– А здесь он зачем? – поинтересовалась Кэт. – И почему вы назвали его лабиринтом Дедала?
– Шартрский лабиринт называли по-разному, в том числе и le Dedale, или лабиринт Дедала. Он был назван так в честь мифологического зодчего, построившего лабиринт для критского царя Миноса. В том лабиринте жил Минотавр – чудовище с телом человека и головой быка, которого впоследствии убил Тесей.
– Зачем же понадобился такой лабиринт в Шартрском соборе?
– Не только в Шартрском. В тринадцатом веке, на который пришелся пик возведения готических соборов, подобные лабиринты помещались во многих из них: в Амьене, Реймсе, Аррасе, Осерре. Но спустя века церковь уничтожила их все до единого, объявив их «языческими реликвиями». Исключение было сделано только для Шартрского собора.
– Почему?
Вигор покачал головой.
– Для этого собора всегда делались исключения. Сами его истоки уходят в языческие времена. Ведь он построен на том месте, где когда-то располагался Грот друидов, знаменитое языческое святилище. И поэтому в его стенах никогда не хоронили ни пап, ни королей, ни каких-либо других выдающихся личностей.
– Но это не отвечает на другой вопрос: зачем лабиринт понадобился здесь?
– Я вижу несколько возможных объяснений. Во-первых, лабиринт в Шартре был создан по рисунку из греческого манускрипта по алхимии, относящегося ко второму веку. Это, кстати, ложится в рамки нашей теории относительно древних алхимиков, не так ли? Но кроме того, шартрский лабиринт олицетворял собой путь из этого мира в рай. Паломники, приходившие в Шартрский собор, были вынуждены ползти на четвереньках вдоль извилистой дорожки до тех пор, пока не достигали центра, и это символизировало паломничество в Иерусалим либо же путешествие из земной жизни в райские кущи. Отсюда и другие названия лабиринта: Иерусалимский путь, Райский путь. Это было духовное путешествие.
– Вы полагаете, это намек на то, что мы, если хотим разгадать последнюю загадку, тоже должны совершить такое путешествие, следуя по стопам алхимиков?
– Совершенно верно.
– Но как нам это удастся?
Вигор снова потряс головой. У него имелась одна идея, но ее еще нужно было хорошенько обдумать. Кэт поняла это по его виду, но она слишком уважала монсиньора и не стала на него давить. Вместо этого она взглянула на часы.
– Нам нужно возвращаться и проверить, не пытался ли Грей связаться с нами.
Вигор согласно кивнул.
Перед тем как уходить, он в последний раз обвел окружающее пространство лучом фонаря, и свет отразился в стеклянных поверхностях пола и плит, вмонтированных в стены. Он поднял луч выше, и отблески заиграли еще ярче, словно драгоценные камни, украшающие огромное древо знаний.
Ответ лежал где-то здесь, и они обязаны найти его, пока не стало слишком поздно.
5 часов 38 минут
Над Францией
Почему же они не отвечают?
Грей сидел в кресле самолета, прижимая к уху трубку телефона и пытаясь дозвониться до Кэт. Пока ему это не удавалось. Самолет трясло и бросало из стороны в сторону, за иллюминатором то и дело вспыхивали молнии и раздавались раскаты грома.
Чтобы ему никто не помешал, Грей пересел в последний ряд салона. Остальные, пристегнутые ремнями к своим креслам, были по-прежнему погружены в беседу. Только Рейчел время от времени оглядывалась на Грея. Вероятнее всего, она волновалась за дядю и с понятным нетерпением ждала хоть каких-то известий о нем. Но возможно, за этим стояло и нечто большее.
После чудесного спасения в Лозанне она не отходила от Грея ни на шаг, отказываясь говорить о том, что произошло с ней в замке, и вообще выглядела какой-то испуганной. Грею казалось, что она ищет у него поддержки. Нет, Рейчел не висла на нем, это было не в ее правилах, но ей явно нужна была опора, чтобы крепче стоять на земле, и слова тут были совсем необязательны.
Монк тоже получил страшную травму, причем не только физическую, но и моральную, однако Грей был уверен, что со временем они обсудят все это и найдут выход. В конце концов, они – солдаты, братья по оружию. Они справятся.
Но относительно того, что касается Рейчел, Грей пребывал в замешательстве. Ему хотелось как можно скорее поговорить с ней и выяснить, что ее гнетет, однако любая его попытка завести речь о произошедшем в Лозанне встречала вежливый, но твердый отпор. Хотя у Грея от этого разрывалось сердце, ему не оставалось ничего другого, кроме как оставаться рядом с ней и ждать подходящего момента.
Гудки в трубке внезапно прекратились, и Грей услышал знакомый голос:
– Брайент слушает.
Слава богу! Грей выпрямился в кресле:
– Кэт, это Грей!
Все остальные, находившиеся в салоне самолета, повернули головы в его сторону.
– Рейчел и Монк с нами. А как дела у вас?
В голосе Кэт, всегда таком сдержанном, теперь звучало огромное облегчение:
– У нас все в порядке. Мы нашли потайной вход.
