Зампред замолкает.
— Так что выходит, это сложности не мои, а начальства. Надо было пользоваться моментом и ставить Астану раком, а вы ушами прохлопали.
— Поаккуратнее, Витя. Я всё-таки старше тебя…
— Так я же не про вас лично. МИД ушами прохлопал. И кто им виноват? Я им такую классную карту для игры дал, а они её в отбой слили.
Так часто бывает. Кто первым обиделся, тот и прав. Позже оказывается, что он-то во всём и виноват, но первое впечатление изжить трудно.
— Ладно, не волнуйтесь, Дмитрий Анатольевич. Пусть шлют представителя. Как минимум, обещаю, что не выставлю его с порога, — хоть что-то зампреду надо дать. Хоть какой-то довод.
Он не вчера родился, политический опыт огромный, даже шестёрку отыграет, как надо. Особенно если она козырная. Я ведь действительно могу послать. Кадры, где НУРСами перепахивают несколько гектаров степи, впечатлят кого угодно.
Сразу выясняется, что со Скляром, действительно, легко иметь дело. Он тут же принял моё приглашение ехать на космодром. Даже уговаривать не пришлось. Вот и приехали.
— Сразу вопрос, Виктор Александрович. Почему я? — сопровождает вопрос тонкой улыбкой.
— Хочу иметь своё лобби в Астане, — отвечаю прямо и в лоб.
— О-о-о, русская партия?
— Почему нет? Сразу скажу, что в означенной русской партии могут быть и казахи. Да хоть корейцы и узбеки. Вменяемые и умеющие работать, а не только понты гнуть.
— Вот как… — неопределённое восклицание не означает ничего, кроме желания обдумать. Подкидываю дальше.
— Вы же понимаете, что я усиливаю ваш вес в правительстве. Я ведь намекнул, что не хочу иметь дело ни с кем кроме вас. Как опытный политик, вы должны это оценить.
— Если я ещё вернусь с хорошим результатом, — снова тонкая улыбка.
— Результат я вам обещаю, как без этого? Иначе там вас ценить не будут. Полагаю, сами сумеете это обыграть.
— За это не волнуйтесь, Виктор Александрович.
Заходит секретарша с чаем и прилагающимся десертом. Не Света, но тоже ничего.
— Давайте я сразу обрисую в целом, как вижу всё это дело. Целиком обнулить свои претензии я не могу. Во-первых, уже было одно предупреждение Астане. Во-вторых, потеряю лицо, если пойду на попятную, и меня перестанут воспринимать всерьёз. Но если я обменяю какую-то уступку на связи в казахском правительстве, меня все поймут правильно и одобрят. Нормальная сделка.
— Раздаются задиристые голоса, что российский суд может принять нашу сторону, — замечает Скляр, пригубливая пахучий чай.
— Мне наплевать. Так и передайте этим задиристым голосам. Во-первых, это тяжёлые хлопоты. Возможно, взятки судьям. Контакты с Москвой по неприятному поводу. Во-вторых, дело запросто может повернуться в мою сторону. У меня в Москве тоже связи есть, если вы не догадывались. Одно МГУ чего стоит, научная элита, между прочим. В-третьих, если российский суд примет сторону Астаны, я сделаю под козырёк, на следующий день придерусь к по другому поводу и снова вас оштрафую. Замучаетесь по нашим судам бегать, бумажную пыль глотать.