– Я, пожалуй, пойду, – пролепетала Женя. – У меня вообще-то выходной сегодня. Я тут просто… и вот, – невпопад закончила она и в очередной раз покраснела.
– Ясно. У тебя вот выходной, а у меня вот проклятое благородство, – хмыкнул он. – Пойдём, чего уж. Я тоже временно не могу думать о стройке. Надо выпить кофе.
К отелю они шли молча. Женя старательно смотрела на тропинку, не хватало опять подвернуть ногу. Это уже будет совсем не смешно. А наоборот, как будто она специально…
«А ты не специально? – невинно поинтересовался внутренний голос, приняв образ Макса. – Вот прям совсем не специально, а очень даже случайно на него набросилась, завалила и сверху взгромоздилась?»
«Ай-ай-ай… – голос приобрёл назидательный тон Тамары Владимировны. – Как удачно призраки приглючились, как вовремя. И не стыдно?!»
Замок быстро приближался, до каменной балюстрады оставалось рукой подать, когда мысли Жени приняли другой оборот.
«Он сказал про кофе, имея в виду, что хочет выпить его один? А вдруг со мной? Надо отказаться! Что сказать? Или не надо? Это же всего лишь кофе, что такого… Или надо?»
Входя в лобби, Женя уже снова накрутила себя так, что сердце стучало как сумасшедшее. Она бегло осмотрелась и заметила у стойки регистрации пожилую даму. Та развернулась на звук и при виде владельца отеля приветливо улыбнулась.
– Мсье Роше… – начала она, но её перебил звонкий девичий голосок: – Папа!!!
С одного из кожаных кресел соскочила девочка лет пяти и с разбегу запрыгнула на Эдуара, обхватывая сразу руками и ногами, словно маленькая обезьянка.
– Ты соскучился? А вот я уже соскучилась. Я уговорила няню приехать чуть пораньше. Правда, отличный сюрприз? Правда, папочка? Ты рад? Я очень рада! – Девочка болтала так неугомонно, словно до этого ей двое суток запрещали раскрывать рот. Она повернула голову к Жене, ошеломлённо наблюдающей за этим зрелищем. – Привет, я Адель. А ты кто такая? Я тебя раньше не видела. А, ты, наверное, просто приехала погостить, да? Или ты тут работаешь?
Женю практически снесло потоком беззаботной и жизнерадостной непосредственности, но кое-что она успела выхватить из пулемётной очереди детских слов.
Нечто очень важное.
«Адель? Так это его дочь зовут Адель?!»
Глава 27. Ни в чох, ни в сон, ни в птичий грай
– Теперь это точно. Я схожу с ума!
– Чего? – Макс зевнул в трубку и, судя по скрипу, потянулся в кровати.
– Ты уже спишь, что ли? – удивилась Женя. – Так рано?
– Да, что-то устал сегодня, вот и отрубился, как только домой дополз. Так что там насчёт твоей кукушки?
Женя стала сбивчиво вываливать на него события последних дней. Она расхаживала по комнате из угла в угол, порой замирала у окна или возле зеркала, словно там, за стёклами, могли вдруг найтись ответы.
– Ну, что думаешь? – закончила она сумбурный монолог.
– Элен, стопроц. Вырезать дырки на лифтонах могла только мстительная баба. – Друг усмехнулся: – А это даже прикольно, ну знаешь… для игр. Не выбрасывай…
– Макс!
– Понял, понял. В общем, я считаю, что у девчонки крышу снесло. Только непонятно, почему она решила, что ты ей соперница. Жень, ты там с биг боссом не замутила случайно?
– Максим! – выкрикнула она в трубку, а по телу прокатилась волна дрожи.
«Неужели это так очевидно?! Неужели так заметно, что даже из простого разговора человек делает такие выводы?!»
Но друг принял окрик за очередное негодование и принялся рассуждать:
– Лифтоны, мыши, чертежи – ничего в этом сверхъестественного нет. Да и не верю я во все эти штуки мистические! Это всё бред шизанутых личностей.
– Ага, – усмехнулась Женя, – не верю ни в чох, ни в сон, ни в птичий грай!
– Чего? – Макс прыснул в трубку. – Это ты сейчас на каком языке? Ругнулась или прокляла меня?
– Это поговорка такая, не слышал? Дядя Костя так иногда говорил про тех, кто скептически относился к его способностям.
– Считали его шарлатаном бессовестным, что ли? – снова хохотнул Макс. – Ну вот, я и говорю, без шизанутых тут никак. Да и вообще, шерше ля фам, как говорится. Давай, Жень, думай, как могли у строителей оказаться неверные проекты.
– Да не знаю я! Я отправляла то, что прислали из фирмы мсье Лабафа. Это наш дизайнер. Он крутой, правда иногда его сложно переубедить…
– Ну да, – скептично хмыкнул друг, очевидно, не представляя, как она вообще может хоть с кем-то спорить. – Вот и проверь. Вдруг этот Ляляф тебе лажу скинул, а ты переслала дальше строителям. Если нет, узнай, могла ли это сделать Элен. Вообще на неё неплохо бы собрать досье. Как она на жёнушку босса нарыла инфу, так и ты копни под неё. Кто такая, чем живёт, чем дышит. Может, у этой Элен вообще диагноз стоит. В психушке.
– И как я это сделаю?
