Едва я отпустил ее, она тут же метнулась от меня и уселась за Шо, нервно вытирая рот. Я никогда не был агрессивен, даже желания такого ни разу не возникало – что на меня вообще нашло? Я отвернулся от нее, чтобы не смотреть, как брезгливо кривится ее лицо.
Больше она вопросов не задавала. Никакое любопытство не заставит ее теперь даже приблизиться ко мне. Час за часом мы сидели почти в тишине, слушая ветер и карканье птеродактилей где-то совсем далеко. Я проклинал себя за свой поступок и одновременно весь сжимался от одной мысли о том, как хочу это повторить, а потом раздеть ее силой, чтобы просто увидеть ее голую кожу – и пусть кричит от отчаянья… Наверное, мне бы и этого хватило, чтобы испытать оргазм. Стоп, Кирк, стоп! Просто поход затянулся – пора возвращаться домой к своим женщинам, а то безумие какое-то начинается. Или меня укусила зеленая ящерица? А она… Она, наверное, была очень привязана к своему отцу, потому что, едва успокоилась, начала тихо бормотать – вроде бы просила у него за что-то прощения. Это немного странно – дети обычно тянутся к матерям, но кто знает… может, ее мать умерла, а другой женщины, чтобы воспитывать ее, не нашлось? И у нас случается такое, что некоторые поддерживают дружеские отношения со своими отцами на протяжении всей жизни. И все равно я не понимал – зачем она обращается к своему отцу так тихо, раз он не сможет ее услышать, даже если она будет орать на всю пустыню?
Я решил, что пора возвращаться – пауки должны были к этому времени уйти. Тут не росло даже морсянки, способной частично утолить жажду. За последние несколько часов я успел подумать о многом, поэтому и сказал:
– Хани, прости меня. Я больше не стану так делать.
И она гордо задрала подбородок, а потом и уверенно поднялась на ноги – я последовал ее примеру:
– Хорошо! Это твоя природа – я понимаю! Давай забудем о произошедшем? – Я не мог поверить, что она так быстро мне все простила. – Но ты должен знать, что мне нравится Нал. Только я еще не понимаю ваших традиций – должна ли я ему сама сказать об этом или подождать, когда он мне сам предложит… сблизиться?
– Любой вариант подойдет, – это совсем не мой голос. – Тебе стоило предупредить меня раньше.
Первой мелькнувшей мыслью было то, что она врет, и тут же сознание подкинуло картинки, как они с Налом мило обсуждают морфологию, рисуют на песке крыс, поют… И я почувствовал настоящую ненависть – таких масштабов, которую не испытывал ни к одному убитому мною охотнику или даже ядовитым ящерицам, уничтожившим Город Ветра. Ненависть к ней – до такой степени, что захотелось ударить; к старому другу Налу, с которым мы пережили уже не одну экспедицию; к исконной традиции «выбирает женщина». И к себе – за то, что я никак не мог отчетливо вспомнить о том, что после дома Нала я мог бы предложить ей жить в моем.
– Поехали, Хани, посмотрим, что там пауки натворили.
Она безропотно подошла ко мне, взглянула с каким-то вызовом в глаза и не сжалась, когда я закидывал ее на спину Шо. Я вынужден был усадить ее перед собой и придерживать, потому что мы даже закрепительных ремней не взяли, но она уже вполне уверенно себя чувствовала на спине псины. Есть люди, к которым эти животные сразу тянутся и не пытаются побороться за власть, – к таким отношусь я и, конечно, Трок – хозяин До, который гораздо более агрессивен, чем моя псинка. Насколько я мог судить, Хани вполне способна ухаживать за щенками, когда мы вернемся в Город. Да и псарня совсем рядом с домом Нала…
Чем ближе мы приближались к лагерю, тем чаще мне приходилось удерживать Шо – он так и норовил помчаться туда во весь опор. Но никакой опасности я так и не заметил, а когда мы почти доехали… Кажется, я все понял, когда увидел их издалека, но просто не мог в это поверить. Бег Шо теперь никто не ограничивал – и он воспользовался возможностью.
Я соскочил с псины еще до того, как он остановился, чувствуя закипающую ярость. Теперь я хотел убивать. Да сегодня я раз за разом бью собственные рекорды! А матушка меня считает очень спокойным – полюбовалась бы сейчас! Это крысоедка меня до такого состояния довела. Все мое накопленное раздражение вылилось в крик:
– Тара! Бесплодная ты сука!
Теперь на меня обернулись и те, кто разводил костер и надевал на крюки мясо – предполагаю, червеедов. Командирша со смехом отскочила, но когда я снова попытался ее ухватить за шиворот, легко отбила мою руку.
– Спокойно, Кирк, спокойно! Сейчас мы тебя накормим, напоим, спать уложим…
– Я тебя сейчас на куски порву, гадюка ты старая!
Вокруг все ухахатывались – и вы посмотрите только на них! Если бы тут побывали пауки, то мы бы и целые палатки вряд ли застали, я уж не говорю о том, что из моих друзей даже хоронить бы было нечего! А тут не то что хоронить есть чего, даже больше – все живы, здоровы, смеются, жизни радуются. Вот только Заг морщится от боли, пытаясь своим видом утешить меня:
– Я вообще на дерево полез! А оно сломалось, представляешь? Кирк, мы с тобой обязаны им отомстить – у тебя не найдется парочки зеленых ящериц для парочки задов?
