Все-таки первое впечатление о человеке самое важное, так что, не смотря на то, что полки холодильника ломились от продуктов, я все же позвонила в «Food House» и заказала пиццу и три сета роллов. Вечеринка так вечеринка, а девочки пусть сами решат, чего им хочется больше: домашней еды или вкусных вредностей.
Ворвавшись, словно вихрь, в свою комнату, я придирчиво осмотрела обстановку. Решив, что нам троим удобнее будет расположиться на полу, я накидала на ковер подушек, включила негромкую музыку и отправилась переодеваться в домашнюю одежду. Выбор остановился на белой свободной футболке и сиреневых пижамных штанах. Когда раздался звонок, я дернулась от испуга. Торопливо сбежав по ступенькам, я помедлила, раздумывая, прилично ли открывать в дверь в таком виде, но второй звонок дал понять, что выбора нет. Я распахнула двери. Передо мной стояла девушка в форменной одежде «Food House», и я расслабилась от мысли, что еду доставил не парень. Я отдала деньги и забрала еду как раз в тот момент, когда на территорию дома завернуло такси. Удивленно оглядываясь по сторонам, из него вышли Соня и Полина, которые, кажется, пребывали в растерянности. Если я правильно поняла их эмоции, на лицах читалось выражение «не перепутали ли мы адрес».
Когда они наконец повернулись в мою сторону, я робко помахала им рукой. Их брови поползли вверх, и девочки неуверенно двинулись ко мне.
— Ты живешь здесь? — В голосе Полины послышался благоговейный трепет.
— Да, с папой.
Соня присвистнула.
— Должно быть, он важный человек, раз может содержать такой домище…
Я слегка замялась, прежде чем ответить.
— Он ректор нашего университета.
Девочки удивленно раскрыли рты.
— Что ж ты раньше не сказала! — возмутилась Полина.
— Мне не хотелось, что бы со мной дружили лишь потому, что я — дочь ректора. — Я поежилась, чувствуя холод. — Заходите в дом.
Посторонившись, я пропустила подруг внутрь и предоставила им возможность осмотреться.
— Знаешь, ты очень странная, — заявила Соня. — Любая другая девчонка на твоем месте приехала бы в универ на машине с водителем и с презрением осматривала бы местный контингент, не достойный учиться с ней в одном заведении.
Я усмехнулась.
— Ну, вообще-то у меня есть машина с водителем…
Полина подозрительно прищурилась.
— Поэтому ты не хотела уходить вместе с нами? Чтобы мы не узнали?
Я кивнула.
Соня впервые с момента приезда улыбнулась.
— Ты правда странная.
— Но не плохая, — добавила Полина. — Антон знает?
— Пока нет. Но завтра узнает.
— Почему ты вдруг решила рассказать правду? — нахмурилась Соня.
Я решила не рассказывать о том, что случилось в коридоре университета.
— Просто я достигла своей цели.
— Какой? — хором спросили девочки.
— Найти друзей, не используя популярность.
Девочки улыбнулись, вновь назвали меня странной, и мы отправились в мою комнату.
Утро было невероятно тяжелым, в основном из-за того, что спать на моей, пусть и немаленькой, кровати втроем оказалось довольно неудобно. Несколько раз за ночь мне попадало чьей-то рукой по лицу, и я, непривыкшая делить с кем бы то ни было пуховую жилплощадь, переместилась на ковер. Но несмотря на его заваленность подушками, он был далек по ощущениям от мягкой кровати, поэтому я проснулась в несусветную рань, злая и невыспавшаяся. Еще и тело болело, словно меня всю ночь напролет избивали кувалдой.
А вот девчонки отлично выспались и проснулись бодрыми и отдохнувшими. Я очень старалась не злиться на них за это.
Так как личность моя более не требовала скрытности, в универ мы поехали веселой компанией, и на этот раз я попросила Вадима довезти нас до самых ворот.
Как я и представляла, такое мое появление вызвало огромное количество подозрительных взглядов, на которые я всеми силами старалась не обращать внимания, особенно после того, как Вадим, в лучших традициях кино, галантно открыл мне дверцу и помог выбраться. Впрочем, девочки вели себя как обычно, поэтому я быстро выкинула все из головы. Лишь один удивленный взгляд заставил меня рассмеяться, — когда Антон увидел наше трио, выбирающееся из машины.
Егор вначале тоже на меня подозрительно косился, но увидев, что я общаюсь со всеми по-прежнему доброжелательно, вроде оттаял. Не знаю, почему, но мне было важно знать, что он обо мне думает.
Я все так же сидела в гордом одиночестве за самым последним столом; во всех остальных местах мне было крайне некомфортно.
День протекал тихо и без особых происшествий, что вполне меня устраивало. Единственный инцидент произошел на второй паре, когда в аудитории открылась дверь, и внутрь вошел мой папа, попросив преподавателя отпустить меня на несколько минут «по очень срочному вопросу».
Немые взгляды моих одногруппников вопрошали о том, что я такого успела «натворить», что сам ректор лично пришел за мной. Истину знали лишь четверо из присутствующих.
Спускаясь по ступенькам, я споткнулась и упала бы, если бы не надежная рука Егора, успевшая подхватить меня за локоть до того, как я опозорилась. Пробормотав тихое «Спасибо», я осторожно спустилась вниз и выскользнула в коридор. Меня беспокоило то, что папа вернулся раньше положенного срока и не сказал мне об этом.
— В чем дело? — сразу спросила я.
