Шейден все время был рядом. Бросал ей бурдюк с водой с края площадки для боя. Щипал, если сестра засыпала на заседаниях совета. Он карабкался за ней по стенам крепости на вершину сторожевой башни, растягивался рядом на холодных каменных плитах и поправлял Шейн, когда та придумывала созвездия, названия которых не смогла запомнить.
— Вон гигантский морской змей, он хочет раздавить Рокриммон мощными челюстями.
Шейден откинул с лица растрепанные волосы.
— Это не змей. Это лук созвездия Девы-воительницы. Той, что защитила острова Несокрушимых от атаки сотни кораблей, стрелы его могли пробить самый толстый корпус.
Шейн сморщила нос, разглядывая звезды.
— А мне кажется — на змею смахивает. Может, это Дева — покорительница змей? Величайшая Военная предводительница всех времен с поясом из змеиной кожи и боевым топором…
— А вон там, наверное, ее большая круглая голова, — отозвался Шейден, кивая на низко висящую над горизонтом луну.
— Из лучших воинов всегда получаются лучшие Военные вожди, — засмеялась Шейн.
— Отец говорит не так. Он твердит, что быть вождем означает не только сражаться.
— Жаль, но я просто безнадежна. — Шейн показала брату язык. — Запомнить все законы, соглашения, имена всех этих душных послов…
— Может, ты запомнишь, если перестанешь звать их Лисомордым и Смердячим Барсуком, — поддразнил ее брат.
Шейн засмеялась вместе с ним. Ей предстояло стать следующим Военным вождем, порой ответственность тяжким грузом давила на нее и с каждым годом была все весомее. Но здесь, наверху, с Шейденом Шейн было легче. Оставались лишь они, звезды и ночная мелодия Рокриммона — потрескивание дров в кострах дозорных, плеск волн, на которых качались корабли у причалов далеко внизу. Шейден всегда показывал ей язык, когда знал, что сестра вот-вот сморозит какую-нибудь глупость. Но та все равно ее произносила.
Каждый раз, когда ее одолевали сомнения в том, что она не годится на роль Военного вождя, Шейн вспоминала о брате — своем зеркальном отражении, кто был способен на все, чего не могла она.
— Смотри: Влюбленные, — улыбнулся брат, указывая между зубцами крепостной стены на две яркие звезды над морем, что сияли над далекими волнами. Всегда рядом.
— Это не Влюбленные, — фыркнула Шейн, приподнявшись на локтях. — Это Близнецы. Ты и я. Неважно, что я родилась первой, все равно мы близнецы. Мы должны править вместе. На мне, чур, все веселье — завоевания и церемониальные битвы, а ты займешься всякой скукотой.
— Эй! — Брат сунул ей в лицо сапог, Шейн бросилась на него, и они, смеясь, покатились кубарем.
И Шейн поверила — хотя бы ненадолго, — что они с братом неразделимы, ничто не способно встать меж ними.
В ветвях деревьев негромко ухнула сова. Наемница отпустила воспоминания. Было время, когда она считала, что они с Шейденом — отличная команда и брат — единственный напарник, который ей необходим. Но это было давно, теперь ей нужно беспокоиться о новой напарнице.
Шейн решила: если идти всю ночь напролет, то к утру она доберется до башни в ближайших горах, приюта их общего с Фи друга. Шейн надеялась, что Ненроа придет в голову та же идея.
Продираясь через заросли ельника, она остановилась на полпути. Что-то мелькнуло среди деревьев: странный красный свет, отблеск костра в рощице впереди. Почуяв запах древесного дыма и чего-то жирного, Шейн дернула носом. Она шагнула вперед и замерла, инстинкты воина велели ей не высовываться. Ночь внезапно стала оглушительной.
— Что-то заметил, Тавиан?
Шейн втянула воздух сквозь зубы. Теперь она разглядела его — высокого мужчину, который стоял у края светового круга, отбрасываемого костром, и таращился в темноту, как Шейн таращилась на него. Пламя осветило его лицо, и наемница отпрянула: это был охотник на ведьм из гостиницы, тот, от которого они с Фи едва унесли ноги.
Шейн упала на землю и прикусила язык, ударившись коленями о камни. Тавиан дернулся на звук.
— Там кто-то есть, Арис, — прошипел он.
Шейн по очереди сняла рюкзаки. Подумала прихватить с собой топор, но это слишком громоздкое оружие, от него мало пользы в тесной рощице. Придется положиться на кинжал за поясом. Она поползла вперед, не поднимая головы. В кои-то веки невысокий рост сыграл ей на руку.
— Там много кто есть, — спокойно проговорил первый голос, он был женский, тихий и равнодушный. — Белки, кролики и всякие ползучие твари, и никому из них до тебя дела нет. Присядь и поешь. Я устала от твоего гундежа.
Шейн заглянула в лагерь сквозь густую листву дуба. Тавиан, нервно перетаптываясь с ноги на ногу, потирал крючковатый нос, а его спутница, загорелая темноволосая женщина, склонилась над чугунком. С ее шеи красноречиво свисал топазовый амулет. «Еще одна охотница за ведьмами», — подумала Шейн, подавив желание сплюнуть. Черные плащи охотников были в пятнах от пыли и лесных болот, а позади наемница разглядела пару лошадей с длинными поводьями. К дереву прислонили два устрашающих зазубренных меча.
— А вдруг это чародей Письмовник? — Тавиан сгорбился.
