Сознание, как старый дизельный двигатель, запускалось рывками. Мир по-прежнему оставался расплывчатым, будто я смотрел на него сквозь треснувший, закопчённый визор скафандра.
Соцработница бесконечно косилась в сторону капитанского кресла. Там, в полутени, под мерцающими огнями аварийного освещения, расположилась вооружённая троица. «Церу» захватили охотники за головами. Правда, вместо лысого ублюдка, с которым мне пришлось драться в колонии на Соунми, третьим оказался преступник, ранее отказавшийся принимать участие в отражении абордажного десанта Пожирателей. И по непонятной причине именно он занял капитанское кресло. В его расслабленной позе чувствовалась чрезмерная уверенность. Подонок вальяжно развалился, закинув ноги на подлокотники, словно считал себя здесь полноправным хозяином.
Это настораживало.
«Цера» снова в чужих руках. И на этот раз это была не очередная дурость моей непутёвой команды.
Воздух на мостике казался вязким, как сироп, из-за запаха свежей крови, палёной плоти и озоном от разрядов бластера. Всё это вперемешку с кисловатым потом, создавало запах смерти. Не метафорически, а физически ощутимую реальность.
Единственное, что радовало — судя по всему, убивать меня не планировали. Но сразу пришло озарение — меня оставят в живых лишь до поры, пока не выпытают капитанские коды допуска.
Чтобы осмотреться, я повернул корпус, избегая малейших движений головой. Двигался осторожно, медленно, как дроид с заржавевшими сервоприводами. Череп пульсировал болью — каждое движение отзывалось вспышкой, как удар электрическим током.
Грон лежал у навигационного пульта, распластавшись на спине. Его мощные руки были раскинуты в стороны, а из-под спины расползлась густая тёмная лужа. Половина его торса оказалась попросту уничтожена — не просто ранение, а обугленная воронка, с краями, где ткань и плоть сплавились воедино. Энергетический выстрел произвели фактически в упор.
На Гроне всё ещё висели лохмотья его идиотской красной рубашки с пальмами — той самой, которую он всё время предпочитал скафандру. Теперь от неё остались только обгорелые обрывки коротких рукавов.
И всё же он оставался жив. Жив вопреки всему. Я видел, как в груди, среди обугленных, оголившихся рёбер, стучало сердце. Медленно, мучительно, с перебоями — но стучало.
А ещё он находился в сознании. Лицо его перекосилось в маске боли и ярости, челюсти сжаты, глаза полны первобытной ярости.
Доктор Валентайн тоже был рядом. Его обычно размеренные и неторопливые движения теперь стали невероятно быстрыми. Он ловко вставлял ампулы в старый инъектор, делал уколы, отслеживал пульс и давление, не произнеся ни слова. Старик работал так, будто на кону была его собственная жизнь. Он изо всех сил боролся за Грона.
Ниамея нависла над десантником, прижимая его к полу всем телом. Её руки дрожали, но она не отпускала. Голос срывался и дрожал. Она уговаривала его оставаться на месте и не пытаться подняться.
Повторяла снова и снова:
— Лежи, Грон. Пожалуйста, не вставай. Тебе сейчас нельзя…
Она умоляла его в надежде, что он, наконец, прислушается. Но он не слышал. Или не хотел. В его взгляде читалось одно — всепоглощающая ненависть. Безумная, неутолимая жажда немедленно вступить в схватку со своим обидчиком. Жуткий болевой шок, должен был если не прикончить, то, как минимум, вырубить Грона, вместо этого вверг космодесантника в неистовое состояние берсерка.
— Добей, — не меняя позы, с небрежностью коротко выплюнул бандит из капитанского кресла.
Глава 6
У восточной стены рубки, почти вплотную к решётке вентиляции, сидел заместитель Маеды.
Его тело застыло в неестественно скрюченной позе, будто в последние мгновения жизни бедолагу резко скрутило судорогой. Спина изогнута дугой, как под тяжестью невидимого груза, плечи приподняты, сведены к ушам, будто он пытался втянуть голову в воротник. Одна рука вывернута под корпусом, запястье выгнуто под странным углом, указывая на явный перелом. Вторая рука застыла на кобуре, пальцы так и не сумели разжаться, застыв в мертвой хватке на пластике. Оружие он достать не успел.
Голова безвольно склонилась вперёд, подбородок упирался в грудную пластину бронескафандра. Лица не было видно — только затылок, спутанные волосы, липкие от крови. Из основания его шеи, прямо под плотно затянутым воротником чёрного служебного скафандра, чуть ниже металлического фиксирующего кольца системы жизнеобеспечения, торчала рукоять боевого ножа. Матовая сталь рукояти была плотно оплетена черным шнуром, обеспечивающим надежный хват.
Маеда стояла неподалеку, всего в шаге от тела своего заместителя. Она не издавала ни звука. Её корпус оставался неподвижен, словно девушка превратилась в часть интерьера. Руки опущены вдоль тела, дыхание почти неразличимо. Она просто смотрела на безжизненное тело. Ее лицо, обычно оживленное и волевое, сейчас казалось застывшей восковой маской. В широко распахнутых глазах плескалась лишь беспросветная, ледяная пустота.
