Не отрывая взгляда от вспомогательного экрана, Ниамея быстро скользнула пальцами по сенсорной панели управления.
Системы видеоконтроля «Церы» среагировали. Мощная оптика, предназначенная для работы в условиях плохой видимости, начала медленно настраивать фокус, пробиваясь сквозь пылевую завесу.
Изображение стало крупнее, но чёткости это не добавило. Однако даже сквозь помехи Ниамея уловила нечто такое, что заставило её сердце пропустить удар.
Перед ними находился корабль.
То, что осталось от него, постепенно проступало на экране. Оказалось, что перед «Церой», медленно дрейфуя развернулась внутренная часть массивного скопления из обломков базы и камней.
Внутри находился разбитый корабль Пожирателей.
Разрушенный, искорёженный, он сам стал частью этого поля обломков, его рваные края и тёмные пробоины делали его почти неотличимым от остального мусора на пассивных сканерах. Но при достаточном увеличении и активной подсветке его истинная природа становилась очевидной.
Похоже, что он обнаружил базу охотников, но затем погиб вместе с ней.
Ниамея почувствовала, как её собственное дыхание перехватило. Это объясняло одиннадцать залпов Фло. Он не просто запаниковал, он увидел то, что заставило бы содрогнуться и более опытного бойца.
Страшнее всего, что это было не просто мёртвое судно.
Системы видеоконтроля, достигнув максимального увеличения и стабилизации картинки, показали экипаж этого развалившегося на части корабля. В отличие от самого судна, превратившегося в груду металла и трупов, некоторые из его обитателей… до сих пор оставались живыми.
Это было немыслимо. Абсолютно немыслимо. Они цеплялись за искорёженные обломки, двигались — медленно, но двигались! В условиях открытого космоса, в ледяном вакууме, без скафандров или каких-либо видимых систем жизнеобеспечения.
Но самое жуткое, леденящее кровь открытие заключалось не только в их невероятной живучести. А в том, что несмотря на неоспоримое внешнее сходство это определённо были не люди.
А двое из них вообще даже отдалённо не походили на человеческую расу. На увеличенном изображении, дрожащем от помех, но всё же достаточно чётком, Ниамея видела вытянутые, сегментированные конечности, хитиновые панцирные наросты и чешую вместо кожи, а также жуткие фасеточные глаза.
Их движения были чуждыми, дёргаными, больше похожими на движения гигантских насекомых или глубоководных тварей, чем на что-либо человеческое. И они не просто выживали — они, казалось, постепенно адаптировались к агрессивной среде открытого космоса.
Последние дни на «Цере» прошли в бесконечных спорах и тревожных догадках о природе Пожирателей. Версии множились, сталкивались, обрастали невероятными деталями. Даже появление на экранах объекта, всем своим видом отрицавшего законы известной нам вселенной, не смогло поколебать убежденность самых ярых скептиков. Они упорно твердили о голографических проекциях, обманчивой игре света и тени, отказываясь признавать саму возможность существования «живого» корабля.
Но сейчас, перед лицом разворачивающегося на экране кошмара, все три наиболее распространенные теории, служившие фундаментом для их шатких предположений, рушились, словно карточные домики, сметаемые неопровержимыми кадрами реальности. Больше не оставалось места для сомнений, для рациональных объяснений в рамках привычной картины мира. То, что они видели, выходило за грань всего известного, ставя жирную, неоспоримую точку в их спорах и догадках.
Первая теория гласила, что Пожиратели — это последователи неизвестной религии далёкого, всеми забытого мира, своего рода космические крестоносцы, несущие свою извращённую веру огнём и мечом. Но эти существа на экране не имели ничего общего с фанатиками любой человеческой конфессии. Их облик был слишком чужд.
Вторая версия, популярная в кругах конспирологов и параноиков, утверждала, что Пожиратели это результат незаконных правительственных или корпоративных экспериментов над людьми, вышедших из-под контроля, или даже специально созданные для ведения неконвенциональной войны.
И наконец, третья, самая распространённая и, пожалуй, самая жуткая теория, превратившаяся в своего рода космопортовую легенду. Она гласила, что Пожиратели — это потомки пассажиров и экипажей гигантских ковчегов, затерявшихся в недрах космоса много поколений назад.
Отрезанные от цивилизации, оставленные наедине с безграничной пустотой и медленно угасающими системами жизнеобеспечения, эти люди, якобы, постепенно сходили с ума. Психоз, названный кем-то «пандорумом» по аналогии с древним мифом, охватывал целые корабли, превращая их обитателей в кровожадных каннибалов, для которых единственным способом выживания стало пожирание себе подобных и охота на любые другие встреченные суда. Эта версия была особенно популярна, так как играла на глубинных человеческих страхах — страхе изоляции, безумия и превращения в монстра. Но теперь и она рассыпалась в прах.
Существа на экране не выглядели обезумевшими людьми. То, что предстало перед Ниамеей на экране, не было похоже на изуродованных или генетически модифицированных людей. Структура их тел, способ передвижения, а у некоторых полное отсутствие каких-либо человеческих черт — всё это кричало о чужеродном, неземном происхождении. Их биология, их способность существовать в вакууме без защиты, их совершенно нечеловеческий облик — всё это не оставляло никаких сомнений.
