Да-да, Сэжар и Тиа ужинали с нами. В своей антропоморфной ипостаси они вели себя вполне по-людски. Кроме того, смотритель пообещал избавить Тиа от кронциальной зависимости, как он выразился.
Взамен на что?
Закатное небо напоминало топлёное молоко с апельсиновыми разводами. Где-то в поднебесье парили птицы, а цветы на балконах благоухали сладковато-терпкими ароматами. Мир вокруг обволакивал надёжностью и умиротворением…
— Мы сами создаём настроение, — смотритель улыбался, и воздух лучился теплом.
Признаться честно, мне не хотелось покидать его…
— Эра всеобщего благоденствия, — слова Кельбера прозвучали как отражение моих мыслей. — Нет ни войн, ни преступности, ни болезней, ни голода… Все счастливы и довольны.
Короче, мир во всём мире!
— Как вы этого добились? — поинтересовался Сэжар, с аппетитом уплетая фруктовый пирог. — Повсеместным равенством?
— У нас нет равенства, — смотритель покрутил шишковатой головой, — но повсюду царит согласие и единство.
— И каков секрет? — не отставал белый гигант.
— Мы пришли к этому через сочетание традиционного и прогрессивного, — глубокомысленно изрёк Кельбер, — трансформацию желаний и возможностей посредством выборов, усилий и достижений. Сие значит, что если кто-то хочет получить сверх установленного минимума, он должен стать лучше.
— Что значит лучше? — усмехнулся Риген. — Это понятие относительное.
«И растяжимое», — добавила я про себя, с удивлением обнаружив на столе нетающее мороженное.
— В джамранском понимании я считался лучшим, но с точки зрения землянина…
Он выразительно глянул на меня, и я чуть не подавилась сырными шариками, украшавшими десерт…
«Зачем ты так!?» — хотелось крикнуть ему, но я лишь укоризненно промолчала.
— …выгляжу последним извращенцем.
— Да ты и по джамранским меркам извращенец, — хмыкнул Зарек и уткнулся в тарелку, еле сдерживая смех.
— Молчи, кири! — капитан изловчился и пнул штурмана под столом.
Как будто в нём проснулся прежний безумный шляпник.
Кельбер снисходительно улыбнулся, взирая на их возню, словно на выкрутасы расшалившихся детей.
— Исходя из объективации непреходящих и терминальных ценностей, а также ценностей, стратегий и целей присущих этому миру. А наши главные цели — сохранить, разнообразить и приумножить.
— И как вы это сохраняете и приумножаете? — продолжал допытываться Сэжар, давая повод заподозрить его в астроморфическом шпионаже.
— Чего ты пристал к ори-атани? — не выдержала Тиа. — Он устал намекать тебе, насколько это выше твоего понимания…
Я прыснула коктейлем прямо в Зарека. К моему удивлению брызги до штурмана не долетели, хотя сидел он напротив меня, а попали в Риго, находящегося сбоку и… Зарек при этом чересчур злорадно ухмылялся, пока капитан вытирался салфеткой. Впрочем, не всё коту масленица. Вдруг, ни с того ни с сего опрокинулся его стакан, и сок залил отнюдь не скатерть, а брюки Зарека. Шипя ругательства, штурман принялся оттираться. Так они на пару и утирались, мстительно поглядывая друг на друга, а тем временем над нами сгустилось сизое облачко и набухло, рискуя пролиться дождём. Балкон-то был без козырька…
— Хватит! — рассмеялся Кельбер и хлопнул в ладоши, облачко испарилось, как по волшебству.
— О-о! — взгляд Тиа исполнился благоговения. — Это вы сделали?
— Нет. Это они сотворили сами, а я лишь устранил последствия.
— О-о! — ещё больше прониклась девушка-чёрная дыра. — Высокие духовные практики?
— Скорее наука, достигшая магических высот? — предположила я.
Смотритель задумчиво взглянул на меня и буднично так ответил:
— Энергетическая прошивка на молекулярном и субатомном уровнях через использование взаимозависимости внутренних и средовых факторов. Иными словами, каждый получает по делам, чертам, помыслам своим и по заслугам.
— А вы не находите, что это принуждение и ограничение? — осторожно заметил Сэжар.
— Наоборот, разумная свобода. Усилия людей направлены на самосовершенствование и поиск сотрудничества, а не на вражду друг с другом. То, о чём мечтали в прошлом, но смогли осуществить лишь теперь, — Кельбер слегка нахмурился, — но это было вынужденное решение.
— Расскажите, — попросила я.
— Я и собираюсь, — смотритель кивнул, — и постараюсь настолько доходчиво, насколько вы готовы услышать.
— Достаточно словоблудия, — заявил Риген.
— Джамрану… — Кельбер снисходительно улыбнулся. — Вы неисправимы.
— И поэтому нас уничтожили?
— Риген! — воскликнул Зарек и затряс головой. — Ничего подобного…
— Подожди, — смотритель остановил его и обратился к Риго:
— Откуда такие мысли, легарт?
— Я всегда это знал, а откуда взялось, не помню, — нахмурился капитан. — Мастер измерений виновен в гибели джамрану… Не так разве? Вы — мастер измерений.
— Да, но это не знание, а искажённый отголосок изменённой временной волны… Ничего такого в прошлом не думают.
«Батюшки!» — испугалась я.