Папа выглядел виноватым.
— Я всего лишь хотел сказать, что вернулся, но у моего телефона села батарейка, и я не смог до тебя дозвониться.
От сердца тут же отлегло.
— Я уже подумала, что что-то случилось. И кстати, — добавила я. — Можешь больше не смотреть по сторонам перед тем, как назвать меня дочерью.
Папа закатил глаза.
— Неужели взялась за ум? Наконец-то. Значит, сегодня едем домой вместе. Скажи Вадиму, что на сегодня он свободен. — Папа улыбнулся. — Я сам отвезу свою дочь домой.
Он потрепал меня по голове и направился в свой кабинет.
С улыбкой на лице я вернулась в аудиторию.
— Улыбается, словно выиграла в лотерею… — язвительно пробормотала Лерка Шестопалова, смотря сквозь меня.
Меня передернуло, и настроение тут же пропало. Я упала на свое место.
— Не обращай на них внимания, — услышала я тихий шепот и повернулась. На меня смотрели внимательные глаза Егора. — Она просто завидует.
— Было бы чему завидовать… — пробормотала я в ответ.
— Эй, Соколова, — услышала я громкий шепот. На меня таращилась Лерка. — Ты хоть про нас не забудь, когда деньги получишь.
Ее «свита» дружно поддерживала Лерку едкими улыбочками в мою сторону. И чего они на меня ополчились?
Я прикрыла глаза рукой и опустила голову, поэтому немного испугалась, почувствовав чью-то ладонь на своей руке.
— Двигайся, — тихо скомандовал Егор, и я послушно отползла на скамейке чуть влево.
Он уверенно сел рядом, сложив перед собой руки, и немигающим взглядом стал прожигать Шестопаловскую команду. «Банда» съежилась под его пристальным взглядом и тут же потеряла ко мне интерес. Я взяла его за руку и благодарно ее сжала. Егор вздрогнул от неожиданности, но, посмотрев на меня, сжал мою руку в ответ.
Мне очень не хотелось убирать руку, но Егор, кажется, и вовсе забыл о том, что сжимал ее, поэтому я оставила все как есть. И казалось таким естественным, если я сейчас переплету свои пальцы с его, что я и сделала. Он машинально сжал мою руку покрепче, не отрывая взгляда от доски.
#7
Я пропустила момент, когда прозвенел звонок. Просто вдруг поняла, что в аудитории слишком тихо, а на лице отчетливо ощущался чей-то взгляд. Так мог смотреть только Егор. Встречаюсь с его затуманенным взглядом. Не отскакиваю в сторону, когда он наклоняет голову и накрывает своими теплыми губами мои. Мягко и нетребовательно. Поцелуй легкий, словно крылья бабочки, но на меня действует как оголенный провод под напряжением 220 вольт, до которого у меня хватило ума дотронуться.
Легкость исчезает, когда поцелуй становится более серьезным, глубоким. У меня почему-то и в мыслях нет сопротивляться. Наоборот, я тянусь к нему и обвиваю руками за шею. Чувствую его сильные руки, крепко обнимающие мою талию и прижимающие меня к себе ближе. Издаю тихий стон, когда его горячая ладонь прикасается к обнаженному участку спины под футболкой.
Услышав мой стон, Егор отстраняется, смутно пытаясь понять, что происходит. В аудитории слышно только наше частое прерывистое дыхание.
— Прости, — выдыхает он в мои губы и снова прикасается к ним. Всего на секунду.
— Не извиняйся, — прерывисто шепчу я.
Движение моих губ привлекает его внимание, и его глазах темнеют до глубокого коричневого. Пока я тону в этой темной бездне, пытаюсь представить, на кого похожа. Припухшие губы, наверняка дико горящие глаза и растрепанные волосы. Огнем горела кожа, к которой все еще прикасалась его рука. Но вот, что странно: мы все еще продолжаем обнимать друг друга, хотя и оба понимаем, что того, что происходит, не должно было случиться. Но вместе с тем до меня доходит вся правильность ситуации. Этот поцелуй был самой правильной вещью в моей жизни. И видит Бог, я совсем не против продолжить.
Я всматриваюсь в глаза Егора, в которых шла борьба за желаемое и правильное. Он тоже хотел продолжить, но целовать практически незнакомую девчонку было глупо. Наконец он начал медленно убирать руки, скользя пальцами по моей коже на спине и талии, хотя его борьба еще не закончилась. По венам словно пробегали электрические разряды, пока его руки медленно гладили мою кожу. Проиграв здравому смыслу, он в последний раз целует меня и, схватив свои вещи, вылетает из аудитории.
Отсутствующим взглядом смотрю на закрывшуюся дверь. Я все еще не могу прийти в себя, поэтому принимаю решение не идти на следующую пару. Если меня кто-то увидит в таком состоянии, подумает, что я переспала с кем-то на перемене, и будет практически прав.
Я достала из сумки карманное зеркальце. Дикий огонь в глазах еще не угас, а губы и в самом деле были припухшими. Я прокрутила в голове все, что только что произошло, и отчего-то улыбнулась. До сегодняшнего дня меня вполне устраивало мое одиночество, я никогда не смотрела на парней как на потенциальных претендентов на мое сердце. Но стоило Егору поцеловать меня, и все посторонние мысли выскочили из моей головы, освободив кучу места для мыслей о нем одном. И раз уж я утратила на сегодня способность сосредотачиваться на чем-либо, то нет смысла присутствовать на последней паре.