– Обязательно, спасибо ещё раз!
Женя повесила трубку и покачала головой.
«Ну надо же… Что б я ещё хоть раз подписала документы не глядя…»
После обеда она созвонилась со всеми участниками будущего представления и уточнила, что никаких форс-мажоров не произошло. Затем спустилась в подвал, где в отеле располагались подсобные помещения, чтобы взять заранее подготовленный реквизит. Его нужно было перенести и разложить в пыточном зале, который сегодня во второй половине дня закрыли для посещений.
Сверяясь со списком, она осмотрела содержимое двух больших пластиковых ящиков.
– Так, пузырьки с колдовским зельем – есть. Закопчённый котелок – есть. Черепа животных – есть. Астрологические приборы – есть. Гадальные карты – есть. Связка амулетов – есть.
Женя покачала головой и скептически осмотрела ящики.
– Осталось понять, как я всё унесу. Видимо, в два захода…
Её голос отразился от старой каменной кладки и эхом разнёсся по подвалу. Просторное помещение представляло собой анфиладу комнат, каждая из которых посередине делилась рядом колонн, поддерживающих потолок. Свет горел только в первой части, сразу у входа, где стояли стеллажи с ящиками и длинный металлический стол перед ними. Дальше полукруглые серые своды теряли очертания и зловеще таяли в темноте.
Жене было интересно, как далеко вперёд уходит подвал. Не может же быть, чтобы он простирался подо всем замком. Но, конечно, у неё и мысли не возникло нырнуть в эту пугающую клубящуюся тьму, да ещё и без фонарика.
Пахло сыростью и пылью, но прохладный воздух приятно гладил обнажённые плечи. Женя вздохнула, предвкушая, как будет подниматься с тяжёлой коробкой по узкой лестнице и вновь окунётся в ужасающую июльскую жару Прованса.
Её предположения оказались верны: стоило ей только лишь подняться из подвала в обнимку с коробкой, а она уже устала. Прижав ящик всем весом к стене, Женя попыталась закрыть дверь, но ключ никак не хотел попадать в замочную скважину.
– Вот же синеголовник вонючий![27] – в сердцах бросила Женя и потащилась со своей ношей дальше. Поворачивая в соседний коридор, она чуть не налетела на Люка, передвигающегося совершенно бесшумно по здешним ковровым дорожкам. Сначала он, как обычно, вежливо кивнул, а вот дальше произошло нечто удивительное – он заговорил.
– Вам помочь, мадам Арно?
Женя с подозрением уставилась на парня, пытаясь понять, в чём подвох. Обычно Люк холодно здоровался и проходил мимо, обдав арктической волной равнодушия.
– Э-э-э… – глубокомысленно произнесла она, не готовая к таким радикальным переменам.
– Это реквизит для тематической ночной экскурсии, да? – словно не замечая её замешательства, Люк склонил голову и с интересом рассматривал содержимое коробки. – Давайте я помогу донести его, для вас эта ноша слишком тяжёлая.
Не дожидаясь ответа, он перехватил ящик и быстрыми шагами направился в сторону музея. Женя, онемев от изумления, догнала его и пошла рядом.
– Спасибо, – наконец выдавила она.
– Не стоит благодарности. А я, кстати, как раз сегодня дежурю в ночную смену. Как считаете, мадам Арно, можно мне тоже посмотреть на представление? Я ни разу не принимал участия в такой тематической экскурсии.
– Ну… вероятно, да… почему бы и нет… – промямлила изумлённая Женя. Даже в день своего приезда она не слышала от Люка столько слов за один раз. Неужели его настолько интересовали ведьминские ритуалы, что он готов был притвориться нормальным человеком?
– Там в подвале, кстати, ещё одна такая же коробка стоит, а дверь я не закрыла, – невпопад добавила Женя и сразу же покраснела, словно варёный омар, когда осознала, как меркантильно это прозвучало. Словно место среди зрителей перформанса нужно сперва отработать. – Ой, я не имела в виду… ну… что…
– Я вас понял, мадам Арно, – криво усмехнулся Люк.
Женя только вздохнула.
«Ну и ладно, пусть считает меня корыстной скотиной. Плевать. Зато коробки таскать не придётся».
В самом музее приготовления шли полным ходом. Рабочие занесли и установили лавки для зрителей, а витрину с настоящими историческими экспонатами вынесли в соседний зал. Механизмы особо опасных объектов заблокировали – на случай, если кто-то из гостей, раззадорившись, решит проверить на себе или на соседе что-то из пыточного арсенала.
Трон с колючками-шипами по-прежнему занимал центральное место, но теперь-то Женя знала, что мсье де Гиз заказывал его в частной мастерской. Впрочем, как и большинство самых внушительных и ужасных экспонатов в зале. Никакие они не средневековые, а вполне себе современного исполнения. Фикция, причём продуманная не только дизайнерами, но и инженерами. Ведь опасные для средневековых ведьм экспонаты вовсе не обладали той пыточной силой, о которой рассказывали таблички рядом с ними. Но туристам об этом, конечно, не сообщали.
