– Допустим, – говорит Сара. – Но что значит «на свободе»? Ты сидел в тюрьме?
Самсон вздыхает – сразу видно, не хочет об этом говорить.
– Оставь его в покое, – просит Маркус, тоже заметив замешательство друга.
Сара показывает на меня.
– А ничего, что я сводную сестру с ним познакомила? Уж не с преступником ли?
– Все нормально, – кивает Самсон. – Он имел в виду город. Мы вместе учились в закрытой частной школе, и он знает, что я терпеть не мог Нью-Йорк.
Я замечаю, как к горлу Самсона медленно подкатывает ком: он словно пытается проглотить ложь. Велика ли вероятность встретить нью-йоркского однокашника на полуострове в Техасе? Мягко говоря, невелика. Но разве нас с Сарой это касается? А меня? Люди никому не обязаны рассказывать о своем прошлом.
Ладно, правду выпытаю из него позже. А сейчас, чтобы разрядить обстановку, я сообщаю:
– Никогда не бывала в Нью-Йорке. Техас – мой третий штат, других я не видела.
– Серьезно? – удивляется Сара.
– Ага. Из Кентукки я изредка летала в Вашингтон, к отцу. Даже не знала, что в Техасе так жарко.
Маркус смеется.
Официант приносит заказанные Сарой закуски и берет мой стакан, чтобы долить в него воды. Самсон тем временем закидывает в рот кусок кальмара.
– Кальмара тоже не пробовала?
Я беру у него кусочек.
– Не-а.
– Ты как будто с другой планеты прилетела! – удивляется Маркус.
На сей раз Сара уже не ждет меня – сразу набирает полную тарелку закусок и принимается за еду. Возможно, никто за столом этого не заметил, но я несказанно рада, что она больше не заморачивается из-за еды так, как раньше.
Разговор, который изначально был только о Самсоне, постепенно перетекает в другое русло.
Немного погодя он ловит под столом мою руку и легонько стискивает. Я перевожу на него взгляд, и он молча, одними губами говорит «спасибо».
Мы почти не знакомы, но вот ведь странное дело – общение с Самсоном без помощи слов позволяет мне куда лучше его понять, чем вербальное общение позволяло понимать других. Одного его взгляда достаточно, чтобы я убедилась: сейчас мне больше ничего о нем знать не нужно.
Буду снимать с него слои потихоньку – когда он сам того захочет.
16
Когда мы ночью собираемся возле костра на пляже, двух свободных мест рядом там не оказывается, и Самсон садится напротив.
А рядом, увы, сидит Бо.
Самсон пристально глядит на Бо всякий раз, когда тот со мной заговаривает. Я пытаюсь как можно недвусмысленнее дать ему понять, что он меня не интересует, однако намеков Бо не понимает. Парни вроде него никогда их не понимают. Они привыкли получать желаемое и упорно не замечают, что желаемое не отвечает взаимностью. Такая мысль, я уверена, просто не приходит Бо в голову.
– Вот это да… – бормочет Сара.
Я смотрю на нее: она показывает на дорожку через песчаную гряду футах в пятидесяти от нашего места.
По дорожке к нам идет Каденс.
– Она же уехала!
– Вот и я так думала, – кивает Сара.
Я с тяжелым сердцем наблюдаю за приближением Каденс. Самсон сидит к ней спиной и ни о чем не подозревает.
Подойдя, она тут же закрывает ему глаза ладонями. Не успевает он среагировать, как Каденс пищит: «Сюрприз!» и целует его в губы.
– Мы решили вернуться, побудем тут еще недельку.
Кровь в моих венах мгновенно превращается в лаву.
Когда Каденс отстраняется, Самсон ловит мой взгляд. Как бы я ни старалась сохранять невозмутимость, меня буквально колотит от ревности.
Самсон встает и поворачивается к Каденс. Я не слышу их разговора, но он на секунду взглядывает на меня и только потом кладет ладонь ей на пояс, свободной рукой указывая на океан. Они уходят, а я опускаю глаза на колени.
Надеюсь, он уводит ее, чтобы мягко отшить. Или не мягко.
Он ничего мне не должен. Это ведь я вчера прервала наш поцелуй.
– Ты как? – спрашивает Сара, заметив перемену в моем настроении.
Медленно выдыхаю.
– Что они сейчас делают?
– Кто? Каденс и Самсон?
Киваю.
– Прогуливаются, – отвечает она, а потом подозрительно щурит глаза. – Что между вами происходит?
Мотаю головой.
– Ничего.
Сара откидывается на спинку стула.
– Я знаю, что ты человек скрытный, и готова с этим мириться. Но умоляю тебя, Бейя, если этим летом Самсон тебя поцелует, пожалуйста, расскажи! Можешь даже вслух не говорить, просто намекни как-нибудь – дай пять, что ли.
Я кивком заверяю ее, что так и сделаю, а потом украдкой кошусь на Самсона с Каденс. Они стоят в двух футах друг от друга, Каденс плотно скрестила руки на груди. Вид у нее недовольный.
Я перевожу взгляд обратно на костер, а несколько секунд спустя все дружно охают.
– Ого! – смеется Маркус.
Он глядит на Самсона: тот быстро возвращается к костру, потирая щеку. Один.
– Она залепила ему пощечину, – шепчет Сара мне на ухо.
Когда Самсон садится на свое место, моя сводная сестра спрашивает:
– Что ты ей сказал?
– Кое-что, чего ей слышать не хотелось.
– Ты ее кинул, чувак? – спрашивает Бо. – На фига? Она же секси!
