От одного пастуха к другому, подумал он.
Таркан мрачно кивнул.
- Мы надеялись избежать этого. Они очень могущественные и знают магию. Он куда сильнее простого мужчины. Но говорят, что ты тоже.
Он отступил.
Утер взглянул на приближающегося мужчину, Пастуха. Его лицо было белым, как будто никогда не видело солнечного света, а кожа тонкой и сухой. А вот волосы были иссиня-чёрными и опускались ниже плеч. Он шёл медленно, не скрывая свою силу, а подчёркивая её, как будто просто не хотел торопиться. Утер не привык вести дела с созданиями, что скрывали свою истинную природу за ложным обличьем — он презирал такие хитрости.
- Обманщик! - странным голосом, властным, но с присвистом, крикнул Пастух. Он выговаривал слова не так, как Таркан. - Нельзя позволить твоей слабой породе островитян смешаться с кровью Рунлаты!
- Рунлата? - спросил Утер. - Что такое Рунлата?
- Исчезнувший город магии, затерянный в пустыне. Его сыновья сбежали на запад и стали Громовыми Зверями и другими меньшими племенами, из которых сложилось твоё войско. Самый великий человек из легенд и хроник прожёг огненный путь из павшего Нетерила.
- Нетерил, - повторил Утер. Сгинувшая Империя Магии. Это имя он знал, хотя некоторые у него на родине считали Нетерил мифом.
Губы Пастуха сложились в кривую ухмылку.
- Вижу, что это название достигло даже дремучих берегов Руатима. Ты держишь топор Бейя из Рунлаты, который повёл предков этих племён к освобождению, когда империя стала рушиться.
-Бей из Рунлаты, - повторил Утер. Имя напомнило ему о собственном отце, Беорунне, и о другом человеке. Он сказал вслух: - Берун.
- Эхо далёких воспоминаний, - подтвердил Пастух. - Искажённая память о великом вожде, величайшем, что когда-либо выходили их вихрей Руатима. Некоторые меньшие племена с переиначенными преданиями говорят, что он пал здесь, - пастух указал на Холм Беруна, - но у этого холма нет никакой особой истории. Бей погиб далеко на северо-востоке, защищая свой народ от демона Зукотота. Они вместе с демоном рухнули под землю, и теперь там стоит священный колодец, который по-прежнему почитают Чёрные Львы.
- Достойная смерть для великого героя, - сказал Утгар. - Я могу лишь надеяться, что сам погибну не хуже.
- Уверяю тебя, этого не произойдёт.
Все члены племени Громового Зверя начали пятиться. Таркан встретился взглядом с Утером, и Утер увидел в глазах вождя настоящий страх.
- Мы можем обойтись без этого, - сказал он Пастуху.
- Слабых и калек... - Пастух окинул взглядом всех собравшихся последователей Утера, - этих можешь оставить себе. Их кровь потеряла своё благородство. Но Громовые Звери — наши. Никогда кровь Рунлаты не склонится перед морскими крысами Руатима! - рявкнул Пастух. - Отдай секиру и племя вместе с ней, иначе познаешь ярость Громового Зверя.
- Эта секира найдёт твой череп, - пообещал Утер, - и только так я готов её вернуть.
Глубокий рокот раздался от Пастуха, из его нутра, и прокатился по равнине.
- Ты выбрал, - сказал Пастух глубоким голосом. Под недоверчивым взглядом Утера и орды позади него с Пастухом произошли жуткие изменения. Его одежда растворилась, кожа вместо белой стала тёмно-коричневой и толстой. Пастух упал на четвереньки, его тело взбугрилось и раздулось, покрывшись чешуёй пресмыкающегося. Если в карих глазах Пастуха и была какая-то искра человечности, она исчезла, сменившись холодным инстинктом, и точно так же тело потеряло любое сходство с прошлым обликом. Человек исчез.
Зверь был огромен. Его ноги были толстыми, как деревья, шея длинной и вытянутой, как великие змеи, что плавают в Бесследном море. Зверь с огромной высоты своего роста смотрел на Утера. Несколько зубов в его пасти торчали вперёд. Утер вообразил, что различает жестокую усмешку на этих нечеловеческих губах.
Это был самый грозный враг, с которым когда-либо приходилось встречаться Утеру, даже хуже инеистых великанов Гурта. Ноги почти подкосились, но он остался стоять и испустил боевой клич. Его люди обрушили град стрел, камней и копий на зверя, а Утер высоко поднял над головой секиру Беруна, принимая вызов.
Исполин бросился в атаку, его тень прошла над Утером, и бывший островитянин остался позади, когда чудовище врезалось в его орду. Земля тряслась и дрожала с каждым шагом исполина. Утер развернулся и увидел, как люди исчезают под огромными лапами зверя. Он задумался, почему враг оставил его, и решил, что тот хочет унизить Утера, полностью перебив его последователей. Он испытывал бессилие, когда на поле раздавались жуткие крики, а огромный зверь шагал сквозь ряды, не реагируя на немногочисленные стрелы, застрявшие в толстой шкуре.
Утер оглянулся и увидел, что племя Громового зверя не вступает в битву и смотрит на Холм Беруна с мрачным, бесстрастным видом. Он понимал. Битва шла за них, и им нельзя было вмешиваться. Когда Утер посмотрел на исполина, топчущего людей каждым тяжёлым шагом, сминающего врагов позади себя хвостом, он почувствовал слабость в кишках, как тогда в Иллуске. Он был их вождём — даже богом — но ничего не мог сделать, чтобы спасти этих людей.