Несколько раз ее рука судорожно дергалась и тянулась к торчащей из шеи рукояти, будто невольно стремясь вырвать орудие убийства. Но каждый раз пальцы замирали в нескольких сантиметрах, словно наткнувшись на невидимую преграду, и она резко отдергивала руку, будто боялась обжечься от прикосновения к раскаленному металлу.
С новой болезненной вспышкой осознания до меня дошло, что странное пятно на гарде ножа, которое я принял за запекшуюся кровь, вовсе не являлось таковой. Это был четкий, вытянутый по вертикали ромб насыщенного тёмно-красного цвета, а внутри него отчетливо просматривалась стилизованная латинская буква «i», выполненная тонкими выгравированными линиями. Кинжал являлся собственностью корпорации «Изида».
Мой взгляд машинально скользнул по бедру Маеды, туда, где обычно крепились ножны ее клинка. Сейчас лямки крепления были пусты. В голове тревожно застучала мысль.
Я снова перевел взгляд на троицу, застывшую возле капитанского кресла. Их массивные фигуры в бронированных скафандрах доминировали в пространстве. Ни один из них даже не удостоил Маеду мимолетного взгляда. Их внимание было полностью сосредоточено на нас с Ниамеей и едва подающем признаки жизни Гроном. Понятно, что доктор Блюм и мадам Элоис не вызывали у них ни малейших опасений, но игнорировать главу отряда безопасников корпорации, оставляя ту за спиной, было величайшей глупостью.
Только если…
Мгновенно, с неприятной чёткостью, в голове сложилась цепочка. Нож, метка, пустые ножны, отрешённость охотников.
Все указывало на то, что Маеда была не просто свидетелем, а полноправным участником их плана. И она даже собственноручно лишила жизни своего заместителя.
— Добей, Сид! — короткая, рубленая команда, брошенная одним из охотников, разрезала тишину рубки. Её ледяная жестокость мгновенно вырвала меня из водоворота мрачных догадок, возвращая к суровой реальности надвигающейся угрозы.
Ниамея, чьи движения обычно отличались грацией хищной кошки, моментально развернулась всем корпусом в сторону источника голоса. Её лицо исказила ярость, на губах заклокотало злобное шипение, предостерегающее от дальнейшего приближения. Она не поскупилась на смачные ругательства на своем родном диалекте, которые, хоть и были мне непонятны, но по интонации не оставляли сомнений в их смысле. Грон, почувствовав едва заметное ослабление внимания Ниамеи, вызванное переключением её фокуса, предпринял отчаянную попытку вырваться. Его тело снова дернулось, и на этот раз он даже сумел с невероятным усилием приподняться на согнутом локте, оставляя за собой влажный кровавый след на металлическом полу.
Меня передёрнуло.
От его вида по спине пробежал неприятный холодок.
Сид, охотник в тёмно-синем полицейском скафандре, считавший, что своим выстрелом отправил Грона на тот свет, теперь с неподдельным ужасом наблюдал, как поверженный десантник отказывался умирать, несмотря на полученное, казалось бы, абсолютно несовместимое с жизнью ранение. Я отчетливо видел, как побелевшие пальцы охотника судорожно сжали рукоять его бластера. Даже сквозь затемненное забрало его шлема чувствовался сковавший его суеверный ужас при виде этой сверхъестественной живучести.
Мы шагнули одновременно.
Он — чтобы хладнокровно завершить начатое и окончательно добить Грона. А я — чтобы любой ценой не дать этому произойти.
Остановились мы тоже одновременно.
Сид — потому что от удивления даже приоткрыл рот. Он явно не ожидал, что кто-то в таком плачевном состоянии, как у меня, осмелится встать у него на пути. Я же остановился, потому что Флако навел на мою грудь дуло своей импульсной винтовки. Несмотря на мою измученную внешность, этот рейнджер, в отличие от простоватого копа, не собирался меня недооценивать.
Молодец. Такие, как правило, живут куда дольше.
Но сдаваться и отступать я не планировал.
Если меня не убили сразу, значит, я им зачем-то нужен. В общем-то, это очевидно. Грона вывели из строя моментально, потому что захватчики видели в нем наибольшую угрозу. И, к несчастью десантника, он был для них абсолютно бесполезен. Мы с Ниамеей тоже бойцы, но при этом девушка — первоклассный пилот, а я являюсь своего рода «ключом» к звездолету. В отличие от Грона, нас убивать нельзя. По крайней мере, пока.
На этом я и собирался сыграть. Это был тонкий, скользкий лед, но я уже знал, как по нему пойти.
— Деееееееекс! — донеслось из глубины коридора.
Все повернулись ко входу на мостик. Сид при этом продолжал держать бластер нацеленным на Ниамею, которая собой заслоняла Грона. А Флако не сводил с меня прицела. Он не отвёл ствола от моей груди. Только его глаза метнулись на звук, потом снова замерли на мне.
— Деееееееекс! — снова раздался панический вопль дроида. На этот раз гораздо ближе.
Секунд через пять стало отчетливо слышно жужжание быстро приближающегося дроида. Еще через несколько мгновений он с визгом проскользил на своих колесах по металлическому полу и влетел в рубку.