– В соцсетях её поройся для начала, что пишет, что постит, с кем дружит, какие фотки выкладывает. Поняла?
– Угу. А с призраками что? В доме барона. На это у тебя есть ответы?
Кровать скрипнула, будто Макс перекатился на другой бок или вовсе сел.
– Переутомление. Жара. Стресс.
– Сам-то в это веришь?
– Ну а почему нет? Тебя изводит какая-то коза, вот ты и нервничаешь. Но если сомневаешься, запишись на консультацию. В Европе, по-моему, каждый второй к психологам ходит. Нормальная практика.
– Вот я и сама думаю, что надо. У тебя-то как дела? – сменила она тему.
– На работу без пончиков вообще не хожу. Грымза Владимировна лютует. Ленка свалила, теперь у нас Гузель. Но и она, чувствую, ненадолго. Поражаюсь твоему терпению, ты ведь полгода продержалась на этой должности, ещё и дальше бы работала, если б не тот эпизод с курьером.
«И с расстёгнутой блузкой…»
После разговора с Максом на душе стало легче, а мысли упорядочились.
Взяв на ресепшен ключи от музея, Женя первым делом кинулась проверять рабочую электронную почту. Просмотрев исходящие сообщения, Женя быстро отыскала своё письмо подрядчику, в котором высылала верные документы, а затем заметила, что это не последнее отправление данному адресату.
– Так, а тут у нас что? – пробормотала она себе под нос.
Открыв письмо, она изумленно уставилась на экран.
– Уважаемые господа, вынуждена принести свои извинения… Дезинформировала вас… Выслала неверный файл… Прилагаю к данному письму последнюю версию…
Слова складывались в строчки, строчки – в предложения, но Женя была совершенно точно уверена, что никогда в жизни не писала ничего подобного.
Ситуация вырисовывалась крайне неприятная. Выходило, что либо кто-то прокрался в кабинет, пока в музее никого не было, и напакостил. Причём довольно хитрым образом – злоумышленник явно был в курсе текущих Жениных дел и заранее подготовился, принёс с собой файлы с чертежами, похожие на настоящие, чтобы у строителей не возникло подозрений, но по факту неверные. Либо…
«Либо я и правда сама отправила это злополучное письмо, совершенно забыв об этом!»
В другое время Женя и не подумала бы сомневаться в себе. Но в свете случившегося в доме барона Сен-Мара… Она нервно передёрнула плечами, вспомнив тот ужас, который ей сегодня привиделся.
«Как жаль, что в кабинете нет камер!» – сокрушённо вздохнула она.
Сообщение об обнаруженном письме улетело Максу, но друг не ответил, очевидно-таки заснув. Женя побарабанила пальцами по столу:
– И что дальше?
«Сообщить Фабрису – значит признаться в собственной некомпетентности. Всё будет выглядеть так, будто я сама перепутала файлы, а теперь пытаюсь свалить вину на Элен. Нет. Надо попробовать решить проблему иначе. Но как?»
Размышления свернули в сторону мсье Роше, но перед внутренним взором возникла живописная картина, где она лежит на Эдуаре. Тёплая волна тут же откликнулась на воспоминание и пробежалась по венам, заставляя щёки гореть румянцем.
«Ну всё! Хватит!»
Женя вскочила со стула и прошлась по кабинету. Но навязчивые мысли снова и снова бесстыдно возвращались к тому, что она выставила себя полной дурой во время того разговора в кабинете, ведь нет у него никакой Адель.
«Вернее, есть, но не в любовницах! А значит… Ничего это не значит!»
Женя грохнула дверью об косяк и повернула в замке ключ, закрывая музей.
«Ничего не значит! Моё дело – перформансы и гадания. Всё на этом! Надо решать проблемы с шатром и с моими глюками. Остальное меня не интересует».
В желудке призывно заурчало, заставив Женю забежать в ресторан и выпросить пару брускетт с копчёным лососем. Ужинать в «цветочной гостиной» она не стала, ведь за столом коллеги вполголоса то и дело упоминали мсье Роше и его дочь. Или не его: Мишель заявила, что Адель в основном живёт с бабушкой – матерью Бертин, а ещё намекнула, что Бертин выходила замуж за Эдуара уже с малышкой. Аннет тут же начала подсчитывать года, а Женя лишь покачала головой, не желая впутываться в паутину досужих сплетен.
Вместо этого расположилась на любимой лавочке в кипарисовой аллее. Здесь думалось свободнее.
– Клэр, привет! – нарочито бодрым голосом поинтересовалась Женя, набрав номер подруги. – Как дела?..
Постепенно от дежурных обменов любезностями она перешла к сути проблемы.
– Клэр, а у тебя знакомых психологов нет случайно? Или, может, клинику хорошую посоветуешь? Хорошую и недорогую.
– А что случилось? – насторожилась подруга.
– Да так, нужна небольшая консультация…
Клэр не была бы собой, если б не выпытала все подробности. Да и Жене становилось легче уже от того, что она делилась своими проблемами, а не копила их в душе. Сперва она собиралась вывалить всё на Моник, но, поразмыслив, решила, что та может случайно сболтнуть Фабрису или ещё хуже – Эдуару. Рисковать не хотелось, а потому Клэр стала отличным вариантом.
– И что, ты прижала эту Элен?
– Клэр, ты чего? Как я могу?
– Да просто! Взять за шкирку и вытряхнуть правду из этой овцы.