– Извини, что мы заставили тебя краснеть.
– Все нормально.
Алана пододвигает ко мне миску с мороженым. Я отправляю в рот первую ложку – господи, какое наслаждение! Я готова застонать, тем не менее беру себя в руки и ем молча, словно мороженое для меня – обычное лакомство, которое я привыкла есть с детства. На самом деле мороженого у нас дома не бывало. Я научилась не хранить ничего в морозильнике: когда электричество отрубают за неуплату, выгребать из морозилки растаявшую и протухшую еду – то еще удовольствие.
– Можно вопрос? – спрашивает Алана.
Я киваю, однако ложку изо рта не достаю. Мне становится не по себе: чего доброго, про маму расспрашивать начнет… Алана вроде хороший человек, и я вряд ли смогу ей врать, но и правду говорить пока не готова.
– Ты католичка?
Хм, такого вопроса я точно не ожидала.
– Нет. А что?
Она показывает большим пальцем наверх.
– Заметила у тебя в комнате портрет матери Терезы.
– А! Нет. Это вроде как… сувенир. На память.
Она кивает и задает следующий вопрос:
– Значит, религия не запрещает тебе предохраняться?
Приехали. Я прячу глаза.
– Нет. Но в данный момент я не принимаю таблетки. Потому что не… ну, вы поняли.
– Не живешь половой жизнью? – уточняет Алана. Она так непосредственно об этом говорит!
– Да. Больше не живу. Пока.
– Что ж, ты меня успокоила. Но неплохо быть во всеоружии – мало ли, вдруг этим летом что-то изменится. Я могу записать тебя к врачу.
Чтобы потянуть время, я отправляю в рот еще одну ложку мороженого. Видимо, Алана замечает, как покраснели мои щеки.
– Тебе нечего стыдиться, Бейя.
– Знаю. Просто не привыкла обсуждать такое с другими людьми.
Алана спокойно кладет ложку в пустую миску и идет к раковине.
– Мама с тобой об этом не говорила?
Я ковыряю ложечкой свое мороженое.
– Не-а.
Она оборачивается и секунду-другую молча смотрит на меня.
– Какая она?
– Моя мать?
Алана кивает.
– Да. Твой отец толком ее не знал, а мне любопытно. Смотрю, тебя она хорошо воспитала.
Меня разбирает смех.
Я тут же осекаюсь, увидев, что моя реакция вызывает у Аланы еще больше вопросов. Набиваю рот мороженым и пожимаю плечами.
– Она совсем не такая, как вы.
Вообще-то это был комплимент, но Алана как будто опешила от моих слов. Надеюсь, она не обиделась, потому что копать глубже и что-то объяснять я не собираюсь, иначе точно сболтну лишнего. Новость о смерти надо приберечь для отца. Мне кажется, он должен узнать об этом первым.
Вообще-то первым узнал Самсон. Рядом с ним я по какой-то причине полностью теряю власть над собой и своими тайнами.
Отодвигаю миску с недоеденным мороженым.
– Знаете, давайте я все-таки схожу к врачу и начну принимать таблетки. Не то чтобы у нас с Самсоном… – Я смотрю в потолок и громко выдыхаю. – Ну, вы поняли. Лучше заранее перестраховаться. На всякий случай. – Господи, как же трудно говорить о таких вещах! Особенно с женщиной, которая мне, по сути, чужая.
Алана улыбается.
– Завтра же запишу тебя на прием. Не проблема.
– Спасибо.
Алана отворачивается к раковине помыть мою миску, и я, воспользовавшись моментом, убегаю наверх. Не успеваю я спрятаться в спальне, как из комнаты напротив раздается голос Сары:
– Погоди, Бейя! С тебя подробный отчет.
Я замираю и перевожу взгляд на открытую дверь ее спальни. Они с Маркусом сидят на кровати. Сара поворачивается к Маркусу и машет ему ручкой.
– Ну все, беги домой.
Он удивленно смотрит на нее – явно не привык, чтобы его выпроваживали, – однако встает и целует ее на прощание.
– Домой так домой… Все равно тебя люблю, хоть ты меня и выгоняешь.
Сара улыбается.
– Я тебя тоже, но у меня теперь есть сестра. Придется делиться. – Она похлопывает освободившееся место на кровати и смотрит на меня. – Давай сюда.
Выходя из комнаты, Маркус машет мне рукой.
– И дверь не забудь закрыть! – бросает Сара ему вдогонку.
Я подхожу к кровати и сажусь рядом. Она ставит на паузу фильм и садится поудобнее – лицом ко мне.
– Ну? Как прошло?
Прислоняюсь спиной к изголовью ее кровати.
– Твоя мать подстерегла меня в кухне с мороженым и устроила допрос. Хотела знать, живу ли я половой жизнью.
Сара закатывает глаза.
– О, этот трюк с мороженым! Никогда не устаревает. Но я спросила не о том, и ты меня прекрасно поняла. Я видела, что ты ходила к Самсону домой.
Стоит ли рассказывать Саре о нашем поцелуе? Нет, пожалуй, об этом пока лучше умолчать. Для начала надо разобраться в себе и хотя бы понять, хочу ли я повторения.
– Ничего не было.
Сара сдувается и плюхается на спину.
– Ну вот! А я надеялась на пикантные подробности.
– Их нет. Прости.
– Ты хотя бы с ним флиртовала? – Сара вновь садится. – Самсона долго уговаривать не надо – он кого угодно может поцеловать. Главное, чтобы живое и с сиськами.
