«Пронзи мечом тварь, что носит на себе свой страх…»
Желание укрыться от клыков и когтей свирепых хищников — не есть ли страх окружающего мира? Черепаший панцирь… Несложная загадка оказалась разгаданной.
На рукояти меча светился красной медью круглый медальон в виде змеи, обвивающей солнечный круг. Ловец отступил на шаг, рассматривая навершие меча. Поразительное сходство с истинным навершием! Как и когда Сет сумел скопировать знак Аниса?
«И красное солнце укажет тебе путь к тайному хранилищу…»
Красное солнце…
Берт покрутил головой и вдруг увидел в потолке небольшое круглое отверстие, пропускавшее слабенький луч дневного света. Очевидно, отсюда, из тёмного подземелья на поверхность вёл прямой и узкий ход — что-то вроде длинной трубы… «Красное солнце укажет…» Догадка пришла Ловцу на ум мгновенно: здешнее солнце наливается кровавой краснотой в час заката. Значит, необходимо дождаться завершения дня, и тогда солнце, вставши под определённым углом, по трубе пустит лучик, который, пройдя через отверстие на навершии, образует прямую линию… А линия воткнётся в макет дворца! В то самое место на макете, соответствующее комнате, где располагается тайное хранилище…
Сет уже проделал всё это. И Сет знает местонахождение тайного хранилища. Возможно, он уже отыскал Кость Войны, и лишь неожиданное нападение пустынных воинов отвлекло его от немедленного отступления к Каменному Берегу. Возможно, он прямо сейчас спешно собирает своих людей…
Только подумав об этом, Берт весь, с головы до ног, покрылся холодным потом — мышцы спины свело мгновенной судорогой сильнейшего испуга. Он поспешно покинул комнату.
Почему ему не приходило в голову подстеречь Сета с наёмниками на обратном пути и, вооружившись поддержкой Детей Красного Огня, отнять Кость? Это было бы намного проще, чем ползать в жуткой мгле пустого дворца Аниса… Странно, но даже и сейчас такой вариант развития событий не кажется ему единственно верным.
Почему его скручивает ужасом, как только он подумает о том, что Кость Войны может очутиться в руках Сета? В руках Сета, а потом и в руках того, кому он служит?..
Почему ему кажется, что это очень важно — кто первым извлечёт артефакт из древнего тайника?
Потому что он уже испытал на себе гнев Тьмы — приходит в голову мысль, внезапная, но в то же самое время до странности осознанная, будто он об этом уже думал, вот только забыл…
Потому что не разумом, а каким-то первобытным, дремлющим до сих пор чувством Ловец сознавал: важно как можно скорее выдрать ядовитые клыки у гадюки — пока что спящей, но уже беспокойно ворочающейся во сне, расправляющей свои холодные кольца.
Эта мысль словно подстегнула его мозг. Берт вернулся в комнату — ту самую, где большое становится малым. Если Сет нашёл расположение тайника, значит, и он может сделать то же самое. Выбираться из дворца к развалинам сейчас — просто самоубийственно. Окрестности кишат наёмниками, а пустынные воины ни за что не войдут в проклятое место… Может быть, Сет ещё не успел извлечь Кость Войны из хранилища…
Закусив губу, Ловец остановился перед пронзённой мечом черепахой. «Красное солнце укажет путь…» Выходит, необходимо дождаться заката? Слишком долго… Чёртов проныра Сет! Опередил, выполнил за него его работу. Ловко получилось… Можно подумать, Сет давно занимается ремеслом Ловца Теней.
Взгляд Берта скользнул на барельефы, потом вниз — на медное навершие меча Аниса… Стоп!
Тьфу ты, дьявол, а с чего он взял, что это меч Аниса? Навершие скопировано точно, а вот сам клинок… Обычный стальной клинок, выкованный, должно быть, в кузнечных мастерских Руима. Просто Сет, увидев воинов на барельефах, взял за образец их мечи, и прикрепил знак Аниса к рукояти меча одного из наёмников, чей клинок в точности подходил по длине клинку, пившему вражескую кровь много столетий назад…
Ловец раскрыл рот. Несмотря на то, что холод беспрестанно сверлил затылок, причиняя уже не только лишь неудобство, но и вполне ощутимую боль; несмотря на то, что сгущение мрака мешало дышать и каменные своды проклятого дворца тяжко давили на плечи, Берт рассмеялся.
Ну конечно! Как он раньше не заметил того, что должен был увидеть в первую же секунду, как оказался в этой комнате!
Меч, к рукояти которого Сет прикрепил знак Аниса, был гораздо короче меча, отображённого на подвижной стене в покоях давно почившего царя этих земель. Никто, кроме Берта, не видел выбитого в камне Аниса, никто не входил в покои на верхних ярусах дворца много-много лет.
Берт переложил факел в левую руку, а правой ладонью провёл по лицу.
Сет ищет не там, где надо! Ловец, не удержавшись, рассмеялся вновь. Облегчение, которое он испытал, сделав своё открытие, было близко к эйфории. Будто, неудержимо проваливаясь в бездонный колодец, слыша уже гибельный свист ветра в ушах, он сумел зацепиться за выступ. Сет не найдёт Кость Войны! Страшный череп-шлем достанется Альберту Гендеру, Ловцу Теней из Карвада!