Я снова смотрел на Тару – ну и где у нее совесть? Заг был тоже неподалеку, когда раздался клич о пауках, а все остальные, видимо, сразу были предупреждены. Поэтому на розыгрыш только мы и попались. Убивать… срочно убивать.
Но она была ловкой – не хуже любого из нас. Такую и захочешь прибить, да не поймаешь. Наткнулся на Нала и только теперь вспомнил о Хани. Обернулся – она и сама уже слезла с Шо и смотрела на происходящее с недоуменной улыбкой. Счастлива, наверное, дура, что все живы, а не съедены пауками: и ее Нал, и Тара. Посмотрю я на ее лицо, когда до нее дойдет, что никаких пауков не было. Но теперь почему-то ее вид заставил меня сделать над собой усилие.
– Тара, – сказал уже спокойнее. – За такое и из командиров вылететь недолго. А мне сейчас так противно, что я за тебя еще и переживал! Лучше б тебя паук сожрал, честное слово.
Я снова начал закипать, но Тара бесстрашно подошла и хлопнула меня по плечу:
– А идея-то не моя была! Но всем сразу понравилось – создать для вас такие условия… – она начала активно жестикулировать, изображая, как мы должны были по ее мнению выглядеть: – «А-а-а-а! Всех съели пауки! Теперь мы умрем от тоски по нашей любимой Таре! Что же делать, что же делать?! Давай, Ханичка, быстро размножаться, пока не поздно!». А Ханичка такая: «Да он герой и мой спаситель! Сегодня же рожу ему дочку!». А потом вы восторженно кормите друг друга кактусами…
Некоторые вокруг уже рыдать начали. Представляю, как все это они обсуждали в наше отсутствие… Мне оборачиваться не пришлось, чтобы понять – Хани больше не улыбается. Тара, сама о том не подозревая, ударила по больному месту нас обоих. Процедил сквозь зубы:
– Я же сказал тебе, что не хочу ее брать.
Она глянула на царапины на моей шее, но, видимо, к однозначному выводу об их происхождении не пришла:
– Ага, не хотел. Да почему-то только ты с ней оказался рядом, когда подняли тревогу. – Она снова рассмеялась, будто это что-то однозначно доказывало. – Все остальные бросились смотреть, почему червееды бегут, а только тебя кое-кто интересовал больше, чем вкусняшки-червееды! Заг попался совершенно случайно – он по нужде уходил, а когда вернулся, просто еще не понял, что происходит.
Уже потом выяснилось, что червеедов спугнули кошки – пустынные хищники, которые сторонятся людей. Возможно, что червееды сами разрыли их нору в земле, а те уже кинулись вдогонку, отгоняя от потомства. На кошек люди не охотились, если была другая еда, а те не охотились на нас. Читатели говорили, что их со временем можно будет приручить, как псин, поскольку нашли неопровержимые доказательства того, что их предки тоже жили с людьми. Поэтому мы их не истребляли – по старой памяти или в счет будущих заслуг. Или потому, что их мясо на вкус было отвратительным.
Кто организатор всего этого безобразия – мне так и не признались. Видимо, побоялись, что без драки не обойдется. Я смотрел на Нала и думал, что такая затея не очень в его духе, хоть он точно был одним из первых, поднявших шум. Будет очень иронично, если именно он предложил способ сближения нас с Хани… С ней мы даже взглядами не пересекались, но на ночь она пошла в его палатку, поскольку Тара ее из своей прогнала. Я слишком устал за этот день, поэтому просто отмел очередную волну злости. В том числе и потому, что начинал понимать ее природу – здесь все, а не только я, находятся в таком же положении. Всем интересна необычная женщина, все хотят увидеть ее в своем доме. Как какую-то иноземную диковинку, которую привозят из Города Неба, заставляя всех сбегаться на центральную площадь, чтобы посмотреть. Это обычное, но очень сильное любопытство – и бытовое, и, конечно, мужское. Мы ведь живые люди! Но остальные, в отличие от меня и Пака, боятся пока даже мечтать, ведь они не смогут подарить ей ребенка. Самое большее, на что они сейчас рассчитывают – что она когда-нибудь потом примет их ухаживания. Этим и успокаиваются. А я… я просто расслабился от того, что женщинам могу предложить не только плотские утехи. Избаловался ими. Проникся мыслью, что я-то уж точно не могу быть отвергнутым. И тут меня словно по голове огрели – ей нравится Нал, который даже не способен зачать! Вот она – истинная природа моей внезапной ярости.
И еще, я, кажется, сегодня точно понял значение слова «насиловать», которое она выкрикивала в первый день с таким ужасом, – это примерно то, что сегодня сделал я. Неудивительно, что никто из нас его не знал. Удивительно, что его знают крысоеды.
Глава 7
Кханника
Спасибо, Отец, что даровал мне этот день. Будь милостив – подари мне следующий. Отец! Подскажи правильный путь, когда только имя твое и спасает меня от сумасшествия… Ослабь мою тоску по дому, ослабь тоску моих близких по мне. И… сделай некоторые воспоминания туманными, чтобы они больше не тревожили меня! Я целовалась раньше – и конечно, никогда с мужчинами – но все равно понимаю, что он не просто целовал меня! Даже страстной Зельмине не пришло бы в голову своим языком… Как псина! Чтоб у него язык этот отсох! Чтоб его самого так кто-нибудь… лизал! Ничтожное обезьянье отродье!!! Зеленых ящериц ему в зад!