т, чтобы отвлекаться на мои вопросы. Да и не факт, что он сам знал, скорее всего активировал протокол случайно.
Короткий, сбивчивый и крайне эмоциональный рассказ Миранды ошарашил меня. Она говорила быстро, запинаясь, иногда сбиваясь с мыслей, словно сама не до конца осознавала произошедшее. В итоге сумбурная речь Миранды буквально ошарашила меня.
Девушка, стараясь помочь Норе, совершала ошибки одну за другой. В критической ситуации ей следовало взять девочку на руки и как можно скорее направиться в медотсек. Даже если бы там не оказалось доктора, оттуда она хотя бы могла вызвать помощь. Вместо этого, игнорируя базовые правила оказания первой помощи, Миранда пыталась самостоятельно освободить застрявшую кисть ребёнка из куба, ежесекундно рискуя усугубить ситуацию — например, вызвав более сильное кровотечение.
Я ожидал от неё большего. Видел, как она действовала в критических ситуациях — смело, хладнокровно, без лишней паники. Мы все наблюдали из корабельной рубки, как Миранда с ребёнком на руках неслась по посадочной площадке под шквальным огнём импульсных винтовок. И теперь, услышав о её панических и нелогичных действиях, я едва сдерживал раздражение.
Но я промолчал. Не мне её судить, и не время было указывать ей на ошибки.
— То есть… никто из вас двоих не пострадал? — уточнил я на всякий случай.
Миранда вздохнула с облегчением, словно только сейчас по-настоящему осознала, что с Норой действительно всё в порядке. Девочка, вся измазанная в остатках несмытой крови, уже не выглядела такой напуганной, лишь крепче прижалась к Миранде, словно боялась, что её снова разлучат с единственным близким человеком.
— Получается, ты хочешь сказать, что вся эта кровь… — я круговым жестом указал на окровавленную одежду Миранды. — Та что повсюду здесь на полу в коридоре и отсеке, плюс та, которую ты частично смыла с Норы, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке… вся эта кровь принадлежит вылупившемуся из куба существу?
— Да, — Миранда согласно закивала.
Я в очередной раз застыл, хлопая ресницами, пытаясь переварить услышанное.
Мозг категорически отказывался принимать эту информацию, апеллируя к чудовищной логической нестыковке. Куб был небольшим. Даже если бы он оказался внутри полностью пустым и всё его пространство занимало это существо, его размер никак не мог быть настолько большим, чтобы получилось столько крови. Чтобы так сильно запачкать мой корабль, понадобилось бы полностью распотрошить не одного, а с целый десяток таких зверьков.
Но самое странное — внутри тамаго не был полым, большую часть пространства занимала электронная начинка, поддерживающая развитие организма до момента вылупления. Это означало, что реальный размер, даже в самом оптимистичном случае, не мог превосходить габаритов даже новорожденного котенка обычной домашней кошки.
— Ладно… допустим, — я встряхнул головой. — Тогда у меня только один вопрос. Если из такой крохи натекло несколько вёдер крови… — для наглядности значительно увеличил объем, — то что делает доктор?
— Доктол лечит Лимви! — всхлипнула Нора, размазывая по лицу слёзы и сопли.
Лимви? Оно уже получило имя?
Но больше меня интересовало другое. Каким, чёрт возьми, образом доктор вообще собирался его лечить, если та самая «кровь» уже должна была истечь из него до последней капли? Даже человек бы уже трижды умер от такой кровопотери. А тут какой-то котёнок, или что там вылупилось.
Как будто услышав мои мысли, доктор Блюм, до этого сосредоточенно колдующий над медицинской капсулой, шумно выдохнул, снял перчатки и повернулся к нам.
— Успокойтесь, — сказал он, хмуро глядя на нас поверх очков. — Никто не истёк кровью.
Я прищурился.
— Что?
— Вся эта жидкость, — он, повторив мой недавний жест, указал на испачканную одежду Миранды и на тёмные потёки на полу, — вовсе не кровь. Это синтетический заменитель, своего рода искусственная питательная среда. Внутри куба находится нечто вроде искусственной кровеносной системы. Она работает на этом самом синтетике, питая развивающийся плод, точно так же, как живая кровь питает организм.
Доктор на мгновение замолчал, давая нам переварить сказанное, а затем продолжил:
— В норме этот процесс длится установленное время, пока существо не созреет. К моменту раскрытия куба питательная жидкость уже полностью поглощается, остаются только спрессованные отходы, что-то вроде высохшей яичной скорлупы. Собственно, отсюда и название… тамаго. Хотя это и всего-лишь хитрый маркетинговый ход. Простите, немного отвлёкся. В нашем случае…
Он указал на куб, который валялся на полу.
— В нашем случае он раскрылся слишком рано. Судя по всему из-за повреждений. Да, вероятно так и было, — пожевав губами, согласился сам с собой доктор и продолжил. — Декстер, вы ведь и сами видели, в каком состоянии он был найден. Покрытый ржавчиной и грязью, половина дисплея разбита, а значит его достаточно сильно ударяли. Напомню, что это всего лишь детская игрушка, вряд ли производитель закладывал запас прочности, способный пережить подобные условия хранения. Скорее всего, повреждения вывели из строя часть внутренних систем, и процесс созревания пошёл не так, как должен был. Куб активировался раньше времени, жидкость не успела впитаться, и вся разом вытекла при открытии.
