– О господи! – воскликнула я. – Что случилось с бедняжкой?
Чарли бродил вокруг луж запекшейся крови. При нашем приближении он поднял голову и посмотрел на меня слегка огорченно. Я ожидала, что он посоветует мне подождать у дороги, но он ничего такого не сказал. Вместо этого он просто перевел взгляд с одного конца бойни на другой и покачал головой.
– Мистер Брисби обнаружил это сегодня утром. Похоже, он очень расстроен.
Неудивительно. Вряд ли кто-то, видевший это зрелище, мог бы обвинить Брисби в малодушии. Мне и самой стало не по себе.
– Вполне объяснимо. Удалось найти что-то интересное? – спросил Джекаби.
Полицейский кивком указал на дерево в самом центре кровавой сцены.
– Какое бы существо это ни сотворило, оно сильное. Царапины всего лишь в нескольких футах от земли, но углубляются в кору на полдюйма. Возможно, зубы или когти. Трудно сказать.
Джекаби присел перед деревом и внимательно изучил царапины на стволе. Потом оторвал кусочек коры и спрятал его в глубинах своего пальто.
– Не могу сказать, что мне понравилось то, что вы сотворили с этим местом, друзья, – раздался звонкий голос Нелли Фуллер, которая вышла на поляну со штативом на плече. Сейчас на ней красовалось пальто в клеточку. – Слишком много красного на мой вкус – но следует отдать должное вашей смелости. О боже! Тут даже на ветках висят куски. Великолепно! Какая очаровательная мерзость!
Мы с Джекаби переглянулись. Чарли скептически смотрел на женщину, пока та устанавливала свой фотоаппарат.
– Доброе утро, мисс Фуллер, – поприветствовал он ее. – Какая вы… энергичная сегодня.
– Я бы даже сказал, жизнерадостная, – добавил Джекаби.
– Шутите? – Она вытянула руки и расставила пальцы прямоугольником. – Гигантские кости в холмах, ужасные чудовища в лесах, – она навела импровизированную рамку прямо на меня, – и красавица посреди всего этого.
Опустив руки, она посмотрела на меня серьезно.
– Все в порядке, милочка?
– Да, конечно, – постаралась ответить я как можно более убедительным тоном. – На пути к величию, помните?
– Вот и замечательно! С вашим самообладанием и моим умением писать мы покорим все газеты отсюда до Орегона!
– Не уверена, что люди захотят смотреть на это… – начала я.
– Эбби, дорогая, знаете, сколько за последние пять лет было продано газет, писавших про Джека Потрошителя? Массы обожают такие мрачные истории. Поймите меня правильно: несколько недель мне будут сниться кошмары, но ведь это же настоящий золотой самородок! Не будете возражать, если я сделаю парочку фотографий?
Я взглянула на Джекаби.
– Я не возражаю, – ответил он. – Только проследите за тем, чтобы она держалась подальше и не мешала нам. И, самое главное, чтобы не трогала никаких улик.
– Убедиться в том, что она не прикоснется к лужам крови и останкам бедного козленка? – спросила я.
– Да, – сухо ответил Джекаби. – Именно так.
– Думаю, смогу устоять перед этим соблазном, детектив, – отозвалась Нелли. – Ваш начальник всегда такой чувствительный, когда работает?
– Да, он всегда все близко принимает к сердцу, – сказала я. – Просто не показывает свои… эмоции.
– Все равно их роль, как мы знаем, преувеличена. – Нелли с щелчком раздвинула ножки штатива и установила его на мшистую землю.
– Что такое, мистер Баркер? – спросил Джекаби.
Я повернулась, чтобы посмотреть. Чарли держал в руках нечто, похожее на волосы медового цвета.
– Точно не уверен, – ответил он. – А вы что скажете?
– Мех. Не козий. Не медвежий и не волчий. Может, дикой кошки?
Джекаби потер волоски пальцами и, прищурившись, внимательно посмотрел на них.
– Погодите, – сказал он. – Тут два разных материала. Я бы поклялся, что один вид прядей принадлежит тому, кто расправился с козленком Брисби, а второй – совсем не мех. Какое-то волокно.
Я осмотрела то место, где Чарли подобрал образец. У основания дерева виднелась небольшая бороздка.
– От бечевки или веревки? – предположила я.
Чарли проследил за моим взглядом и наклонился ниже, чтобы обследовать находку.
– В кору врезалось много волокон. Она права. Думаете, козленок был здесь привязан?
– Жертвоприношение? – предположил Джекаби.
Чарли пожал плечами.
– В высшей степени традиционный выбор – козел, – продолжал размышлять вслух мой начальник. – Прямо-таки библейский. Правда, не то время года. Исторически козлов в жертву приносили осенью.
– Вполне возможно, что козленок служил не ритуальной жертвой, а более прозаичной приманкой, – сказала я.
Чарли с Джекаби уставились на меня.
– Потому что я знаю одного человека, который прекрасно разбирается в ловушках и который совершенно точно ходил поблизости прошедшей ночью.
Я могла поклясться, что моя теория показалась им не такой уж дикой.
– Улыбочку на камеру! – воскликнула Нелли.
Чарли отвернулся, когда мрачную рощицу озарила вспышка белого света.
– Минуточку, сейчас сделаю еще для верности.