В начале двенадцатого вместе с Себастьяном – техником, обслуживающим музей, Женя ещё раз прошлась от экспоната к экспонату, проверяя безопасность. Мсье де Гиз тоже прибыл, но в процесс подготовки не вмешивался. Ходил везде антрацитовой тенью, молчал и наблюдал, что лишь повышало градус Жениной нервозности. Она и так страшно боялась что-то забыть, упустить, опозориться на своём первом же перформансе, а довлеющее присутствие начальства подогревало её страх. После зала Женя сбегала в ресторан, убедилась, что и там всё готово к небольшому фуршету после мероприятия. Актёры, уже загримированные и в костюмах, провели генеральный прогон сценария и разбрелись по своим местам. Двое пошли встречать гостей, и Женя отправилась вслед за ними, оставив Себастьяна перепроверять работу электрофакелов. Их отсветы – словно от настоящего пламени – плясали на стенах, нагнетая тревожную атмосферу.
«Это всё бутафория. Всё хорошо. Работа есть работа».
Так, успокаивая себя, Женя распахнула дверь в тёмный коридор. Видимо, свет уже погасили для создания соответствующей атмосферы.
– Мадам Арно, – прозвучало в полумраке так неожиданно, что Женя вздрогнула. – Ваша мантия.
Лицо говорившего утопало в глубине тёмного капюшона, но судя по тому, что плащ едва доходил человеку до колен, а из рукавов торчали оголённые запястья с руническими татуировками, это был Люк.
Он помог Жене облачиться в мантию, что вызвало очередную волну удивления.
«Может, у него сегодня день добрых дел?»
Но от мыслей отвлёк нарастающий гул множества голосов.
«Ну всё, начинается».
Гости, также одетые в мантии, переговариваясь полушёпотом, расселись по лавкам. Мсье де Гиз пытался затеряться среди них, но стандартный размер балахона не предполагал, что в него будет укутано что-либо столь монументальное. Так что затея Фабриса с треском провалилась – с тем же треском, что, казалось, вот-вот раздастся в тишине, когда порвутся тесёмки у горла, удерживающие мантию на его широких плечах. Женя с Люком пристроились с краю, поближе к выходу.
Где-то вдалеке, пока еле слышно, застучали-зарокотали барабаны, задавая ровный ритм, словно сердца присутствующих внезапно стали биться в унисон. Нарастающий шелест напоминал стук капель дождя по листьям. Заунывно затянула мелодию тростинка-флейта. Из темноты появилась старая женщина и проковыляла мимо зрителей. Факелы бросали блики на её морщинистое лицо, выхватывали то крючковатый нос, то всклокоченные волосы, пока незнакомка, невнятно бормоча, ходила взад-вперед. По комнате потянулся ароматный дымок благовоний, в котором чувствовались освежающая мята, сладкая лаванда, пряный тимьян, бодрящий кедр.
Старуха подошла к столу, уставленному склянками и непонятными инструментами, провела рукой над чёрным как смоль котелком, и он вдруг вспыхнул сине-зелёным призрачным светом, рассыпав вокруг себя сноп искр.
Гости ахнули.
Под нарастающий гул барабанов незнакомка начала раскачиваться, притопывать, а затем и кружиться по залу как заведённая, повторяя одни и те же строчки:
Ты кипи, бурли, котёл мой,
Ночью тайной, ночью тёмной.
Пламя лжи, лаванды пепел,
Кровь дитя, чей взор так светел.
Жгучей зависти плевок,
Костяной муки совок.
Женя поймала себя на том, что тоже притопывает в ритм нехитрому мотиву, и украдкой покосилась на Люка, не заметил ли. Но он был всецело поглощён представлением. Капюшон сполз с его головы, и стало видно, как он подался вперёд, не отрывая взгляд от актрисы, а губы его шевелились, повторяя вслед за ней строчки заклинания.
Глава 12. Маленький пушистый зомби
Воскресный завтрак она проспала. Ночной перформанс произвёл неизгладимое впечатление на Женю, которая, с одной стороны, не являлась завсегдатаем театров, а с другой – близко к сердцу принимала всё, что было связано с тонкими материями. Так что, проворочавшись всю ночь в беспокойном забытье, она просто отключила оба будильника, один за другим, и рухнула обратно в подушки.
Полдень окрасился золотистыми лучами солнца, что причудливо играли на узорах обоев. Женя лениво потянулась, перевернулась на бок и позволила себе ещё понежиться на мягкой перине, как настоящая принцесса. Пожалуй, такое случилось впервые не только с тех пор, как она, бросив всё, кинулась в пучину Прованса, но и вообще за последние годы. Женя попыталась припомнить, когда в последний раз она просыпалась после обеда? Когда вот так беззаботно валялась в постели?
«Евгения, вставай!» – она так ясно услышала в мыслях голос дяди Кости, будто он на мгновение перенёсся в её комнату и вот-вот потребует овсянку.
Женя поморщилась. После недели изысканных французских завтраков – ароматной выпечки с джемом и омлетов-суфле с пряностями и сыром – воспоминания о ненавистной каше хотелось затолкать куда подальше. Настроение начало стремительно портиться.
«Позвонить дяде Косте? Или не звонить?»
Совесть усиленно намекала на первое. Но разум тут же подкидывал живописные образы орущего мага света. А в том, что выйдет жуткий скандал, Женя не сомневалась.