Они столкнулись не с заблудшими душами, не с жертвами экспериментов и не с религиозными фанатиками. Они столкнулись с чем-то абсолютно чуждым, с расой, о которой человечество не имело ни малейшего представления, с существами, чьи мотивы, возможности и цели были совершенно неизвестны.
И это делало их в тысячи раз опаснее.
Ниамея бросила короткий взгляд на Фло. Парень всё ещё дрожал, но теперь в его глазах, помимо ужаса, появилось что-то ещё, какое-то странное, почти детское облегчение от того, что она, наконец, увидела то же, что и он. Его паника больше не казалась иррациональной.
Нужно было действовать. Немедленно. Эти существа, способные выживать в вакууме, цепляющиеся за обломки своего корабля, представляли собой непредсказуемую угрозу. Кто знает, на что они способны? И самое главное — есть ли у них возможность подать сигнал своим?
Последняя мысль заставила Ниамею действовать с удвоенной решимостью. Разрушенный корабль Пожирателей, каким бы мёртвым он ни казался на первый взгляд, мог всё ещё иметь на борту работающий аварийный маяк или какие-то остатки системы связи. И если эти твари сумеют его активировать, то на их сигнал сюда может сбежаться целый флот. Этого нельзя было допустить ни в коем случае. Тишина в этом секторе, отсутствие каких-либо посторонних сигналов, была их единственным хрупким щитом. И Ниамея была готова на всё, чтобы этот щит сохранить.
Она вывела на главный экран точные координаты испещрённого пробоинами корпуса корабля Пожирателей. Система наведения захватила цель.
— Что… что ты делаешь? — пролепетал Фло, видя, как на панели перед Ниамеей загораются индикаторы боевой готовности главных орудий.
— То, что должна была сделать сразу, — отрезала Ниамея, не отрывая взгляда от прицельной сетки. — Уничтожаю угрозу.
Первый залп ударил точно в центр корпуса инопланетного судна. На экране вспыхнуло беззвучное облако огня и разлетающихся обломков. «Цера» ощутимо содрогнулась от отдачи. Ниамея корректировала огонь, методично, выстрел за выстрелом, превращая разрушенный корабль Пожирателей в груду мелкого, уже ни на что не способного мусора. Её целью были не только видимые выжившие особи, но и все потенциально опасные узлы корабля: двигательный отсек, предполагаемое местоположение мостика, любые внешние конструкции, которые могли бы содержать антенны или передатчики.
Однако даже сейчас, подстёгиваемая первобытным ужасом от увиденного и осознанием смертельной опасности, исходящей от этих чуждых существ, Ниамея не позволила себе скатиться в бездумную панику или слепую ярость разрушения. Часть её сознания, тренированная годами выживания в самых негостеприимных уголках галактики, продолжала работать с холодной, почти механической рациональностью. Пока её пальцы точно и быстро отдавали команды оружейным системам, направляя пушечные заряды на жизненно важные точки инопланетного остова, другая часть её мозга лихорадочно анализировала ситуацию с точки зрения их собственных отчаянных нужд.
Топливо. Они остро нуждались в топливе.
Это слово горело в её мыслях неоновым пламенем, таким же ярким, как вспышки от её собственных выстрелов на экране. «Цера» была почти на нуле. Корабль Пожирателей, каким бы разрушенным он ни был, по прежнему имел на борту топливные баки, и если эти баки каким-то немыслимым чудом уцелели после той катастрофы, что его уничтожила, и если они переживут её собственный прицельный огонь… это был шанс. Призрачный, микроскопический, почти безумный, но шанс.
Поэтому, уничтожая выживших тварей и выжигая предполагаемые узлы связи и управления, Ниамея одновременно старалась сканировать и анализировать конструкцию вражеского судна. Она пыталась определить секции, которые по своей конфигурации или тепловой сигнатуре, если таковая ещё оставалась, могли бы соответствовать хранилищам топлива. Это было невероятно сложно — архитектура этого класса корабля не была ей знакома. Но Ниамея была одним из лучших пилотов-навигаторов, и её способность читать даже самые запутанные схемы и быстро ориентироваться в незнакомых системах была феноменальной.
Она вела огонь не сплошным валом, а сериями точечных ударов, стараясь, насколько это было возможно в пылу такой «зачистки», обходить те зоны, которые гипотетически могли содержать цистерны с горючим. Каждый выстрел был выверен. Это было похоже на работу хирурга, вынужденного ампутировать поражённые гангреной участки, но отчаянно пытающегося сохранить хоть малейшую часть здоровой ткани. Ужас от вида копошащихся на обломках нелюдей не парализовал её волю; наоборот, он обострил её чувства, заставил мозг работать на пределе возможностей, ища выход там, где его, казалось, не было. Паника была непозволительной роскошью. Сейчас требовались только холодный расчёт и твёрдая рука.