— Декс, я больше так не могу, кто-то запер… — дроид в своей обычной манере начал жаловаться, выпаливая слова вообще без пауз. Но почти сразу запнулся, увидев происходящее на мостике. — Запер моё… тело, — тихо закончил он, понизив голос.
Скай начал медленно откатываться назад. Резко развернувшись, он повернулся к двери, явно собираясь сбежать.
— Не спеши, — преступник, до этого молча наблюдавший, ловко выскочил из капитанского кресла, перемахнув через подлокотник. Он опередил Ская буквально на мгновение. Подошва его тяжелого ботинка с хрустом погнула спицы левых колес дроида и намертво прижала их к полу.
Скай отчаянно пытался вырваться, но безуспешно. Правая четвёрка его колес беспомощно буксовала, не в силах освободить застрявшие конечности из-под огромного веса.
А недавний пленник охотников за головами с ухмылкой молча наблюдал за бесплодными попытками Ская.
Ллойд Барнс. Его имя всплыло в памяти. Грабежи, вымогательство, похищения, убийства, убийства и снова убийства. Полоумный садист. Именно поэтому я даже вздохнул с облегчением, когда он отказался и заявил, что не станет помогать нам с Пожирателями.
Посчитал, что пусть лучше этот зверь останется запертым и дальше.
Барнс словно играл со Скаем. Переминаясь с пятки на носок, он с наслаждением доламывал оставшиеся целыми колеса дроида.
— Ублюдок, у тебя три секунды, чтобы убрать ногу, иначе сдохнешь, — взбешенно прошипел Скай. — Слово капитана. Один! Два!
Ллойд осклабился в жуткой улыбке и, не дождавшись окончания счета, с силой ударил второй ногой по дроиду. Одновременно с громким хрустом цилиндрическая голова Ская отлетела в дальний угол мостика. Ударившись о стену, она упала на пол и медленно закатилась за один из пультов управления.
— И ты не мог справиться с этой игрушкой? — Барнс медленно повернулся к Флако. Он с издевкой и наигранным разочарованием покачал головой и пнул в сторону рейнджера вырванные колеса, всё ещё лежавшие под его ботинком.
Флако что-то недовольно проворчал в ответ, но я не слушал. В голове я пытался успокоиться и подавить нахлынувшую ярость. Несмотря на столь жестокое обращение, Скай был в порядке. В отличие от Грона, его можно было «вылечить» всего за несколько минут, разобрав очередную детскую игрушку на запчасти, чтобы заменить сломанные спицы и раздавленные колеса новыми.
— А ты чего замер? — Барнс склонил голову в сторону, чтобы встретиться взглядом с полицейским.
— Подождите! — мой голос, хоть и прозвучал громче, чем я рассчитывал, всё же дрогнул от внутреннего напряжения, повисшего в спертом воздухе рубки. Я сделал медленный, нарочито миролюбивый жест ладонями вперед, стараясь не спровоцировать нервного Флако, чья винтовка все еще угрожающе смотрела мне в грудь. — Прошу, давайте обойдёмся без этого. Мы же не дикари, в конце концов. Уверен, есть какое-то решение, которое могло бы устроить всех.
Я осторожно шагнул вперед, стараясь сократить дистанцию, но при этом оставаться на разумном расстоянии, чтобы не вызвать резкой реакции со стороны вооруженных охотников.
— Взгляните на него, — я кивнул в сторону Грона. Тяжелораненый десантник теперь уже лежал неподвижно, лишь изредка вздрагивая всем телом от боли. — Разве он сейчас представляет хоть какую-то угрозу? Он едва дышит, ему нужна немедленная медицинская помощь. Убивать его сейчас — это бессмысленная жестокость. Он уже не боец.
Затем я медленно обвел взглядом их лица, стараясь установить хоть какой-то зрительный контакт, достучаться до остатков разума в их напряженных глазах. Сид всё ещё выглядел растерянным, но в его взгляде уже промелькнула какая-то настороженность. Флако оставался непроницаемым. Только покосился в сторону Барнса, давая понять, кто из них на самом деле принимает решения.
— Вместо того чтобы тратить драгоценные силы на бессмысленное противостояние друг с другом, может быть, нам стоит обратить внимание на действительно серьезную проблему? — я слегка повернул голову в сторону голографической проекции, висящей над тактическим столом. Трехмерное изображение небольшого корабля Пожирателей мерцало, окутанное рябью помех. — Вот наш настоящий враг. Наш общий враг.
Ллойд Барнс, до этого момента лишь с кривой ухмылкой наблюдавший за мной, наконец-то повернулся ко мне всем корпусом. Его узкие глаза опасно сузились, а на губах заиграла неприятная, хищная улыбка, обнажая острые зубы.
Напильником что ли сточил? Псих!
— Знаешь, умник, ты разглагольствуешь сверх всякой меры. Но в одном ты прав — мы можем покончить со всем очень быстро.
В его голосе появилась холодная сталь. Вся его расслабленная поза мгновенно исчезла, уступая место напряженной готовности к действию.
— Убивать тебя прямо сейчас я не стану, — медленно проговорил Барнс, делая несколько шагов в моем направлении. Его движения были плавными, но в то же время угрожающими, как у хищника, загоняющего добычу в угол. — Мне нужны коды доступа к твоему драгоценному звездолётику. И ты мне их дашь. Поверь мне на слово, существуют вещи куда более мучительные и ужасные, чем смерть. И я с особым удовольствием продемонстрирую тебе некоторые из них если не получу желаемое.
