Так что, рассуждая обратным манером, можно сказать, что хоть в этом не напрасен был мой письмовой труд под Стыровой башней. Думаю, киевский Петря-юродивый и это тоже провидел. Да и Дубенский игумен Иов нечто подобное провидел в моих наступающих днях, – так медленно уяснялось и прилагалось ладно во мне, непонятное прежде.
И теперь я понимаю, как и многие годы назад, что без изъяснения и краткого описания прежде прошедших луцких событий и славных людей гродских и в целом волынских, предваривших жизнь нынешнюю, не совсем будет понятно, для чего же превелебному Кириллу Терлецкому, Луцкому и Острожскому, и иже с ним епископу Ипатию Поцею, Владимирскому и Брестскому, потребовалось как можно скорее подчинить как себя, так и пасомых своих, то есть православное наше поспольство, римскому папежу Клименту VIII, дабы не быть изверженными прочь из духовного звания своего за толикие преступления против людства и против божественных установлений.
И как тогда, так и ныне, помолясь в одиночестве Богу и испросив у Него благословения на труд свой, приступаю я к сей истерзанной и простреленной книге моей…