– Начиная с тринадцатого столетия.
Кэт присела рядом с Греем.
– Я вижу, криминалисты уже искали тут отпечатки пальцев.
– Да, но ничего не нашли, – сказала Рейчел.
Монк окинул взглядом собор.
– А что-нибудь еще они забрали?
– Была проведена полная инвентаризация, – пояснила Рейчел. – Мы уже опросили всех работающих в храме, включая священнослужителей.
– Возможно, мне придется побеседовать с ними еще раз, – пробормотал Грей, продолжая осматривать саркофаг.
– Их квартиры расположены на другой стороне соборного двора, – снова заговорила Рейчел, но теперь в ее голосе зазвучали стальные нотки. – Никто из них ничего не видел и не слышал. Но если вам угодно попусту тратить время, пожалуйста.
Грей поднял на нее глаза.
– Я сказал – возможно.
Она встретила его взгляд, не моргнув.
– А мне казалось, что это расследование мы будем проводить совместно. Если же мы начнем на каждом шагу перепроверять работу друг друга, то ничего не добьемся.
Грей устало вздохнул. Расследование только началось, и вот – уже трения по поводу того, кто тут главный!
Вигор положил руку на плечо племянницы.
– Уверяю вас, что допрос был тщательнейшим. Кроме того, я сомневаюсь, что вам удастся выудить какие-нибудь дополнительные сведения у моих коллег, у которых привычка держать рот на замке зачастую перевешивает доводы здравого смысла, тем более когда вопросы задает человек, на котором нет белого церковного воротничка.
В разговор вступил Монк:
– Все это хорошо и прекрасно, но, может, кто-нибудь ответит и на мой вопрос?
Все повернулись к нему. По его лицу бродила кривая ухмылка.
– По-моему, я спросил, не было ли похищено что-нибудь еще?
Грей с облегчением почувствовал, что внимание переключилось с него на Монка. Друг, как всегда, прикрывал его тылы. Дипломат, закованный в броню.
Рейчел буравила Монка пронзительным взглядом.
– Как я уже сказала, ничего больше…
– Да, благодарю вас, лейтенант, но я хотел спросить, хранятся ли в соборе еще какие-нибудь реликвии. Есть ли тут какие-нибудь другие реликвии, которые похитители не взяли с собой.
Рейчел смущенно умолкла.
– Просто то, что воры оставили, может оказаться столь же информативным, как и то, что они похитили, – пояснил свою мысль Монк.
Напряжение и злость покинули лицо женщины, и она явно расслабилась. Грей едва заметно усмехнулся и покачал головой. И как только это у него получается?
Монку ответил монсиньор:
– Сбоку от нефа находится сокровищница. В ней хранятся реликвии из романской церкви, стоявшей некогда на этом самом месте: посох и цепь святого Петра, а также два обломка креста, на котором был распят Спаситель, посох священника четырнадцатого века и священный меч пятнадцатого столетия, инкрустированный драгоценными камнями.
– И ничего из этого похищено не было? – уточнил Монк.
– Нет, – ответила Рейчел, – инвентаризация показала, что все предметы находятся на своих местах.
Кэт по-прежнему сидела на корточках рядом с Греем, но взгляд ее был прикован к стоявшим.
– Выходит, что украли только кости, – констатировала она. – Но почему?
Грей снова занялся саркофагом. Вытащив из рюкзака фонарик-ручку, он включил его и стал исследовать внутренности раки. Ровные золотые поверхности и – ничего больше. Впрочем, нет! Он вдруг заметил небольшое количество белого порошка, прилипшего ко дну саркофага. Снова инертное золото? Или пыль, оставшаяся от мощей?
Был только один способ выяснить это.
Он опять взял свой рюкзак и вытащил оттуда набор специальных инструментов. Выбрав из него миниатюрный пылесос, работавший от батареек, Грей с его помощью собрал порошок в стерильную лабораторную пробирку.
– Что вы делаете? – поинтересовалась Рейчел.
– Если это пыль от костей, она поможет нам получить ответы на некоторые вопросы.
– Какие, например?
Грей откинулся назад и посмотрел на пробирку. В ней оказалось не более двух граммов порошка, который теперь казался сероватым.
– Мы можем выяснить возраст этого вещества и таким образом установить, что кости действительно принадлежат кому-то, кто жил во времена Христа. Или наоборот. А вдруг преступление было совершено для того, чтобы вернуть останки кого-либо из предков, состоявших в ордене дракона? Какого-нибудь древнего феодального сеньора или князя?
Грей запечатал пробирку и убрал ее в рюкзак.
– Я также хотел бы собрать образцы стекла от куба, в котором хранился саркофаг. Наши специалисты исследуют его кристаллическую микроструктуру и, возможно, смогут выяснить, каким образом неизвестный прибор разрушил пуленепробиваемое стекло.
– Я займусь этим, – сказал Монк, стаскивая с плеча рюкзак.
– А как насчет камня? – спросила Рейчел. – И других материалов, находящихся в соборе?
– Что вы имеете в виду? – воззрился на итальянку Грей.