Затем она вкратце пересказала командиру события последних часов и то, каким образом им удалось сделать это открытие. Из-за грозы связь периодически прерывалась.
Грей заметил напряженный взгляд Рейчел, устремленный на него, и кивнул головой, давая понять, что причин для волнения нет. С ее дядей все в порядке. Рейчел на миг прикрыла глаза в знак благодарности и откинулась в своем кресле.
После того как Кэт закончила говорить, Грей так же лаконично рассказал ей о том, что произошло в Лозанне.
– Если нас не задержит гроза, мы приземлимся в авиньонском аэропорту Комон через тридцать минут. Преимущество во времени перед орденом дракона у нас минимальное – полчаса, может, чуть больше, если повезет.
Сейхан сообщила им о том, какими средствами транспорта располагает орден. У Рауля было два самолета, стоявшие в ангаре маленького аэродрома в получасе езды от Лозанны. Прикинув, с какой скоростью летят самолеты ордена, Грей пришел к неутешительному выводу: времени у них почти нет.
– Поскольку все члены нашей группы теперь в безопасности, – сказал он, обращаясь к Кэт, – я намерен нарушить режим радиомолчания и связаться с центральным командованием, с директором Кроу. Попрошу его переговорить с местными властями, чтобы те оказали нам максимальную поддержку. Я позвоню вам после приземления, а вы пока будьте осторожнее.
– Поняла, командир. Мы ждем вас.
Грей отключил связь и набрал телефон, а затем и код доступа к линии центрального командного пункта «Сигмы». После того как его сигнал прошел через несколько шифрующих устройств, на другом конце линии послышался голос:
– Логан Грегори.
– Доктор Грегори, говорит коммандер Пирс.
– Коммандер…
Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы Грей уловил в голосе собеседника раздраженные нотки.
– Мне нужно поговорить с Пейнтером Кроу. Немедленно.
– Боюсь, что это невозможно, коммандер. У нас здесь уже почти полночь. Директор уехал из командного пункта примерно пять часов назад, но никто не знает, куда он направился.
Раздражение в голосе Грегори прозвучало еще явственнее. Грей расценил его по-своему: какого черта директор покинул командный пункт в такое напряженное время!
– Не исключаю, что он отправился в УППОНИР для консультаций с доктором Макнайтом, – продолжал Грегори, – но я все еще являюсь его заместителем по оперативной работе и координирую вашу миссию, поэтому хочу услышать подробный отчет о том, где вы находитесь и что собираетесь делать.
В голове у Грея вдруг прозвучал тревожный звоночек. Действительно, куда мог уехать Пейнтер Кроу? И уехал ли он вообще? По телу Грея побежали ледяные мурашки. А вдруг Грегори просто не хочет, чтобы он поговорил с директором? Ведь из «Сигмы» тоже была утечка! Кому же верить?
Взвесив все за и против, Грей сделал единственное, что ему оставалось. Возможно, он перегибал палку, но… береженого Бог бережет. Грей отключил телефон и сунул его в карман.
Он не имел права рисковать. Он прыгнул на загривок ордена дракона, и теперь его оттуда никто не сорвет.
5 часов 35 минут
Рауль тоже находился в воздухе, и от самолета противников его отделяло всего сто тридцать пять километров. Он слушал по рации отчет своего агента. По его лицу расползалась широкая ухмылка.
– Значит, они до сих пор в папском дворце?
– Да, господин, – ответил шпион.
– И ты знаешь, в каком именно месте дворца они находятся?
– Да, господин.
Еще из замка Рауль сделал несколько звонков своим людям в Марселе. Это были большие мастера своего дела, и они тут же отправились в Авиньон выслеживать двух вражеских оперативников – монсиньора и суку из «Сигмы», которая прострелила ему руку. Их поиски оказались успешными.
Рауль взглянул на часы, вмонтированные в переборку. Самолет приземлится через сорок пять минут.
– Мы можем взять их в любой момент, – сказал агент.
– Вот и займитесь этим, – ответил Рауль.
Он не видел смысла в том, чтобы тянуть время.
5 часов 39 минут
Жизнь Кэт спасла монетка в один пенни. Стоя рядом с очагом, она с помощью монетки пыталась открыть отсек для батареек в своем фонарике. Монетка выпала из ее руки и упала на пол. Кэт наклонилась, чтобы поднять ее, и в этот момент позади щелкнул пистолетный выстрел и пуля высекла искры из стены над головой Кэт.
Кэт нырнула головой вперед, налету вытаскивая из кобуры свой «глок», перекатилась вбок и, оказавшись на спине, выпустила целый веер пуль в сторону темного дверного проема – туда, откуда в нее стреляли. Она с удовлетворением услышала звяканье чужого пистолета о каменный пол, а в следующую секунду раздался другой, более глухой звук падения.
Перекатившись в обратную сторону, она заглянула в отверстие возле очага. Монсиньор сидел там, всего в метре от выхода на поверхность. Кэт сунула ему свой пистолет и приказала:
– Стреляйте в любого, кого увидите.
– А вы…
– В меня не надо.
– Я хотел спросить, куда вы собрались?
– На охоту. Убийц должно быть больше.