— И как оно? — спросил я.
Доктор снова посмотрел на капсулу, задумчиво поправил очки.
— Состояние стабильное. Хотя родился значительно раньше срока, его развитие опередило нормальные темпы. Но теперь опасности больше нет — детёныш полностью жизнеспособен.
Доктор сделал небольшую паузу, прежде чем добавить:
— Aonyx cinereus. Проще говоря, азиатская выдра.
— Выдра? — удивился я, пытаясь вспомнить, что это за зверь. — Девочка сказала, что оно её кусало. Но они ведь… кажется… травоядные… нет?
Доктор Блюм, наконец, позволил себе лёгкую улыбку — первую за всё время разговора.
— Исключено, это я об укусах, — спокойно ответил он. — Хотя выдры вовсе не травоядные, а хищники. Конкретно азиатские питаются ракообразными, моллюсками и рыбой. Иногда рацион дополняют амфибии и насекомые. Но наш детеныш настолько мал и слаб, что в принципе не способен физически никого ни укусить, ни даже поцарапать.
— А что тогда…
— Малышку «кусало» электричество.
Миранда недоверчиво прищурилась.
— Но как такое возможно? — она покачала головой, вспоминая, как Нора жаловалась на боль, совсем не похожую на жгучие удары тока. — Она описывала всё иначе. Её слова совсем не совпадают с тем, что испытала я.
Доктор вздохнул, чуть склонив голову набок, будто размышляя, как объяснить проще.
— Синтетик, который вы спутали с кровью, — начал он, постукивая пальцем по крышке медкапсулы, — играл роль буфера. Он поглощал и рассеивал большую часть разряда, смягчая его воздействие. По сути, для Норы он стал чем-то вроде заземления. Она чувствовала лишь слабое покалывание и неприятные импульсы, но не сам удар.
Миранда недовольно скривилась и потёрла руку, до сих пор ноющую после удара током.
— Чего нельзя сказать обо мне, да? — пробормотала она.
Доктор хмыкнул, не скрывая лёгкого удовлетворения.
— Именно. Вы держали куб снаружи и синтетик не мог защитить тебя. Поэтому вы ощутили всю мощь разряда в полной мере.
Миранда фыркнула и бросила недовольный взгляд на беспомощно валяющийся куб.
Доктор лишь улыбнулся. Затем он снова взглянул на девочку, которая, тоже принялась теребить свою руку, либо вспомнив болезненные ощущения, либо просто повторяя за Мирандой.
— Больше тебе не больно? — мягко спросил он у Норы.
Девочка мотнула головой.
— Это хорошо, — кивнул доктор.
Теперь для меня всё встало на свои места в этой до безобразия запутанной истории. Кому рассказать, не поверят.
Правда тут же возникло не меньшее количество новых вопросов. Особенно той части, во сколько нам обойдётся всё это мероприятие.
Опережая меня, доктор сам взял слово.
— Медицинская капсула нужна для того, чтобы временно заменить инкубатор для детеныша. Она обеспечивает оптимальные условия для развития, что вы можете заметить по запотевшему стеклу, — он кивнул на утратившую прозрачность крышку капсулы. — Температура и влажность внутри повышены до максимально возможных показателей для нормального роста и развития. Система практически не расходует регенерационный гель, что в конечном итоге делает процесс недорогим.
— Насколько? — вырвалось у меня, потому что мне нужны были хотя бы примерные цифры. Понятие «недорого» весьма относительное, и всегда зависело от того, с чем сравнивать.
— Затраты не выйдут даже за пределы сотни кредитов.
— Хорошо.
— Через сутки инкубационный период завершится, — Блюм переместился к своему столу и занял кресло. — Для этого мне придётся значительно ускорить процесс. Когда детеныш достаточно окрепнет, я проведу генную терапию и внедрю несколько сторонних генов. Это поможет ему не только преодолеть уже имеющиеся трудности, но и адаптироваться к условиям дальнейшей жизни здесь на корабле.
Я замер, не успев среагировать. Генетическая модификация? Это было нечто большее, чем я мог себе представить. Прямо скажем, очень и очень неожиданно.
Хотя, помнится при нашей первой встрече доктор Блюм говорил, что занимался чем-то похожим на своей прежней работе.
— Сделаю так, чтобы его дыхательная система была адаптирована к условиям «Церы».
— А что не так с «Церой»?
— Для людей всё прекрасно, а вот млекопитающее, которое обычно живет рядом с водоемами и огромное количество времени проводит в воде, без подходящей влажности, будет испытывать постоянный дискомфорт. Так вот, я позабочусь о том, чтобы детеныш смог нормально дышать, несмотря на атмосферу, в которой находится.
Доктор Блюм ловко извлек из своего саквояжа небольшой контейнер. Оказалось это было нечто большее, чем просто медицинское оборудование.
— Мой персональный генетический архив с более чем десятью тысячами образцов, — гордо пояснил он. — Уже всё подготовил, — сказал Блюм, с лёгкой усмешкой на губах, его радовало произведённое на нас впечатление. Он открыл планшет и передал его мне.