и облегчение сродни полнейшему опустошению. Да и к самому акту у Кейна не было никаких претензий.
Однако чисто психологически он был столь же голоден, как и до визита в бордель. В темноте маленькой комнаты перед ним плыло и таяло прекрасное лицо Натали Валланс, порой почти реальное, порой размытое, как греза. Руки дрожали от потребности сжать ее в объятиях, в паху ощущались спазмы болезненного, мучительного желания. Комкая подушку, Кейн проклинал себя за то, что какая-то часть его не желала слушать доводов рассудка и жаждала того единственного, что могло утолить ее потребность. Он ворочался с боку на бок, прижимался животом к матрацу, терся об него, пытаясь заглушить вожделение, и ненавидел себя за то, что не способен с ним совладать.
В надежде заглушить желание ревностью, Кейн рисовал себе Натали обнаженной в объятиях Эшлина Блэкмора, и мало-помалу это сработало. Тело его наконец успокоилось.
Но тяготение не ушло.
Глава 17
К утру окончательно подморозило, с сумеречных небес начали падать крупные хлопья снега. Ветер улегся, наступило затишье. К тому времени, когда Натали добралась до здания суда, небо расчистилось и открылись горные пики в белых зимних шапках. На улицах города уже лежал тонкий снежный покров.
Чтобы отпереть дверь кабинета, ей пришлось обогреть замерзшие руки дыханием. Кое-как пристроив ротонду на вешалке, Натали поспешила разжечь огонь в камине. Страшно было подумать о том, чтобы остаться без теплой обуви, поэтому она решила не снимать высоких, на меху, ботинок. Когда пламя загудело, Натали уселась за стол, попутно задавшись вопросом, кто выиграл ежегодное пари о том, когда случится первый снегопад.
По идее этим человеком должен был стать приезжий, не знакомый со здешним климатом и сделавший ставку наугад. Местные жители, и Натали в том числе, ожидали снега много раньше, а уж никак не 21 октября. В прошлом году, например, снег впервые выпал 29 сентября… или даже 28-го…
Натали снова посмотрела в окно. Там уже снова падали редкие снежные хлопья. Значит, продрогшую землю скоро укутает теплое белое покрывало. Она склонилась над столом. После обеда предстояло заседание по несложному гражданскому делу, а утро можно было посвятить бумажной работе: закрыть одни дела, переадресовать другие, рассмотреть заявки на партнерство в фирмах… Работая, она тихонько напевала. На душе было удивительно легко, и краем сознания она понимала, что Кейн Ковингтон никак не успеет заняться поисками золота. Снег не позволит ему делать вылазки на склоны, даже летом опасные своей крутизной, а зимой и вовсе непредсказуемые. Более того, он не достроит и дом.
— Вот так-то, мистер Ковингтон! — сказала Натали вслух. — Здесь, в Колорадо, нельзя круглый год трудиться на свежем воздухе, как у вас на Миссисипи!
И засмеялась, довольная тем, что самонадеянный южанин наконец получит хороший урок. Интересно, где он сейчас? Если все еще в пансионе миссис Бейкер, под ватным одеялом, то пусть не спешит высовывать нос. Все равно придется снова забиться в свою нору.
* * *
Кейн поставил подпись и еще раз пробежал глазами письмо. Оно было адресовано Джеймсу Данну, в прошлом офицеру армии северян, а теперь полковнику в отставке, одному из тех двоих, что удостоверили его сделку с майором Валлансом.
Сейчас Джеймс Данн проживал в Денвере. Кейн узнал об этом несколько лет назад, когда пути их снова пересеклись. То, что они сражались друг против друга во время войны, не помешало бывшим солдатам ощутить взаимное расположение, и хотя они не стали близкими друзьями, однако могли по праву считаться хорошими приятелями. Кейн доверял Джеймсу Данну и ни минуты не сомневался, что получит исчерпывающий ответ на свой запрос.
“Дорогой полковник. Прошу вас об одолжении, за которое буду весьма благодарен. Обращаюсь к вам как к официальному лицу, которому по роду службы доступна любая информация.
Некто Эшлин Блэкмор, недавно поселившийся в городке Клаудкасл, называет себя представителем железнодорожной компании “Денвер-Пасифик”. По его словам, неподалеку отсюда пройдет новая ветка и он послан скупить соответствующие земли, однако он до сих пор не заключил ни единого акта купли-продажи. Вышеупомянутый джентльмен регулярно бывает в Денвере, Предположительно для делового отчета.
Все это наводит на размышления. Говорит ли вам что-нибудь его имя? Признаюсь, мой интерес личного плана, поэтому прошу вас подойти к этому делу сугубо конфиденциально. Я, в свою очередь, сохраню ваш ответ в тайне.
Наилучшие пожелания Мэри и детям.
Кейн Ковингтон”.
* * *
Бумажные дела быстро наскучили Натали и утомили ее. Она любила свою работу. Ей нравились заседания, поединок мнений, живой интерес публики, однако судебное крючкотворство не вызывало в ней особого интереса. К сожалению, дела имели тенденцию накапливаться. Натали казалось, что она провела в этой работе уже довольно много времени, и она с надеждой устремила взгляд на часы. Было лишь половина десятого. Продолжать не хотелось. Натали вышла из-за стола и потянулась. Наверное, стоило узнать, не прибыла ли утренняя почта.
Набросив на плечи ротонду и прикрыв волосы капором, Натали вышла под медленно падавший снег и не спеша пересекла пустынную улицу. Перед цирюльней она постояла, держась за край перил и стряхивал с ботинок налипший снег. Натали уже собралась двинуться дальше по деревянному тротуару, как вдруг услышала шаги.
