оселения возрастом около 7000 лет археологи наткнулись на могилу старика мужского остеологического пола. Его тело лежало в позе эмбриона, а на черепе специалисты обнаружили отверстие с небольшую монетку, откуда была соскоблена кость[65]. Зачем это сделали, непонятно. На костной ткани вокруг отверстия не было никаких признаков заживления. Если этот человек и не умер в ходе процедуры, то вряд ли долго прожил после нее. Археолог Лукаш М. Станашек также заметил, что отверстие могло быть проделано и после смерти, например, чтобы дать возможность душе покинуть тело. Ясно только одно: кто бы ни проводил эту процедуру, у него уже был опыт. Соскоб получился ровным и гладким по краям — человек делал это явно не в первый раз.
Непревзойденные эксперты по трепанации, судя по всему, жили во времена империи инков в Перу, между XIV и XVI веками нашей эры. Было обнаружено более 800 трепанированных черепов, разбросанных по всей территории распространения культуры инков[66]. В данном случае антропологи с большей уверенностью могут назвать причину такой популярности этой процедуры. У инков трепанация черепа никак не была связана с идеей высвобождения души или с какими-то другими сверхъестественными целями. Скорее всего, это была самая настоящая хирургическая операция по удалению осколков кости из проломленного черепа. Эти люди, как заметил антрополог Джон Верано, использовали оружие, наносившее тупые травмы, например булавы и пращи. Арсенал оружия инков не протыкал и резал, а разбивал и проламывал. Все это приводило к довольно серьезным травмам головы, так что люди, обладавшие медицинскими знаниями, извлекали безжизненные осколки черепа и формировали ровные отверстия, которые постепенно зарастали новой костной тканью.
Эта процедура, скорее всего, была не такой уж болезненной, как может показаться. Кожа головы пронизана нервами и кровеносными сосудами — чтобы обнажить череп, приходилось пролить немало крови, — однако сама кость лишена подобной сети. Ей она попросту ни к чему. Наша кожа — это барьер, отделяющий нас от внешнего мира и рассказывающий про него. Череп же со своей характерной структурой из гибкой губчатой ткани, окруженной с двух сторон жестким слоем более плотной кости, выполняет защитную функцию. Таким образом, преодолевать мягкие ткани было гораздо больнее, чем кость, хотя, наверное, весьма необычно слышать скрежет каменного инструмента по черепу.
Количество вылеченных говорит само за себя[67]. Примерно 83 % осмотренных антропологами отверстий как минимум начали зарастать, а признаки костной инфекции были минимальными. Большинство пациентов переживали эту операцию, и раны поддерживались в чистоте. Более того, само расположение проделанных отверстий говорит о том, как много хирурги инков знали о черепе. Выбирая место для проведения трепанации, они избегали мышц и других уязвимых участков, заключили антропологи. Кроме того, древние врачи, судя по всему, знали, как располагались кровеносные сосуды на поверхности мозга, и тщательно обходили их. Допустим, эти методики передавались из поколения в поколение, и, подобно всему остальному в человеческой культуре, в различных регионах империи, равно как и в различные эпохи, в них наблюдались те или иные вариации. Но даже при всем при этом обнаруженные находки указывают на то, что хирурги инков орудовали своими инструментами с невероятной точностью, независимо от выбранной методики, и данная процедура была распространенным способом лечения, судя по всему, невероятно частых среди их народа травм головы.
Инки-специалисты были не единственными врачами, оставившими после себя остеологический след хирургических вмешательств. Археологи обнаружили подобные следы в относительно недавних захоронениях западных цивилизаций. Черепа, разрезанные по всему контуру для изучения мозга, говорят сами за себя. И подобно черепам инков, эти останки со следами вмешательств западных медиков способны поведать нам кое-что о том, как работали врачи той эпохи. В 2015 году на собрании Американской ассоциации содействия развитию науки Дженна Диттмар объяснила, что скелеты, обнаруженные в Англии на кладбищах при больницах, демонстрируют эволюцию методов вскрытия людей с 1650 по 1900-е годы[68].
Чтобы разобраться в истории, пришлось немного повозиться. Обнаруженные на этих кладбищах останки, отметила Диттмар, зачастую представляли собой отдельные конечности или черепа. Все потому, что почти каждое тело приходилось делить между несколькими изучавшими анатомию студентами. В XIX веке, когда обучение анатомии достигло небывалого размаха, расхитители могил вовсю продавали выкопанных мертвецов постоянно нуждающимся в них медицинским школам — спрос на трупы для изучения всегда превосходил предложение. Как бы то ни было, по этим останкам можно видеть происходившие в академической медицине изменения — следы от режущих инструментов выдают, как именно студенты вскрывали предоставленные им для изучения тела. Поначалу для вскрытия использовались грубые и неспециализированные инструменты. Они больше напоминали снаряжение плотника, чем медицинский инструментарий. Со временем разрезы становились все тоньше, а на трупах обнаруживалось все меньше повреждений, полученных в процессе вскрытия. Мертвым, пожалуй, особой разницы не было, однако это имело огромное значение для пациентов, которых оперировали теми же инструментами.