Утер ощутил странную дрожь от секиры. По его пальцам и прямо в сердце из оружия потекла сила. Интересно, подумал он.
Из хаоса перед ним возникли Моргред и вождь Упавшее Перо с чёрной боевой раскраской на лицах.
- К бою, брат! - воскликнул Моргред, сжимая своё копьё из сумеречного дерева.
- Ряды рассеялись, - сказал Утер. - Как нам подобраться к чудовищу?
- На крыльях! - Упавшее Перо указал в сторону лагеря, где четыре или пять огромных воронов поднимались в воздух с наездниками из племени Чёрного Ворона. С ними была белая лошадь с ангельскими крыльями, несущая воина Небесного Пони.
Утер почувствовал, как недоверчивый смех зарождается в груди.
- Давайте заманим исполина наверх! - крикнул он, указывая на вершину Холма Беруна. - Он утверждает, что там не происходило ничего важного. Мы это изменим.
Когда прибыли вороны, Упавшее Перо заменил одного из наездников, а воин Небесного Пони спрыгнул с пегаса, уступив место Утеру и Моргреду. Перекрывая шум, Утер сказал брату:
- Думаю, эта секира волшебная. Не знаю, какие на ней лежат чары, но она отзывается на присутствие зверя.
- Как отзывается?
- Кажется, она даёт мне силы. Сердце бьётся сильнее. Наверное, секира жаждет крови исполина.
- Это оружие Беруна? - спросил Моргред.
- Если верить Таркану и Пастуху, - ответил Утер.
- А может ли быть, - предположил Моргред, - что оружие считает Беруном тебя?
Раздался хор карканья, когда вороны налетели на исполина, проносясь достаточно близко, чтобы разъярить гигантского зверя, но в последний момент отворачивая. Воины на земле постоянно атаковали ноги зверя и смогли пустить ему кровь, но тело чудовища было как камень и почти не замедлило движений.
- Такая сила! - изумился Утер. - Поистине, мы сражаемся с божественной мощью!
- Достойный враг, - согласился Моргред.
- Боюсь, что он нам не по силам, - ответил Утер.
Ворон пролетел у морды чудовища, и вождь Упавшее Перо ткнул мечом, оставив кровавый след на щеке ящера. Исполин боднул огромную птицу головой, отшвырнув ворона и сбросив Упавшее Перо. Вождь рухнул в толпу воинов внизу.
Утер испустил боевой клич и натянул поводья. Пегас помчался к Холму Беруна, откуда Утер и Моргред могли наблюдать за всем полем боя сразу, включая племя Громовых Зверей, по-прежнему ожидающее в стороне. Утер выпрямился, и пегас опустился, приближаясь к Холму Беруна. Утер встретился взглядом с исполином и увидел нечто неожиданное. Глубоко в огромных глазах с жёлтыми щёлками зрачков, плавающих в лимонной оболочке, он увидел ясный разум настоящего противника. Стальная воля заполнила Утера, когда он скрестил взгляды с чудовищем, и исполин прекратил топтать людей, чтобы ответить на взгляд вождя.
Потом зверь начал неторопливо подниматься на Холм Беруна, презрев всех прочих врагов ради Утера.
- Брат, - сказал Утер Моргреду, - ты должен меня оставить.
- О чём ты? - спросил Моргред.
- Этот бой только для меня.
С такими словами он спрыгнул с пегаса на гребень холма и удивился сам, приземлившись с лёгкостью горной кошки. Здесь на вершине звуки толпы внизу как будто исчезали, и Утер слышал только песню ветра, приближавшиеся шаги исполина и оглушительный стук своего сердца.
Он знал, что сейчас — то самое мгновение. Испытание от Темпуса. Может быть, Берун, «Бей из Рунлаты», пережил то же самое с этой секирой в руках, сражаясь с демоном. Какая-то часть Утера задумалась, стоит ли племя Громового Зверя этой борьбы, но он подавил эту мысль, ведь Громовые Звери воплощали собой все неизвестные и непокорённые племена. Судьба Утера — объединить их все, и каждое племя было одинаково важным.
Секира стучалась в его разум. Нечто спящее внутри оружия пробудилось в руках Утера; они дополняли друг друга. Теперь Утер знал, как погиб Берун, одолев того демона ценой собственной жизни. Интересное знание возникло у него в голове — Берун сражался не за славу, хотя получил её сполна. Он сражался за свой народ. Он спас их от демона и отдал за это жизнь.
Утер не боялся смерти. Единственное, чего он боялся — подвести своих людей. Если он погибнет вместе с врагом, как Берун, это будет самым подходящим концом для Утера Гардольфссона.
Или для Утгара.
На мгновение прикрыв глаза в быстрой молитве Темпусу, Утер бросился вперёд. Подавив все сомнения, он замахнулся секирой на толстые ноги чудовища. Его личность растворилась, ярость поглотила воина, и мир превратился во вспышку стали, крови и чешуи. Ему уже приходилось погружаться в такое кровавое бешенство, используя обычаи дикарей и дополнив их приёмами берсерков Руатима, но сейчас всё было иначе. Пьяный от ярости, он превратился в смертоносную, молниеносную машину разрушения, такую же нечеловеческую, как и зверь, с которым он сражался. Инстинкты поглотили его, пробудив самые вспыльчивые черты его предков, и Утер стал идеальным союзом крови островитян и северного духа.