Лучезарно улыбаясь, Нелли вынула из камеры пластину, положила ее в тонкий жестяной ящик и щелкнула замком. Аккуратно вынимая пробку из серебряной трубки и засыпая в лампу порошок для вспышки, она что-то напевала себе под нос.
Хэнк Хадсон нисколько не смутился, выслушав мое предположение о том, что козленок был частью его ловушки. Мы перехватили его дилижанс на дороге несколько минут спустя.
– А мне нравится ход ваших мыслей, барышня! – воскликнул он. – Дерево хоть было здоровое? Его можно согнуть?
– Не знаю… наверное. – Я не знала, чего именно ожидать от зверолова, но он как-то странно оживился, слезая с экипажа, чтобы вместе с нами осмотреть место трагедии.
– Как высоко была привязана веревка?
– Совсем не высоко, – ответила я. – Почти у самой земли.
– Хм, тогда это не силки.
Мы дошли до места, и Хадсон поморщился, увидев останки.
– Ну и неряха этот ваш зверь. Я вам говорил приглядывать друг за другом.
Он замолчал и какое-то мгновение задумчиво разглядывал Чарли, но тут же повернулся и обратил взгляд на следы когтей.
– Так, посмотрим. Может, молодой медведь помечал территорию. Они так делают – сдирают кору с деревьев.
Он привстал на колени, чтобы рассмотреть царапины.
– Только уж слишком низко для медведя.
– А что вон там? – указал Чарли.
Хэнк посмотрел на ствол вверх.
– Похоже на дупло или отверстие от сучка. Может, птичье гнездо. А может, и ничего. Могу подсобить, если хочешь залезть и посмотреть.
Полицейский посмотрел на него с опаской, но принял предложение помощи и залез на первую ветвь, после чего уже сам подтянулся и нашел опору для ног, чтобы лучше рассмотреть дупло.
Хэнк между тем снова нагнулся и потер пальцем отметины на коре.
– Что скажете? – спросил Джекаби. – Вам доводилось видеть нечто подобное?
– Три когтя. Похоже на следы, которые оставляет Роузи… – Зверолов замолчал.
– И на следы, которые мы видели у фермы, – закончила за него я, поняв, что ему в голову пришла та же мысль. – Меньше, но похожи.
– Те следы у Брисби точно были подделкой. – Хадсон повернулся к Джекаби. – Если только ты не знаешь то, что неизвестно мне.
– Да, те следы были фальшивые, – сказал Джекаби с блеском в глазах. – А эти… – Он покачал головой. – Нет, они не могут быть драконьими. Драконы давным-давно вымерли. Даже в библейские времена они были под угрозой исчезновения, потому так редко и упоминаются в Священном писании. Эти же следы оставило живое существо.
– Драконы упоминаются в Библии?
– Помилуйте, Хадсон! Им как раз посвящены одни из лучших отрывков. У Исайи есть несколько особенно ярких пассажей о божественной ярости, и там говорится не только о драконах, но и о единорогах, сатирах и кое о чем другом… о совах, по-моему.
– Надо было чаще ходить в воскресную школу в детстве, – пробормотал Хадсон.
– Вы говорили, что какие-то небольшие драконы дожили до настоящего времени, – сказала я.
– Да, – согласился Джекаби. – Существует несколько восточных видов, но они настолько малы, что вряд ли представляют угрозу даже для крыс. По крайней мере, ничего подобного они сотворить не могли бы, – добавил он уже не слишком уверенно и снова посмотрел на следы когтей.
– Вы ведь что-то видите, сэр, не так ли? – спросила я.
Мой шеф только нахмурился. Если он и хотел ответить, то его прервали яростное трепыханье крыльев и треск ломаемых ветвей у нас над головами. Чарли полетел вниз, царапая пальцами ствол в поисках, за что бы ухватиться. Наконец он зацепился ногами за нижнюю ветку и повис вниз головой, словно летучая мышь. Его мундир накрыл ему голову. Над ним пронзительно крикнула бело-коричневая сова и полетела в чащу леса.
Чарли висел, слегка раскачиваясь и пыхтя под своим мундиром, стараясь отдышаться.
– Вроде бы тут что-то говорили о совах? – усмехнулся Хадсон.
Джекаби не разделял его веселья. Он продолжал внимательно рассматривать рваные отметины, и на его лице все сильнее сгущались тучи мрачного предчувствия. При виде его выражения по моей спине пробежал холодок.
Поляну вновь озарила вспышка белого света.
– Получилось! – воскликнула Нелли. – Это точно пойдет в печать.
Глава двадцать пятая
Нелли Фуллер привезла с собой десяток запасных фотографических пластин и намеревалась сделать как можно больше снимков для своей статьи. Когда мы вернулись на ферму, Брисби немного попозировал, но без особого энтузиазма: было заметно, что его очень расстроила ужасная гибель козленка.
Льюис Лэм поначалу даже и слышать не хотел о фотографиях и приказал своему помощнику Мерфи отогнать репортершу, если та подойдет слишком близко к ограде. Но она, нисколько не смутившись, сделала вид, что хочет снять Оуэна Хорнера на фоне брезентовой стены с лопаткой в руках и обаятельной улыбкой на лице. Уловка сработала. Лэм тут же переменил свое решение и потребовал, чтобы сделали хотя бы одну фотографию с ним и с его с командой на участке, чтобы публика ошибочно не приписала его находку сопернику-проходимцу.