Его взгляд скользнул по мне сверху вниз с отвратительным, почти садистским предвкушением. Я невольно сглотнул вязкую слюну, чувствуя, как внутри нарастает ледяной ужас. Угроза Барнса звучала абсолютно реально, и в его глазах я отчетливо увидел отблеск той самой безумной жестокости, о которой успел прочесть в досье прикреплённом к ордеру на арест. В этот момент я понял, что попал в руки человека, для которого чужая боль — это развлечение.
Барнс остановился в шаге от меня, его дыхание, пропитанное дешевым синтетическим пойлом, обдало лицо. В его глазах плясало зловещее веселье. Он наклонил голову, будто собирался доверить мне тайну.
— Знаешь, — прошептал он. Голос стал неожиданно мягким, почти ласковым, и от этого по спине пробежали мурашки. — Самое забавное в боли — её бесконечное разнообразие. Смерть имеет предел, она окончательна. Даже… милосердна. А вот боль… боль может тянуться бесконечно долго. Меняться. Развиваться. Ты можешь молить о смерти, умолять, рыдать, но она не придёт, только боль будет ласково скользить по тебе. Ломать волю. Стирать личность.
Он выпрямился. Его жуткая улыбка вновь расцвела, как гниющий цветок.
— Думаешь о своих друзьях? Это хорошо. Это очень хорошо. Потому что поверь, у меня хватит фантазии, чтобы заставить их пожалеть, что они когда-то познакомились с тобой. И знаешь, что самое прекрасное? Ты будешь жив, чтобы это увидеть. Чтобы прочувствовать их боль, как свою.
Он шагнул ближе. Пространства между нами почти не осталось.
— Поэтому скажи, как мы это сделаем? — он облизал потрескавшиеся губы, в голосе — почти нетерпение. — Передашь коды доступа к «Цере»… или сперва позволишь мне немного поиграть с твоими друзьями?
Окончательно поехавший псих. Он что, вообще меня не слушал? Или я и правда схлопотал по голове так крепко, что начал видеть вымышленные проекции кораблей в воздухе? Я с сомнением глянул на тактический стол. Проекция никуда не делась — звездолёт Пожирателей медленно вращался в воздухе. Его детали отбрасывали мягкие блики. Если это и галлюцинация, то чересчур уж подробная. Слишком чёткая. Слишком реальная.
— Туда даже не смотри, — рявкнул Барнс. — Разве ты ещё не понял? Пожиратели тебе ничем не помогут.
В этот момент я окончательно перестал пытаться понять логику этого человека. Его слова звучали как бессвязный бред, опасный и непредсказуемый. Но что меня действительно пугало куда больше, так это полное отсутствие реакции со стороны его подельников. Неужели они разделяли его странные убеждения?
— Спасибо, — Ллойд радостно хлопнул в ладоши, истолковав мое молчание как упрямое нежелание сотрудничать. — Тогда начнём, — он отступил на пару шагов назад, снова медленно облизал губы и провел хищным взглядом по всем присутствующим, вслух размышляя о мучительном выборе первой жертвы. — Итак… с кого же начать? Кого же, кого же выбрать для начала нашего маленького представления?
Как уже было сказано, Ниамея была пилотом, и её калечить было бы неразумно — кто тогда поведет корабль? Вредить единственному доктору Блюму тоже не имело смысла. А мучить полуживого космодесантника Грона для такого садиста, как Барнс, было попросту скучно и неинтересно. Слишком мало криков, слишком мало сопротивления.
— Значит, ты, — Барнс ткнул пальцем в побелевшую от ужаса мадам Элоис. Ее глаза расширились от испуга, и я почувствовал, как её тело обмякло. Теперь уже мне пришлось её придержать, подхватив под локоть, чтобы она не рухнула на подкосившихся ногах.
— Ллойд, — откашлялся Флако, привлекая внимание садиста. В его голосе прозвучало легкое предостережение. — Это же соцработница.
— Правда? — Барнс разочарованно вздохнул, его лицо на мгновение вытянулось. — Вот облом.
Похоже, у этих отморозков на мадам Элоис имелись какие-то свои планы, возможно, связанные с пленными или еще чем-то столь же мерзким.
— С другой стороны, — внезапно оживился Барнс, его взгляд снова стал острым и зловещим. — Ты ведь не хирург и не пилот, верно? — он кивком указал на Ниамею и доктора, склонившихся над Гроном. — Ты сможешь выполнять свои… социальные функции, даже если тебя немного покромсать. Убивать-то я тебя точно не собираюсь.
В его руке неожиданно блеснуло лезвие скальпеля. Откуда он его взял? Неужели успел порыться в вещах старика Блюма? Барнс медленно провел кончиком языка по острому лезвию, его глаза прикрылись от предвкушения грядущего удовольствия.
Мадам Элоис мелко задрожала всем телом, ее взгляд наполнился первобытным ужасом. Несмотря на то, что я пытался прикрыть её собой, она прекрасно понимала, что в текущей ситуации моя защита весьма условна.
По вполне понятным причинам, я не мог дать им капитанские коды допуска. Для меня это означало верную смерть.
— Ллойд! — с нажимом повторил Флако, его голос стал более жестким. — Она нам нужна! Не трогай её.