О ужас! К ней приближался Кейн Ковингтон!
Пальцы конвульсивно вцепились в перила, губы сжались в тонкую линию.
Кейн шел с непокрытой головой, и снежные хлопья, тая на черных волосах, образовывали на них блестящие капли. Он улыбался так тепло и открыто, словно был рад этой встрече.
Натали была этим просто взбешена.
— Почему ты не в постели?! — первым делом осведомилась она.
— О! — Кейн улыбнулся еще теплее. — Как приятно, что при одном моем виде тебе на ум приходит постель!
— Я совсем не о том!..
— А я о том. Когда я вижу тебя, мне вспоминается двуспальная кровать. Уж не знаю, чем ты так…
— Ты до отвращения вульгарен!
— Но забавен, не правда ли? Кстати, еще о забавном! Сегодня утром я выиграл пари. Вообрази, сделал ставку на то, что первый снег будет именно сегодня, — и выиграл. — Он одарил Натали безмятежной улыбкой и игриво коснулся ее плеча конвертом, который нес на почту. — Приглашаю тебя отпраздновать это событие.
— Вот еще!
Она отбросила руку Кейна, ненароком выбив конверт, и тот упал на тротуар. Взгляд ее сам собой потянулся к адресу.
— Джеймс Данн? Офицер, засвидетельствовавший вашу с Девлином сделку? — Это вырвалось прежде, чем Натали успела прикусить язык.
— Он самый, — спокойно подтвердил Кейн и добавил, отлично зная, что она обязательно будет противоречить каждому его слову: — Представляю, как тебе любопытно узнать, что в письме! Могу рассказать.
— Не имею ни малейшего желания это знать!
— Ну разумеется. — Он предложил ей руку. — Могу я по крайней мере рассчитывать, что ты проводишь меня до почты?
— Нет, не можешь!
Натали резко вскинула голову и двинулась в сторону почты. Кейн подождал немного, потом без труда догнал ее и пристроился рядом.
— Почему ты не хочешь со мной позавтракать? Боишься, что…
— Ничего я не боюсь! Сделай милость, оставь меня в покое!
Она попробовала ускорить шаг, но мешало объемистое зимнее одеяние. Кейн снова легко догнал ее.
— Ладно, давай прощаться. Сейчас отправлю письмо и сразу поеду на Промонтори-Пойнт.
— Куда?!! — Натали остановилась как вкопанная. — Это еще зачем? Только не говори, что и сегодня ты собираешься работать! И вообще я не верю, что ты здесь останешься.
— Конечно, останусь. Клаудкасл меня просто завораживает. Под холодным, спокойным фасадом здесь бурлят неистовые страсти… как и в тебе.
— Ты пожалеешь, что остался! — убеждала Натали. — Того, кто привык к жаре, сырости и комарам…
— …здешний климат бодрит и весьма, весьма стимулирует! Сколько ни работаю, никак не могу истратить всю энергию. Правда, по большей части она несколько другого рода. Знаешь, мне нужен совет: что делать с одной упрямой частью тела?
— Засунь ее в снег!
Натали бросилась прочь, провожаемая удовлетворенным смехом Кейна. Еще бы, ему снова удалось вывести ее из себя! Натали первой оказалась у окошечка клерка почтового отделения, и тот, хорошо ее зная, тут же протянул ей письмо. Сразу поняв по почерку на конверте, от кого оно, Натали нетерпеливо надорвала край. Пробегая взглядом строки письма, она улыбалась — Шелби Саттон, ее единственный родственник, обещал приехать в Клаудкасл не позднее чем через три недели.
Натали читала, не замечая, как внимательно наблюдает за ней Кейн Ковингтон. Лицо ее светилось счастьем, губы вздрагивали от смеха, что так и рвался из груди. В какой-то момент рыжий локон свесился вперед, заслонив обзор, и она заложила его за ухо легким, безотчетно изящным жестом.
Красота Натали Валланс, и без того неоспоримая в глазах Кейна, в подобные минуты обретала какой-то новый смысл, задевала иную, более глубокую струнку, поднимая физическое влечение на некую возвышенную ступень. Пришлось напомнить себе, что это глупый самообман.
Нет ничего смешнее, чем строить свое отношение к женщине на ее внешней прелести. Внешность обманчива. Это создание, которое кажется таким юным, милым и безыскусным, на самом деле особа лет тридцати, а то и старше, особа лживая, лицемерная, коварная. Кто знает, сколько мужчин держало ее в объятиях? Уж точно не один муж, иначе откуда бы ей набраться тех фокусов, которые она тогда продемонстрировала! Прелести и невинности в таких женщинах не больше, чем в ядовитой змее.
Тем не менее она пробудила в нем страстное желание, и одной той ночи было далеко не достаточно.
Необходимо это повторить, и не раз, пока не наступит пресыщение.
Потому что пресыщение неизбежно.
Это было одной из причин того, почему Кейн решил поселиться на Промонтори-Пойнт. Чем ближе к Клауд-Уэсту, тем выше шансы добиться желаемого. Когда дом будет готов, он уж как-нибудь изловчится и заманит туда Натали. Зима в Колорадо сурова, и что еще делать в долгие холодные ночи, как не согревать друг друга? Страсть — лучшее в мире топливо, когда за окнами воет вьюга. И никого поблизости, только они двое: он и рыжеволосая красавица со всем ее пылом и богатым опытом…