– Что бы ни стало причиной смерти прихожан, оно могло также воздействовать на камень, мрамор, дерево, пластик. Воздействовать так, что невооруженным глазом этого не заметишь.
Об этом Грей не подумал. А должен был! Он встретился глазами с Монком, и тот поднял свои кустистые брови. Лейтенант карабинеров, похоже, была не просто хорошенькой куколкой.
Грей повернулся к Кэт, чтобы договориться о том, как они займутся сбором образцов, но оказалось, что она занята другим делом. Еще раньше краем глаза он заметил, что Кэт проявляет повышенный интерес к саркофагу и чуть ли не засунула голову внутрь. Теперь же женщина стояла на коленях и внимательно изучала что-то на мраморном полу.
– Кэт! – окликнул он ее.
В руке у нее была крохотная колонковая кисточка.
– Минутку.
В другой руке Кэт зажала маленькую бутановую паяльную лампу. Она нажала на выключатель, и из сопла с тихим шипением вырвался язычок голубого пламени. Затем она поднесла пламя к горке порошка, который ей удалось собрать со стенок саркофага с помощью кисточки. Через несколько секунд порошок расплавился, забурлил и превратился в янтарную полупрозрачную жидкость. Ее сияние на фоне белого мрамора было невозможно спутать ни с чем другим.
– Золото, – сказал Монк.
Глаза всех собравшихся были прикованы к тому, что делает Кэт. Она выпрямилась и выключила свой миниатюрный факел.
– Порошок, оставшийся в раке, – это то же самое вещество, которое оказалось в облатках для причастия. Моноатомное золото.
Грей вспомнил рассказ директора Кроу о лабораторных исследованиях, в ходе которых выяснилось, что при нагревании порошок плавится, принимая стекловидную форму и превращаясь в стекло из чистого золота.
– Это – золото? – удивилась Рейчел. – Тот самый драгоценный металл?
«Сигма» в общих чертах информировала Ватикан относительно отравленных облаток, чтобы церковники тщательно проверили работающие на них хлебопекарни и не допустили повторного преступления подобного рода. Эти два ватиканских агента, судя по всему, тоже были в курсе дела, но, видимо, еще не до конца поверили полученной информации.
– Вы уверены? – спросила Рейчел.
Кэт уже занималась тем, чтобы подтвердить свое открытие. Из пипетки, оказавшейся в ее руке, она выдавила несколько капель жидкости прямо на стекловидную лужицу. Грей знал, что за вещество находится в пипетке. Они получили его в лабораториях «Сигмы» именно для этой цели. Сложное химическое соединение, основным компонентом которого являлся цианид. На протяжении многих лет специалисты использовали этот состав для того, чтобы выделять из золота содержащиеся в нем посторонние примеси.
Когда капли упали на золотое стекло, оно зашипело и задымилось, как металл, соприкоснувшийся с кислотой, а затем на золотой поверхности возникла и зазмеилась жилка с металлическим блеском. Сомнений не оставалось.
Монсиньор Верона, не мигая, смотрел на происходящее, прижав руку к своему белому воротничку и бормоча:
– Да-да, конечно же… Новый Иерусалим… «Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло».
Грей с удивлением посмотрел на священника. Вигор покачал головой и пояснил:
– Это из Откровения…[18] Не обращайте на меня внимания.
Однако Грей заметил, что мужчина вдруг ушел в себя, отвернулся от всех и погрузился в какие-то свои мысли. Неужели он знает больше, чем говорит? Грей чувствовал, что священник не то чтобы намерен скрыть от них какую-то важную информацию, а хочет сначала сам в чем-то разобраться.
Молчание нарушила Кэт, склонившаяся над золотым пятном с лупой и ультрафиолетовой лампой:
– Я думаю, помимо золота здесь присутствует еще какой-то элемент. Я вижу тонкие прожилки серебра.
Грей придвинулся ближе. Кэт позволила ему взглянуть через увеличительное стекло, повернув руку таким образом, чтобы свет лампы падал в нужном направлении. По золотой поверхности действительно разбегались серебристые прожилки.
– Возможно, это платина, – сказала она. – Не забывайте, что в моноатомном состоянии может находиться не только золото, но и любой переходный металл периодической таблицы, включая платину.
Грей кивнул:
– Порошок может представлять собой не золото в чистом виде, а смесь различных металлов платиновой группы в м-состоянии.
Рейчел, не отрывая взгляда от золотого стекла на полу, спросила:
– Может ли этот порошок быть просто результатом износа старинного саркофага? «Выветриванием» золота от времени или каких-то других факторов?
Грей отрицательно покачал головой.
– Процесс, в результате которого металл переходит в м-состояние, весьма сложен. Само по себе такое невозможно, и даже время не властно над этим.
– И все же в словах лейтенанта заключается рациональное зерно, – проговорила Кэт. – Возможно, прибор воздействовал на золото в саркофаге и заставил некоторое его количество трансмутировать. Нам ведь до сих пор неизвестно, какое действие на металлы оказывает загадочный прибор.
– У меня тут есть зацепка, – перебил ее Монк.