Внутри все переворачивается.
– От этих слов мне полагается сразу его возжелать? Не сработало, знаешь ли.
– Да брось, я преувеличиваю. Он богатый красавчик, девушки сами вешаются ему на шею – а он их иногда ловит, только и всего. Я бы на его месте тоже ловила, а кто нет?
– Я не вешаюсь на людей. Я их избегаю.
– А кто ходил к нему домой?
Я приподнимаю одну бровь.
Сара улыбается, словно ей вполне достаточно и такого ответа.
– Давайте завтра отправимся на двойное свидание!
Не хочу зря ее обнадеживать, но идея мне вроде бы по душе.
– Молчание – знак согласия, – говорит Сара.
Я смеюсь. Потом у меня вырывается стон, и я закрываю лицо руками.
– Ох! Все так сложно и непонятно. – Я опускаю руки и съезжаю вниз, пока не упираюсь взглядом в потолок. – Наверное, я зря так загоняюсь. Все время выдумываю, что может пойти не так и почему мне не стоит с ним связываться.
– Например? – спрашивает Сара.
– Отношения – не мой конек.
– И не Самсона.
– А вдруг я буду страдать, когда все закончится?
– Почти наверняка будешь.
– Зачем сознательно подвергать себя страданиям?
– В большинстве случаев оно того стоит. Главное, сейчас будет весело. Ради этого можно и пострадать немножко.
– Даже не знаю. Я не привыкла развлекаться.
– Это видно, – говорит Сара. – Только без обид.
– Ну что ты, какие обиды.
Я поворачиваюсь и смотрю на Сару. Она лежит на боку, подперев голову рукой.
– И еще я ни к кому раньше не испытывала чувств. Если я влюблюсь, то потом, когда лето кончится, мне будет очень плохо? Очень больно?
Сара качает головой.
– Брось! Не загадывай заранее. Летом надо жить одним днем! Не завтрашним, не вчерашним, а сегодняшним! Чего ты хочешь прямо сейчас?
– Прямо сейчас?
– Да. Чего тебе хочется?
– Еще мороженого!
Сара садится и расплывается в улыбке.
– Черт, как мне нравится иметь сестру!
Я безумно рада, что при упоминании мороженого она даже не поморщилась. Может, я не так уж плохо на нее влияю. Пусть я не такая веселая и жизнерадостная, как Сара, все же приятно видеть, что она начинает получать удовольствие от еды и уже не так парится из-за лишнего веса, как в день нашей первой встречи. Значит, и я могу внести лепту в нашу дружбу.
Это мне в новинку – сознавать, что людям может быть от меня какая-то польза.
13
Будильник звенит рано – на горизонте еще даже не забрезжил рассвет.
Наверное, надо отключить эту чертову штуку, но мне прямо не терпится увидеть восход солнца и, возможно, Самсона.
Я выбираюсь из кровати и, не меняя футболку, натягиваю шорты – мало ли, вдруг Самсон проснулся и поджидает меня на балконе.
Господи, я десять секунд как встала, а уже дважды о нем подумала. Видимо, тот факт, что вчера я ему отказала, не охладил даже моего собственного пыла.
Отпираю балконную дверь, сдвигаю ее в сторону…
И вскрикиваю.
– Ш-ш! – со смехом шипит на меня Самсон. – Это всего лишь я.
Он сидит на плетеном диванчике, закинув ноги на перила. Я прижимаю ладонь к груди и перевожу дух.
– Что ты тут делаешь?
– Тебя жду, – как ни в чем не бывало отвечает Самсон.
– Как ты вообще сюда попал?
– Перепрыгнул. – Он показывает мне свой ободранный, перепачканный кровью локоть. – С моего балкона казалось, что расстояние тут поменьше…
– Ты больной?
Он пожимает плечами.
– Даже если бы я упал, тут не очень высоко. Приземлился бы на крышу веранды.
Он прав. Дом так спроектирован, что на землю Самсон не упал бы – до крыши веранды фута три, – но все-таки.
Сажусь рядом с ним. Хотя диванчик двухместный, двоим тут тесновато – мы соприкасаемся бедрами. Думаю, на это и был расчет, иначе Самсон сел бы на стул или в кресло напротив.
Откидываю голову на спинку дивана и невольно оказываюсь еще ближе к Самсону: моя голова теперь касается его плеча, но это не вызывает у меня ни малейшей неловкости.
Мы оба смотрим на показавшийся из-за горизонта крошечный солнечный ломтик.
Следующие несколько минут мы молча любуемся рассветом. Должна сказать, вдвоем это делать гораздо приятнее, чем поодиночке.
Самсон опускает подбородок на мою макушку. Вроде бы ничего особенного, и все же от этого маленького знака внимания у меня в груди происходит настоящий взрыв. Уму непостижимо: внутри все грохочет, а мир вокруг нас тихо спит.
Вот солнце выглянуло из-за горизонта на три четверти; его нижний край еще погружен в море.
– Мне надо идти, я обещал приятелю помочь починить дорожку через дюны. Хотим успеть до наступления жары. А у тебя какие планы?
– Наверное, снова лягу и просплю до полудня. Потом Сара хотела идти на пляж.
Самсон убирает руку со спинки и встает. Прежде чем уйти, он опускает на меня взгляд.
– Ты рассказала Саре про наш поцелуй?
– Нет. А мы должны сохранить это в тайне?
– Нет, просто интересуюсь. Вдруг Маркус сегодня поднимет эту тему – не хочу, чтобы наши показания разошлись.