Самсон невозмутимо смотрит на него и показывает рукой в том направлении, куда ушла Каденс.
– Дерзай, Бо! Это легкая добыча.
Бо качает головой.
– Не, сейчас меня другая пташка интересует. – Он показывает на меня.
– Даже не мечтай, Бо, – говорю я.
Он только ухмыляется. Не пойму, почему мой прямой отказ заставляет его думать, будто на самом деле я имею в виду что-то другое. Он встает, хватает меня за руку и пытается поднять со стула.
– Пойдем поплаваем!
Качаю головой.
– Я уже дважды сказала тебе «нет».
Он пытается подхватить меня на руки, и тогда я пинаю его в колено – ровно в тот миг, когда Самсон вскакивает со стула и подлетает к нам.
– Она сказала «нет».
Бо смотрит на Самсона, затем на меня. Показывает пальцем на нас обоих.
– А, понял! Вы, типа, вместе?
– Я уже несколько раз слышал, как она тебе отказала, – говорит Самсон. – Что ж ты такой непонятливый, а?!
Самсон очень зол. Не знаю, то ли ревнует, то ли Бо просто достал его своим поведением.
Я думала, этим все и закончится, но Бо явно не любит, когда на него орут. Он замахивается, бьет Самсона по лицу и снова вскидывает кулаки, готовясь к драке. Самсон не отвечает, только хватается за щеку и пристально глядит на Бо.
– Мать твою! Ты серьезно?
– Да, гад, я серьезно, – отвечает Бо, не меняя позы.
Маркус тоже встает и готовится прийти на помощь другу, однако Самсон явно не намерен развлекать Бо.
– Иди домой, – говорит ему Маркус, вставая между ними.
Бо переводит взгляд на Маркуса.
– Как по-мексикански будет «гад»?
Кого я ненавижу даже больше, чем мерзавцев, так это мерзавцев-расистов.
– По-испански, – поправляю его я. – «Гад» по-испански будет «Бо».
Самсона разбирает смех, и это окончательно выводит Бо из себя.
– Пошел в жопу, богатей вонючий. И все остальные тоже отправляйтесь в ад! – Лицо у него багровеет от ярости.
– Когда ты рядом, мы уже в аду, – равнодушно произносит Сара.
Бо показывает на нее пальцем.
– Иди на хер! – Потом показывает и на меня: – Ты тоже.
Видимо, это становится для Самсона последней каплей. Он не бьет Бо, но резко идет на него с кулаками – тот испуганно отпрыгивает, хватает со стула вещи и уходит прочь.
Чудесное зрелище.
Самсон падает на стул и хватается за подбородок.
– С тех пор, как ты приехала, мне уже дважды прилетало от парней и один раз – от девушки.
– А ты меньше за меня заступайся.
Самсон слегка усмехается, как бы говоря: «Вот еще!»
– У тебя кровь. – Хватаю ближайшее полотенце и вытираю его рассеченный подбородок. Видимо, у Бо на пальце было кольцо. – Надо наложить повязку.
Самсон поднимает взгляд на меня, и его лицо сразу меняется.
– У меня дома есть все необходимое.
Он встает с шезлонга, обходит костер и направляется к дому.
Хотя меня он не зовет и не ждет, пока я встану, в его взгляде я прочитала приглашение. Прижимаю ладони к щекам – они горят огнем, – встаю и кошусь на Сару.
– Помни, – шепчет она. – Жду намеков!
Я смеюсь и ухожу за Самсоном. Он опередил меня на несколько ярдов, однако дверь оставил открытой – знал, что я пойду следом.
Поднимаюсь по лестнице на веранду и пытаюсь перевести дух. С чего я так разнервничалась? Вчера мы уже целовались, значит, самое трудное позади.
Вхожу в дом и закрываю за собой дверь. Самсон стоит у раковины и мочит под краном бумажное полотенце. Свет он включать не стал: кухня освещена только дисплеями приборов и лунным светом из окон.
Я прислоняюсь к кухонному столу и осматриваю его рану. Он слегка наклоняет голову, чтобы мне было лучше видно.
– Еще кровит? – спрашивает он.
– Немножко.
Я отстраняюсь и наблюдаю, как он прижимает влажную салфетку к рассеченному подбородку.
– Никаких пластырей и бинтов у меня нет, – говорит Самсон. – Я соврал.
Киваю.
– Ага. У тебя тут вообще шаром покати.
Уголок его губ дергается, словно он хочет улыбнуться, но что-то явно его гнетет. И не только его, меня тоже.
Он отнимает салфетку от лица и бросает ее на кухонный стол, а потом крепко вцепляется руками в край столешницы, будто пытается себя удержать.
Нет, сегодня первый шаг будет не за ним, как бы ему этого ни хотелось. А я, хоть и нервничаю, могу думать лишь об одном: каково это – поцеловать Самсона? И довести поцелуй до конца?
Его взгляд – как магнит. Я делаю несмелый шаг навстречу. И хотя со стороны наверняка видно, как сильно я нервничаю, Самсон не двигается. Просто ждет. Мое сердце бьется как бешеное, ведь теперь нам обоим ясно: я готовлюсь к поцелую.
Сегодня все иначе. Нынешний поцелуй весомей и значительней, чем вчерашний; мы оба целый день о нем думали и, очевидно, определились со своими желаниями.
Мы неотрывно глядим друг другу в глаза, когда я приподнимаюсь на цыпочки и легонько прижимаюсь губами к его губам. За миг до того Самсон делает резкий вдох, будто заново набираясь самообладания, которое полностью его покинуло.