Бо́льшая часть моего рассказа до сих пор была сосредоточена на естественной истории кости. Мы изучили жизненный цикл кости, разобрались с ее эволюционным происхождением, физиологией, а также с тем, как она реагирует на внешний мир. Кроме того, патология зачастую указывает на неизбежную связь между жизнью и смертью, о чем нам напоминает один скелет из Центральной Америки.
В 2017 году археолог Николь Смит-Гусман вместе с коллегами сообщила о найденных останках неудачливого подростка, который был поражен рядом патологий[69]. У этого скелета, похороненного после 1250 года нашей эры в районе Серро-Брухо в Панаме, были изъеденные дырами зубы, повреждения черепа, связанные с анемией, а также рак плечевой кости. Из-за саркомы на правом плече парня образовался костный нарост, который наверняка способствовал его преждевременной кончине. И хотя этот юноша и был погребен в мусорной яме, о том, кем именно он был, говорят сами обстоятельства погребения. Его тело было плотно обернуто и бережно похоронено вместе с различными предметами, включая раковину-горн. Основываясь на имеющихся о культуре того времени знаниях, Смит-Гусман вместе с коллегами заключила, что этому человеку приписывали особую значимость при жизни и в загробном мире: образования на его костях стали воплощением связи между мирами живых и мертвых. Это подводит нас к вопросу о том, как те, кто пока еще жив, пытаются придать некий смысл тем, кто их покинул. Это остеологические истории совсем другого рода, и касаются они не только жизни костей с точки зрения эволюции, биомеханики и физиологии, но еще и того, как скелеты мертвых взаимодействовали с живыми. То, как воспринимаются кости, какие, как нам кажется, тайны они способны поведать, зависит от наших представлений, и культурные изменения неизбежно влияют на то, как мы анализируем и познаем естественную историю. Когда кости больше не могут говорить сами за себя, мы говорим вместо них.
6. Ближе к кости — слаще мясо
Существует множество поводов посетить церковь Сент-Брайд на Флит-стрит в Лондоне. Для начала, этот англиканский молитвенный дом — один из старейших во всей Англии. Архитектурный скелет современного сооружения датируется примерно 1672 годом, но в той или иной форме церковь здесь существовала еще с VII века. Изначальное церковное здание превратилось в пепел в 1665 году, во время Великого лондонского пожара, однако вскоре на этом месте возвели новое. Более того, ходят слухи, что его многоярусная башня вдохновила безумно влюбленного пекаря на создание чего-то более экстравагантного, чем традиционный пирог невесты: до неприличия роскошный многоуровневый торт, за который молодожены и по сей день продолжают выкладывать баснословные деньги. И словно этого мало, Сент-Брайд является еще и «журналистской церковью». Газеты профинансировали реставрационные работы для молитвенного дома после его бомбардировки люфтваффе в 1940 году, даровав ему нынешнее воплощение.
Я не знал обо всей этой истории, когда шел по Флит-стрит, лавируя между бизнесменами с прилипшими к голове, словно мозговые слизни, смартфонами, в поисках входа в церковь. Это был приятный солнечный весенний денек, однако мне хотелось поскорее оказаться под землей. А все потому, что церковь Сент-Брайд была единственным местом в Лондоне, где можно встретить скелеты в подвале.
Официально то, что находится под церковью Сент-Брайд, именуется оссуарием. Это весьма приятное шипящее слово для того, что, по сути, является складом, забитым прахом давно мертвых людей. Оссуарием может называться ящик с костями, составленные один на другой в подземном помещении черепа либо же вычурно вплетенные в саму структуру здания человеческие кости. У каждого варианта своя эстетика. Оссуарий в Брно под церковью Святого Якуба представляет собой большое собрание черепов, пристально смотрящих на тебя своими пустыми глазницами. В часовне черепов под церковью Святого Варфоломея в Польше черепа на потолке поддерживаются перекрещивающимися берцовыми костями, а стены полностью составлены из черепов, безжизненные взгляды которых устремлены на висящего на кресте над алтарем Иисуса. Есть еще известный оссуарий в Седлеце, тоже в Чехии, где черепа гирляндами висят под потолком, словно мишура на новогодней елке, — такое ощущение, будто зашел в гости к Дэвиду Кроненбергу.
При посещении таких мест по вашему все еще живому позвоночнику могут пробежать мурашки, особенно если вы задумаетесь о том, откуда все эти кости взяты изначально. Но их предыстория куда более прозаична, чем создаваемая ими атмосфера: все дело в нехватке свободного места. Когда люди населяют одну и ту же территорию на протяжении веков, то просторный участок на кладбище становится привилегией. Кости сохраняются в течение очень долгого времени, и хотя мы и не такие плодовитые, как кролики, размножаемся все равно быстрее, чем кости успевают превратиться в процессе разложения в прах. Таким образом, чтобы освободить место для вновь прибывших трупов, церкви со Средних веков вплоть до относительно недавнего времени извлекали некоторые тела из могил и складывали их кости в священных хранилищах. В одном из самых свежих оссуариев Дуамон во Франции хранятся останки более 130 000 неопознанных солдат, погибших во время трагической битвы при Вердене в Первой мировой войне, а основан он был в 1932 году. А раз уж вы решились откопать, вымыть и сложить старые кости, то почему бы не подойти к этому творчески? Во многих оссуариях складирование костей под церквями становилось настоящим искусством — из трупов рождалось нечто прекрасное.