«Почему?»
«Как ты поговорила с папой? Он как-то недобро на нас смотрел».
«Все в порядке, он не против)»
«Рад это слышать) Почему ты так долго не отвечала?»
«Я просто была в душе и не слышала твоих звонков».
Снова эта минутная тишина. О чем он, интересно, думает?..
«Черт, ты зря об этом сказала)».
Я не поняла ни слова.
«Что сказала? Ты о чем?»
«О том, где ты была… Я представил и теперь не могу выкинуть это из головы…»
Я закрыла лицо руками и в который раз за день почувствовала, как краснею, хотя в комнате была совершенно одна.
«Хорошо, что мы живем на приличном расстоянии друг от друга. Хотя не думаю, что это будет сдерживать меня достаточно долго…»
Что он хотел этим сказать? Что уже был бы в моей комнате, если бы жил рядом? О, Боже…
«Что на тебе надето?»
«Полотенце», — машинально ответила я.
Когда до меня дошло, что я сделала, было уже поздно. Наверняка Егор уже мысленно снимал его с меня десятком разных способов.
Я запахнула полотенце потуже.
На этот раз он молчал достаточно долго, минут тридцать. Нервничая, я решила переодеться. Я надела черное нижнее белье, а после собиралась накинуть сверху длинную просторную футболку. И была очень сосредоточена на своем занятии, а потому практически подпрыгнула от испуга, когда в мою балконную дверь тихо постучали.
За стеклянной дверью, засунув руки в карманы, стоял Егор и разглядывал меня невероятно внимательно. Поняв, что на мне нет ничего, кроме белья, я замоталась в то самое злосчастное полотенце. С мокрых волос капала вода, что было не очень приятно, но я с легкостью это игнорировала. Меня больше напрягал Егор, застывший по ту сторону двери. С каждой секундой его глаза все больше темнели, пока не превратились в два черных уголька.
Перехватив края полотенца одной рукой, я уткнулась лицом в другую. Не трудно догадаться, что может произойти, когда он попадет в комнату.
Сделать хотя бы малейшее движение было страшно, но еще страшнее было не видеть того, что происходит.
#11
Наконец я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Егором. Вот он медленно распахивает дверь, которую я всегда держу открытой (не думала же я, что когда-нибудь в мою комнату проберется парень, который будет смотреть на меня ТАКИМ взглядом!) и входит в комнату, как в замедленной съемке. Вероятно, боится меня напугать, хотя куда уж больше. На нем была черная толстовка с закатанными рукавами, темно-синие джинсы и белоснежные кеды. Я хотела было удивиться, как он не замерз в таком виде на улице, но потом поняла, что он чудом не спалил всю округу, — ведь я и сама горела огнем.
Когда он, наконец, оказывается так близко, что мне становится трудно дышать, то замирает и нежно убирает с моего лица за ухо пару влажных прядей. Его рука, не отрываясь, скользит по моей шее и плечу и, наконец, оказывается на моей талии.
— Тебе нужно было быть осторожнее со словами этим вечером, — произнес он хрипло, и по мне пробежала первая волна жара.
Под его пристальным взглядом я совершенно теряю собственную волю. Поэтому, когда его пальцы разжимают мои, я запросто отпускаю полотенце, которое камнем летит к моим ногам, и я совершенно не чувствую страха или хотя бы смущения. Но с замиранием сердца слежу за тем, как он стягивает с себя толстовку, которая летит на пол к полотенцу. В этот раз, когда он прижимает меня к себе, я чувствую его всем телом, и для того, чтобы моя крыша съехала окончательно, ему даже не нужно было целовать меня, — я уже сошла с ума. Окончательно и бесповоротно. Он подхватывает меня на руки и сажает на стол, свалив при этом на пол все мои учебники и карандаши, но мне абсолютно плевать.
— Я хочу тебя, — слышу я обжигающий шепот у самого уха, и по телу прокатывается вторая волна жара. Эта волна усиливается, когда он заставляет меня обхватить себя ногами за талию. — У тебя есть последняя возможность остановить меня, потому что потом будет поздно.
Тянусь к нему каждой клеточкой своего тела и нежно обнимаю за шею.
— Я вся твоя, — так же тихо шепчу в ответ и растворяюсь в нем полностью.
Плевать на то, что будет завтра. В этом мире существуем лишь я и он.
Егор переносит меня на мягкий ковер, который сегодня кажется мне бархатом. Потеряв счет времени, я совершенно не замечаю, как мы оба остаемся без одежды. Егор безумно нежен, прикасается ко мне, будто боится ранить. Я чувствую его руки и губы повсюду. Внизу живота возникает резкая боль, и я до крови закусываю губы, впиваясь ногтями в его спину. Постепенно боль утихает, и я чувствую приближение взрыва. Тело самовольно выгибается дугой. Губы Егора вновь накрывают мои, и я забываю, как дышать. Мысли в голове стираются, словно выжженные огнем.
Когда в теле разрывается фейерверк, я даже не пытаюсь сдержать рвущийся из груди стон. Рядом на ковер падает Егор и с беспокойством заглядывает в мои глаза.
— Ты в порядке?
Я прикасаюсь ладонью к его щеке, о которую он трется, словно кот.
— Все хорошо, — выдыхаю я.