— Возвращаются… — проговорил Самуэль, глядя на то, как к становищу приближается отряд пустынных воинов. Впереди трусил на белом верблюде Исхагг, за ним плелись четыре верблюда с телами убитых, уложенных поперёк сёдел. Дети Красного Огня, ехавшие следом, оживлённо переговаривались.
— Кажется, всё прошло удачно, — сказал Самуэль.
— По крайней мере, мясо для пиршества, чтобы отпраздновать это событие, у дикарей имеется, — отозвалась Марта. — Да положи ты эту штуку! Что это вообще такое?
— Паучье жало… — почему-то с неохотой сообщил Самуэль.
— Ну и чего ты с ним возишься?
— Отлаживаю…
Интонации в его голосе не понравились Марте. Она прямо взглянула на Самуэля, а тот опустил глаза. Марта пошевелилась, переместившись в тень стены тростниковой хижины.
— Интересно, — проговорила она, — как твоё жало действует?
— Всё очень просто! — встрепенулся Самуэль, для которого не существовало наслаждения выше разговора о собственных изобретениях. — Принцип пускового механизма ничем не отличается от обыкновенного арбалета. Но дело в том, что вот в эту трубку вкладываются вовсе не стрелы, а свёрнутая сеть со свинцовыми шариками по краям… — тут он опомнился и буркнул: — Как действует, как действует… Обыкновенно действует…
— Так! — хлопнула себя по коленям Марта. И встала на ноги. — Альберт велел?
— Что велел?! — перепугался Самуэль. — Ничего не велел. То есть велел, конечно… Сидеть здесь и не высовываться. Я и сижу. И вы, пожалуйста, сидите, госпожа. Если хозяин даёт приказание, то приказание нужно выполнять. Хозяин зря говорить не станет. Значит, так оно и нужно.
Марта деловито одёрнула перекрещивающиеся на груди ремни, в которых поблёскивали клинки ножей, закинула руку за спину, но тут же вспомнила, что арбалет потерян в битве на Каменном Берегу, — и недовольно сморщилась.
— Не надо, госпожа! — всполошился Самуэль. Тоже поднимаясь, он неловко прижимал к груди паучье жало. — Мы ведь хозяину слово давали!
— Лично я твоему хозяину ничего не давала… слова ему не давала никакого.
— Зато я дал… — жалобно вздохнул Самуэль и поудобнее перехватил жало, направив трубку в грудь рыжеволосой.
Марта изготовилась, сжав губы, стрельнула глазами по сторонам, но… очевидно, подумав о чём-то, рассмеялась.
— Ладно, — сказала она. — Слово есть слово… Пойдём перекусим, верный оруженосец…
— А разве у нас ещё что-нибудь осталось? — удивился Самуэль, но всё-таки направился за ней в прохладную полутьму хижины.
Через минуту Марта вернулась к очагу.
— Неплохая штука… — пробормотала она. — Действительно, в обращении очень проста…
Встряхнув руками, она направилась прямиком к воинам, рассёдлывающим верблюдов. Исхагг, завидев рыжеволосую — он в это время срезал окровавленную одежду с убитых — зычным окриком повалил своих собратьев на колени.
— Ухун… — с натугой сформулировал Исхагг, — довольный? Весёлый? Сытый?
— До чрезвычайности, — кивнула Марта. — Так всё утро веселился, что умаялся и спит. И я бы на вашем месте не рискнула его беспокоить.
Исхагг отчаянно замотал головой, как бы говоря, что у него и в мыслях не было доставлять какое бы то ни было неудобство самому воплощению Красного Огня.
Рыжеволосая легко взлетела на белого верблюда, похлопала забеспокоившееся животное по горбу.
— Э-э-э… — недоумённо затянул Исхагг, но его скакун, вышибая фонтанчики пыли из-под камней, резво побежал на восток, унося на себе Марту.
Когда становище скрылось из вида, в груди её закопошились сомнения. В какой-то момент она хотела повернуть обратно, но, только подумав, что неизвестно — сколько ещё сидеть на одном месте, изводя себя предположениями — как там Альберт, что с ним, жив он ещё или нет, — ударила верблюда пятками.
Ловец подпрыгнул ещё раз и ещё. Нет, не достать… Даже и стащив каменные осколки в кучу, он всё равно не мог с этой кучи хотя бы кончиками пальцев коснуться последних ступеней обрушенной лестницы. Как бы здесь пригодился Самуэль со своим львиным когтем — особым образом изогнутым крюком, способным намертво впиться в любую, даже самую гладкую поверхность.
Придётся идти в обход. Придётся снова плутать по тёмным коридорам, отыскивая путь к покоям Аниса. И что ему стоило тогда, оказавшись там впервые, измерить длину клинка относительно пропорций человеческого тела! Почему он не догадался сделать это?!
«Теряю сноровку, — мрачно думал Берт, осторожно вышагивая по хрусткому ковру из истлевших костей и комков пыли. Какая-то труха сыпалась со скрытого тьмой потолка, сыпалась и с треском сгорала в ярком пламени факела. — Или это место так на меня влияет…»
Коридоры тянулись вперёд, расходились множеством длинных лучей, швыряли Ловца в переплетенья лестниц, втискивали в узкие полуобвалившиеся лазы, поднимали к анфиладам, нависающим над чёрной пустотой угрюмо молчащих залов, душили зловещей тишиной, пугали внезапно вспыхнувшим невесть где пронзительным воем ветра, заблудившегося в лабиринте дворцовых ходов, словно в окостеневших кишках подохшего чудовища.