ерила тебе. Наступила на те же грабли! Ты же сама пришла ночью в мою палату и умоляла, чтобы я не выдавала тебя! Плакала, как тебе важна твоя карьера и что в твоём положении нельзя терять работу!
– В моём положении? – с недоумением переспросила Моник.
– Да. В твоём. Беременном. Положении. Или про ребёнка от Эдуара ты тоже наврала?
В трубке воцарилось молчание. Женя даже проверила, не прервалось ли соединение. Но нет, таймер отсчитывал минуты их разговора. Странного, мерзкого разговора, который пошёл не по плану.
Наконец раздался голос Моник.
– Знаете, мадам Арно, с меня довольно. Я изо всех сил старалась вам помочь, по-дружески войти в ваше положение, – отчеканила она. – Но вижу, что все мои усилия пошли прахом. В ответ я раз за разом получаю лишь упрёки и оскорбления. Но больше я терпеть не намерена! Прошу вас впредь мне не звонить или же ограничиться исключительно деловыми вопросами, если таковые возникнут. Всего доброго!
И в трубке раздались короткие гудки.
– Кристиан, она…
Женя ошеломлённо уставилась на брата, который слышал весь диалог по громкой связи. Нужные слова никак не приходили, потому что сказать хотелось так много, но опустошение и обида горечью жгли язык. Под стать настроению небо набухло хмурыми тучами, ветер гнал пыль по мощённым брусчаткой тротуарам, а на стекло автомобиля упала первая капля дождя. За ней вторая, потом третья.
– Поедем домой, – тихо сказал Кристиан, – я заварю чай, и мы всё обсудим в спокойной обстановке. Во всём разберёмся.
«Сомневаюсь…»
Женя скептически хмыкнула, но потянулась за ремнем безопасности. С третьего раза попала в крепление и, подергав его, раздражённо произнесла:
– И как меня выпустили только из участка! Если я во всём виновата оказалась, съехала с катушек и, дико хохоча, подожгла башню, то надо меня сразу в психушку сдать! Или что тут у вас во Франции? Где чокнутых запирают?!
С каждым словом её голос набирал громкость. А последнее предложение Женя и вовсе выкрикнула, сжимая кулаки.
Кристиан бросил на неё короткий взгляд и повернул ключ зажигания.
– У инспектора два свидетеля произошедшего, – рассудительно произнёс он через некоторое время. – И оба говорят разное. Полагаю, он должен сначала выяснить, чья версия верна. А уж потом… принимать меры.
– Как у тебя всегда всё просто, – буркнула Женя, отворачиваясь к окну.
Ей было стыдно за свою вспышку. Но ещё сильнее ощущалась горькая обида и глухая, беспросветная безысходность. Словно она заперта в комнате, совершенно одна, в ловушке, и стены медленно сдвигаются внутрь, грозя раздавить её, как таракана.
– Ассам, – внезапно произнёс брат, выруливая с парковки.
– М-м-м?
– Ассам подойдёт лучше всего. Поскольку большую часть урожая в Ассаме собирают в период дождей, этот чай называют чаем дождя. Погода сегодня располагает. Он довольно терпкий, ты знаешь? Когда в одной провинции…
– Кристиан! – она довольно резко оборвала начинающуюся лекцию. – Я не хочу сейчас говорить о чае!
– Я просто пытался тебя отвлечь.
Женя спрятала лицо в ладонях и выдохнула:
– Извини, пожалуйста.
Дворники монотонно шуршали по лобовому стеклу. Дождь и не думал заканчиваться.
Дома Кристиан действительно первым делом схватился за чайник. А Женя замерла у балконного окна и невидящим взглядом уставилась наружу. Струи воды хлестали по цветам, обвивавшим решётки, и те мелко дрожали и тряслись в попытке удержаться, не сорваться вниз, под ноги к редким туристам, бегущим по улице, прикрыв головы чем придётся.
– У тебя волосы вьются, – мягко произнёс брат, ставя на журнальный столик поднос и подходя к окну.
Кристиан провёл рукой по её косе, из которой выбились мелкие волоски и теперь торчали во все стороны, сворачиваясь в пружинки.
– Это от влажности.
– Эжени, посмотри на меня, – попросил он, и Женя, вздохнув, повернула голову в его сторону. – Понимаю, что в целом я для тебя человек новый. И, возможно, ты пока не готова доверять мне полностью. Я, правда, понимаю. И тем не менее настаиваю, чтобы ты рассказала мне всё с самого начала. Без утайки. – Кристиан взял Женю за руку и требовательно добавил: – И свою версию, и Моник.
Женя шумно выдохнула и принялась за рассказ, тщательно подбирая слова. Выдавать подробности их с Роше отношений она не хотела и не могла. От каждой мысли об Эдуаре щемило сердце и ныла каждая струна её души. Переместившись в кресло у журнального столика, она взялась за чашку подрагивающими от волнения пальцами, сделала глоток, но вкуса чая не ощутила.
– Значит так, – по завершении её монолога Кристиан принёс ноутбук и застучал по клавишам. – Ага, вот смотри.
Он развернул к ней экран с фотографией: дверь в её номер, светильник-факел слева и уродливо нацарапанные мелом ведьминские знаки над косяком.
– Вот первое доказательство того, что ты не придумала. Есть фото, есть дата отправки. Даже если твой телефон сгорел, то электронный след всё равно сохранился.