Его лицо расслабляется, и он мягко целует меня.
— Никогда в своей жизни я не хотел никого так, как тебя, — серьезно говорит он, нависая надо мной. — Если честно, даже не помню, как оказался у твоего дома. После того, как я прочитал твой ответ о том, во что ты одета, мозг словно отключился.
— Как ты нашел мое окно? — нахмурилась я. Не хотелось бы выслушивать завтра от папы о том, что к нам в дом ломился грабитель.
Егор усмехнулся.
— Только здесь горел свет, так что я решил рискнуть.
Я провела пальцами по его губам.
— Ты останешься до утра?
— А как же твой папа?
— Он никогда не заходит в мою комнату. Мы встречаемся лишь за завтраком.
— Тогда останусь.
Я улыбнулась и, обняв его за талию, положила голову ему на плечо. Было безумно приятно ощущать Егора всем телом. Одна его рука покоилась на моем бедре, а второй он мягко перебирал мои волосы. Я переместила свою ладонь туда, где билось его сердце, и почувствовала, как Егор прижимает меня к себе сильнее. Поднявшись на локте, я посмотрела в его глаза.
— Что такое? — спросил он, всматриваясь в мое лицо.
Я лишь покачала головой, нежно поглаживая кончиками пальцев его лоб, нос, губы и скулы. Поймав мою ладонь, он перецеловал каждый мой палец и уставился на мои губы. Мне хватило секунды, чтобы понять, чего он хочет. Поцелуй отозвался во мне электрическим разрядом.
Было очевидно, что мы еще недостаточно передали друг другу свои чувства. Заснуть нам в эту ночь так и не удалось.
Когда на востоке начало светать, мы вместе приняли душ, оделись, и Егор, поцеловав меня на прощание, вышел из моей комнаты так же, как и пришел. Полагаю, что теперь, когда у меня появилось другое занятие-антистресс, арт-терапия мне вряд ли еще понадобится.
#12
Я с улыбкой собрала свою сумку и спустилась к завтраку. Папы все еще не было видно, так что я не боялась нарваться на его вопросительный взгляд.
Время тянулось удивительно медленно. Пока я ждала папу, мне казалось, что часы стоят на месте. Наконец он спустился, и мы вместе потягивали на кухне кофе.
— Ты сегодня какая-то другая, — констатировал он.
Я чуть не подавилась своим кофе. Неужели он узнал о том, что произошло в моей комнате?
— В каком смысле «другая»? Что ты имеешь в виду?
Папа пожал плечами.
— Ты как будто… светишься.
Пытаясь ничем не выдать испуг, я недовольно скривилась.
— Странно, сегодня я вроде не ела фосфор.
Папа усмехнулся и потрепал меня по голове.
— И все же, что-то случилось, не так ли?
Вопрос прозвучал риторически, так что отвечать я не стала. Папа допил кофе и поставил кружку в раковину.
— Буду ждать тебя в машине.
Он очень вовремя покинул кухню, потому что я почувствовала, как краснею от макушки до пяток. Если даже папа заметил, что со мной что-то не то, страшно представить, что заметят остальные.
К тому моменту, как мы приехали в универ, я уже успела взять себя в руки. В этот раз папа очень торопился и, не дожидаясь меня, направился к главному входу.
Вдохнув последний раз для успокоения нервов, я последовала его примеру.
Возле гардероба меня ждала инквизиция в лице Сони, Полины и Антона. Вот же блин, я совершенно о них забыла! И, судя по их подозрительным взглядам, они тоже заметили мое «свечение». Пара секунд, и девочки окружают меня.
— Между тобой и Егором что-то происходит, так? — спрашивает Соня.
— И это явно не дружба, — добавляет Полина.
Я растерянно смотрю в их лица, не зная, что ответить.
Наконец Антон улыбается.
— Да расслабься ты! Мы же не изверги. Это твое личное дело, если не готова рассказывать — не рассказывай.
Девочки миролюбиво кивнули, и я выдохнула.
Пока мы шли в аудиторию, Антон, как мог, пытался разрядить обстановку. И если с девочками это прокатывало, то со мной — нет. Как я ни пыталась отвлечься, напряжение меня не отпускало.
Ровно до тех пор, пока в аудитории я не столкнулась взглядом с Егором. Его глаза тут же начали темнеть, и меня бросило в жар. К счастью, группа была занята обсуждением нового фильма, вышедшего на прошлой неделе, и никто не заметил наших переглядов. Кроме моих друзей, которые, подозрительно на меня покосившись, пошли к своим местам.
На ватных ногах я поднялась по ступенькам к своей последней парте, но за нее так и не села. Поймав меня за руку, Егор дернул меня на себя и усадил рядом с собой. Его лицо было так близко, что я чувствовала его дыхание на своих губах.
— Что ты делаешь? — прерывающимся шепотом спросила я, пытаясь не утонуть в его взгляде.
Его руки скользнули на мою талию. Осмотрев аудиторию, я столкнулась взглядом с друзьями, которые смотрели на нас, широко улыбаясь. Кажется, у них не было проблем с тем, что мы сидим в обнимку. Я поспешно отвернулась.
— Я слишком долго тебя не видел, — ответил Егор.
Я не смогла сдержать усмешку.