— Да и в будущем тоже… Разреши прояснить, а там решай, как и чего.
Риген обескураженно кивнул.
— Вернёмся назад, на миллиарды циклов… Эпоха триумвирата завершилась…
— Сколько она длилась? — хрипло спросил Риго.
— Долго. Шесть тысяч циклов по стандартному летоисчислению.
— Удивительно…
— Итак… Эпоха триумвирата обернулась эрой катастроф. Космические цивилизации рушились и летели в тартарары. Бури и потрясения, глобальные катаклизмы, эпидемии неведомых болезней… Первым принял на себя удар Шакренион.
Я читала о шакренах в сети попрыгунчика.
— Леса Шакрениона поразил экологический недуг, и веи перестали размножаться. Соответственно и шакрены не могли. Шакренионцам грозило полное вымирание. Все учёные триумвирата искали решение проблемы. Пока устанавливали причину и воссоздавали идентичную экосистему на планетах с похожей средой обитания, спасение пришло со стороны землян. Человеческие женщины согласились заменить чарим-вей в качестве природных инкубаторов…
Я слушала затаив дыхание.
— Но всё же закончилось хорошо?
— В определённом смысле. Леса восстановили, популяцию вей сохранили и увеличили… Однако баланс нарушился, и Шакренион изменился в культурно-психологическом плане. Прочно укоренились межрасовые отношения самрай-шак с землянками, что привело к революции, низвержению Обители и новым войнам… Ничего не достаётся просто так… Благополучие оказалось временным, а после разразился хаос. И так повсеместно… Гибли и уничтожались целые виды. Потом наступили смутные времена, и триумвират был распущен…
Риген вцепился в край стола и напряжённо замер, словно опасался услышать самое чудовищное для себя.
— Разбивались миры, разваливались культуры. Гатраки глобально эволюционировали и закрылись от всех. Кводилоиды прибыли из Магеллановых облаков, пытались навести порядок, и разразилась трагедия. Млечный Путь и Андромеда переживали грандиозные потрясения… Повсюду осколки… Что-то творилось в загадочном Треугольнике, а Зебра и Тигр держались особняком. Хаос их относительно пощадил. В Зебре развивалась раса алакаров, обладающих сверхсилой, а в Тигре наггеварами управляли многоликие, живущие тысячелетиями… Прочие обрели свободу и шли своим путём. У нас с ними и до сих пор лишь поверхностные контакты. Но в «полосатые галактики» до смутных времён переселились руннэ и земляне со сверхспособностями.
— Но всё же закончилось хорошо? — с надеждой спросила я, опасаясь, как и Риго, что не осталось в этой вселенной ни людей, ни джамрану, ни… Никого из прежних!
— Как видите, — улыбнулся Кельбер. — Смутные времена и переходный период предшествовали эпохе квиумвирата… Мы возродили прежние цивилизации в новом качестве, собирая наследие по крупицам и… — он обвёл рукой стол и балкон, — наступила эра всеобщего благоденствия… И это не навсегда, а только затишье перед новой бурей.
— Золотые века, — прошептала я.
— Более трёх миллиардов циклов, — кивнул смотритель.
— Сколько ещё продлится этот штиль? — осведомился Сэжар.
— Недолго, — грустно улыбнулся смотритель. — Примерно две тысячи лет, а после возможен новый удар…
Мы встретили эту новость молча.
— Что конкретно произойдёт? — глухо спросил капитан, через несколько минут.
— Тетравир — хранитель выйдет из строя. Млечный Путь с Андромедой встретятся, сольются и поглотят маленькую галактику Треугольника… Пока что тетравир сдерживает нежелательное влияние друг на дружку приближающихся космических гигантов, и мы контролируем нежелательный выбросы и искажения гравитации, но… Ресурсы Тетравира иссякнут неизбежно, — смотритель вздохнул. — Мы вымираем, банк корпускул не бесконечен… Скоро исчезнут все ори-атани. Надо спешить…
— Можно их развести, как однажды Тигра и Зебру, — предложил Риген.
Кельбер покрутил головой.
— Нет, это закономерное сближение, а мы лишь задержали процесс на счастливые полмиллиарда лет.
— Но тогда всё получилось, — напомнил капитан.
— Другие условия, не те галактики… Да и технология утеряна в смутные времена. Эксперименты заканчивались неудачами. Мы возлагали надежды на тетравир, однако… Нам придётся сделать выбор, и об этом вы узнаете завтра. Я приглашаю вас на совет квиумвиров.
— Что произойдёт с другими галактиками?
— Когда мы уведём тетравир отсюда, Зебра и Тигр отдалятся на огромное расстояние. Многие спасутся там… Но столкновение — это не самое страшное, смутные времена не повторятся, а лишь наступит эпоха перемен. Мы на какое-то время сохраним достигнутое. Хуже будет потом…
— Что именно?
Казалось бы, почему меня это должно волновать? Я ведь не доживу, то есть, не дожила бы…
— Спустя три миллиарда лет или гораздо раньше произойдёт квантовый разброс с последующим коллапсом, и эта вселенная безвозвратно исчезнет вместе со всеми обитателями. Этого нельзя предотвратить. Зародится другая…
Кельбер обвёл взглядом притихших гостей, переставших жевать и пить, и красноречиво уставился на Тиа и Сэжара.