Шейн увидела, что он сжимает в руке листовку о розыске — ту самую, которая висела в центре доски. На скомканной бумаге виднелось мужское лицо с хрустальной серьгой.
— Письмовник теперь не самая большая проблема, — огрызнулась Арис и скривилась: — Ты же видел ту вспышку. Это были могущественные чары, возможно, даже магия Света. Вспышка полыхнула после того, как ты потерял девчонок, и это не случайность.
Магия? Шейн призадумалась. О вспышке над водой она почти забыла, но когда они виделись с Фи последний раз, та не проявляла склонности к колдовству. Так что же случилось в озере? Куда вляпалась напарница?
— Я не знал, что они ведьмы! — возмутился Тавиан.
— Неважно, кто они. — В красноватых отблесках пламени глаза Арис были безжалостны. — Магия развращает, это яд. Из-за нее погиб Андар, она навлекла на всех нас гнев злодейки Пряхи. Она порождает зло. Если позволить чародеям опять обрести силу, все случится снова, а потом еще и еще! — В сердцах она пнула бревно в костре, и котелок закачался на цепи. — Мы не будем рисковать. Девчонки должны умереть.
Такого Шейн от охотников за ведьмами не ожидала. Она и раньше оказывалась с ними в разных лагерях, но в таком противостоянии — никогда.
— Я же сказал, что найду их! — проворчал Тавиан.
— Да уж постарайся, — отозвалась Арис. — А теперь заткнись, хватит портить ужин.
Тавиан что-то проворчал, но послушно уселся на бревно. Шейн уперлась локтями в землю и принялась обдумывать варианты.
Сразу двоих одолеть непросто, к тому же Шейн еще не доводилось встречать охотника, который не пользовался бы откровенно подлыми приемчиками. С другой стороны, они все равно идут по их с Фи следу. И даже если бы она этого не знала, охотники разбили свой лагерь практически на задворках Письмовника. Шейн не верила, что они сумели бы его одолеть: Письмовник был одним из самых могущественных чародеев, но его дом служил пристанищем для зверья, других колдунов и всяких беглых отбросов. Кое-кому из них могло не повезти.
Шейн снова бросила взгляд на мечи — острые зубья блестели в свете костра, — потом на лошадей. Возможно, это шанс. К тому же сокровища на лошадях перевозить сподручнее. А еще она расчистит путь Фи.
Приняв решение, Шейн поднялась на ноги. Она старалась не издавать звуков. Всего-то и нужно было вернуться к поклаже, взять топор и заманить охотников в чащу по одному… Но вдруг что-то схватило ее за ногу, и Шейн замерла.
Она посмотрела вниз и чуть себя не выдала, так хотелось громко выругаться. Ее каблук угодил между корнями дуба и застрял. Северянка потянула изо всех сил, но нога не двинулась с места.
Шейн покосилась на костер — если охотники заметят ее сейчас, всему конец. Она дернула как следует еще разок. Сердце забилось — ей показалось, что удалось вырваться. Но это всего лишь ее нога выскользнула из сапога, Шейн поняла это, шлепнувшись в подлесок, когда пятилась через колючие заросли можжевельника в одном сапоге. Раздался грохот — охотники вскочили, позабыв про свой ужин.
— Это не белка! — рявкнул Тавиан.
— Останься здесь, — прошипела Арис. — Я проверю.
Шейн приподнялась на руках и убрала волосы с лица. Топор по-прежнему оставался далеко. Можно успеть добежать, но с такой же вероятностью все закончится кинжалом в спине.
Она встала и укрылась в тени дерева, сняв тяжелый плащ и держа его за ворот. Шейн вжалась в ствол, затаила дыхание и прислушалась. В лесу царила мертвая тишина. Даже сверчки и совы умолкли. Она чувствовала, как по затылку течет древесный сок и какой-то многолапый жук карабкается по ее руке, но усилием воли осталась неподвижна.
Краем глаза наемница заметила, как что-то мелькнуло — это сверкнуло отполированное лезвие. Арис уже была поблизости, она пробиралась сквозь лес с мечом на изготовку. Шейн подождала за деревом, пока охотница поравняется с ней, выскочила и хлестнула ее плащом по лицу.
Потрясенная и ослепленная, Арис упала навзничь, плюясь ругательствами и вцепившись ногтями в ткань. Она яростно взмахнула мечом, но Шейн перехватила костлявые руки охотницы и воткнула рукоять меча ей в живот. Арис с криком упала и скорчилась на земле.
«Одна в минусе, еще один остался», — ухмыльнулась Шейн, наклоняясь, чтобы забрать плащ. Возможно, он спас ей жизнь. И тут в ствол дерева, где пару секунд назад был затылок Шейн, вонзились острые зубья меча.
Брызнули в стороны щепки коры, в воздухе повеяло резким запахом сосны. Тавиан был слишком подозрителен, он не подчинился приказу и не стал дожидаться у костра. Тяжелым и длинным мечом здоровяк владел лучше, чем думала Шейн. Взгляд у него загорелся лихорадочным огнем, как у всех охотников.
— Ведьма! — выкрикнул Тавиан, замахиваясь обеими руками и нанося ей удар клинком. — Теперь ты не уйдешь!
У Шейн не было времени спорить о ведьмах. Она могла лишь уклониться и бросить плащ. Наступив босой ногой на иголки, наемница споткнулась. Она выхватила из ножен кинжал, но ни одному кинжалу не совладать с таким огромным мечо