– Точно! – Женя вскочила с кресла, ощущая лихорадочное возбуждение. – Кристиан, ты гений! Я на нервах вообще толком не соображаю, но есть же ещё Макс.
– Друг из России?
– Да! У него тоже должны были остаться фотографии и даже одно видео…
Она схватилась за телефон. А в следующие десять минут пересказывала Максиму события этого утра. Он поначалу отвязно выругался, не стесняясь в выражениях, но быстро собрался и перешёл к делу:
– Отправил всё, что было. Лови. А на будущее, пошарь в настройках – там наверняка есть резервное копирование. В облаке…
– Ой, ну ты же знаешь, я в этом совершенно не разбираюсь.
– Так брата попроси. В общем не суть, фотки я тебе продублировал. Но самое важное – валерьянку найди. Это же улика!
– Угу. Вот только…
– Что?
– Макс, а что, если это действительно я… – Она остановилась возле книжного шкафа и принялась машинально выравнивать корешки книг в одну линию. – Ну я сама нарисовала знаки… Ты ведь знаешь, у меня и раньше случались приступы, панические атаки. Вдруг…
– Чушь не пори!
– Но Макс! Ведь есть такая вероятность.
– Да бред, Жень. Одно дело пирофобия, и совсем другое – шизофрения. Когда тебя накрывало, ты просто сидела, тупо глядя в одну точку, и рыдала. А то, что у тебя в отеле происходило, – это ж надо полным лунатиком быть. Ходить наяву и не помнить об этом, ловить мышей, душить их и заботливо укладывать тушки на подушечку. Тянет на настоящее раздвоение личности, как в той книге про Билли Миллигана. Нет, на такое маньячество ты, детка, не способна, уж извини.
– Ты просто хочешь меня подбодрить.
– Не без этого. Но знаешь, когда ты вернёшься в отель…
– Не вернусь. Меня уволили. Вчера даже официальное уведомление пришло.
– Быстро… Наверняка это коза драная подсуетилась, твоя подружка-подлюшка, – Макс снова выругался. – Ну да и хрен с ними. Главное, полица́ю в нос фотками ткни! И валерьянку надо отправить на экспертизу. Химсостав узнать. Да и с банки опечатки снять – доказать, что Моник её трогала…
– Ну какие отпечатки… – устало произнесла Женя. – Уже столько времени прошло. Но ты прав, пузырёк очень помог бы!
После разговора с Максом она приободрилась и отправилась перетряхивать сумку с вещами. Через десять минут из гостевой спальни раздался её голос:
– Кристиан, ты уверен, что забрал всё из комода?
– Абсолютно! – Брат заглянул в дверь и теперь стоял в проёме, прислонившись к косяку. – Я проверил дважды – все ящики остались пустыми, и в комоде, и в гардеробной.
– Тогда я ничего не понимаю… – Женя села на край кровати и потёрла лоб.
Пустая сумка валялась рядом на полу, словно выпотрошенная рыбина.
– А вот мне как раз всё понятно. Если мадам Бланшар изводила тебя несколько недель, а потом оговорила перед коллегами и полицией, то ей ничего не стоило забрать важное вещественное доказательство. Она же не дура!
– Да, похоже, ты прав… Будем надеяться, что фотографий инспектору хватит, чтобы поверить в мои слова.
Внезапно телефон на тумбочке издал сигнал о новом сообщении. Смотреть не хотелось, в последнее время все уведомления были не особенно позитивными.
– Пусть в этот раз будет банальный спам! – усмехнулась Женя и, потянувшись за мобильным, уставилась на экран. – Что за…
Она подняла на брата ошарашенный взгляд, а затем передала ему телефон, который сообщал о денежном переводе.
– О, это от кого? – тоже удивился он.
– Не знаю. Но такая большая сумма…
– Да не то чтобы уж большая. Может, бухгалтерия отеля тебе зарплату начислила? Расчёт? – предположил Кристиан. – Нужно проверить в личном кабинете твоего банка, Эжени, там должно быть указано, от кого пришёл перевод.
Телефон вновь разразился коротким пиликаньем.
– А вот это ещё более интересно… – Брат протянул мобильный обратно, деликатно не комментируя очередное пришедшее сообщение.
На экране высветилось имя адресата: мсье Роше.
Женя замерла. Первым порывом было отключить телефон. Спрятать его под подушку. Выбросить из окна.
«В конце концов, это всего лишь сообщение!»
Она разблокировала экран и прочитала:
– Добрый день, Эжени. Нам нужно поговорить…
Глава 36. Истина где-то рядом
Остаток дня Женя провела за составлением отчёта, но не того, что обычно писала мсье де Гизу. В этот раз курсор мигал, отмеряя всю её французскую жизнь. Она словно писала дневник своего недавнего прошлого, обозначая даты и все странные, мистические происшествия, что произошли с ней в отеле, начиная с ночи приезда. События оживали в памяти яркими пятнами. Выплескивать их в документ ноутбука в тишине и покое оказалось гораздо проще, чем сидя в кабинете под пристальным взглядом мсье Салазара.
Кристиан понимающе оставил её одну, а сам ушёл вниз, в свой магазин. И лишь изредка пищал телефон – по большей части Макс слал напоминания:
«А помнишь, как кто-то шумел в твоей комнате, когда ты принимала ванну? Не забыла это указать?»