— Вильгельмина… да, она такая…
— Сначала я решил, что она сумасшедшая, — говорил доктор Юнг. — В моей практике мне приходится периодически сталкиваться с людьми, страдающими различными формами безумия. Но только сначала. Я предложил ей успокоиться и постарался, чтобы она продолжала говорить, чтобы уточнить диагноз и понять, какой конкретно формой истерии она больна. — Он вдруг улыбнулся. — Вот тут-то она меня и достала, эта замечательная женщина.
— То есть?
— Она говорила четко, спокойно, умно и с большим чувством, но ни единого признака душевного расстройства я не заметил. Короче говоря, я позволил ей сочинить совершенно фантастическую историю, и меня очаровала ее изобретательность. Я не просто соглашался с ней, — доктор Юнг помахал пальцем, — нет, я возражал ей, задавал вопросы, которые ставили ее в тупик. Но она совсем не собиралась отказываться от своих убеждений. В итоге мы заключили сделку. В обмен на мою помощь она предоставит мне неопровержимые доказательства своей правоты. — Томас Юнг взглянул на Кита, и в его голосе послышалось нечто вроде благоговения. — Я считал ее рассказ великолепной шуткой и ни на миг не допускал, что он может оказаться правдой. Только подумайте — возможность путешествовать по своему желанию сквозь пространство и время! — Его взгляд на мгновение стал мечтательным, видимо, он представлял последствия этого нового открытия. — Вы должны извинить меня, — сказал он. — Я и до сих пор не могу в это поверить.
— Я тоже, — заверил его Кит, — только я сам несколько раз совершал прыжки.
— Вы должны меня научить. Я бы очень хотел.
— Да пожалуйста, — пожал плечами Кит. — Только давайте вернемся к вашей сделке. Я так и не понял, почему вы согласились на нее, если считали, что это просто какое-то психическое заболевание?
— Потому, друг мой, что мисс Вильгельмина взяла с меня слово джентльмена. Я обещал: если ее слова подтвердятся, я помогу вам. — Он усмехнулся про себя. — Она может быть очень убедительной и решительной молодой леди.
— А доказательствами для вас стала монета, газетная вырезка и страницы из книги — это они убедили вас?
— И еще почтовая марка, — добавил Юнг. — Да, они меня убедили. Видите ли, в данный момент на английском троне сидит король Георг. Принцесса Виктория — ребенок, и даже не относится к прямой линии наследования. Но, судя по всему, она стала королевой. Ведь это ее изображение на монете. Невероятно!
Ну а страницы из книги покончили со всеми сомнениями. Я давно задумал ее. Как президент Королевского общества, я собирал материалы и систематизировал их на протяжении последних лет. Но они еще далеко не готовы, и я пока не собирался издавать их. Там еще многое предстоит сделать.
Они дошли до конца тропы, развернулись и пошли обратно. Полдень миновал, и дневная жара понемногу спадала. Пока они шли, Кит уверился, что нашел настоящего джентльмена, человека, которому можно доверять. Он пока не решил, стоит ли рассказывать о Берли и его головорезах, но не потому, что опасался напугать доктора Юнга, а потому, что не хотел вносить в эту историю лишнюю путаницу. Заполучив нового и надежного союзника, он боялся его потерять.
Ближе к вечеру их тени на тропе постепенно удлинялись. Они шли молча, но их взаимосвязь продолжала крепнуть.
Доктор Юнг размышлял над потрясающими перспективами:
— Стоит мне только вообразить, что достиг вершины понимания мира, как на очередном плато мне открываются целые новые горные хребты, высятся горные пики, один выше другого. — Он тихо посмеялся. — Такое чувство владеет мной сейчас…
Кит сочувственно кивнул.
— Точно. А я так все время себя чувствую.
— Время… странная вещь, — размышлял Юнг. Похоже, он просто не обратил внимания на слова Кита. — Время — главная загадка нашего существования. Оно очень влияет на нас. Мы подчиняемся его неумолимому ходу, но почти ничего о нем не знаем. Почему оно течет только в одном направлении? Что оно собой представляет? Какова его природа? Одинаково ли оно для всех? А нельзя ли понять его природу и измерить скорость его течения какими-нибудь еще неоткрытыми нами механизмами?
— Наверное, Альберту Эйнштейну есть что сказать по этому поводу, — вставил Кит.
— Кто это? Я не знаю этого джентльмена.
— Само собой, — спохватился Кит. — Но в моем мире в свое время он произвел изрядный переполох.
— Кстати, расскажите мне о своем мире. Каково оно — это будущее?
— Даже не знаю, с чего начать… — задумался Кит. — Ну, там есть разное…
Доктор Юнг резко остановился.
— Нет! Молчите. Ни слова больше.
— Почему? — не понял Кит.
— Все, что вы можете мне сказать, будет иметь непредставимые последствия. Возможно, даже катастрофические последствия. — Он подергал ус. — Мне надо подумать.
— Хорошо, — согласился Кит. — Как скажете.
— Так. На чем я остановился?
— Вы говорили о тайне времени.
— О да. Иногда я думаю, что если бы мы могли получить представление о времени, мы, наконец, смогли бы кое-что понять в Божественном замысле о человеке.
— Не уверен, — вырвалось у Кита. — Впрочем, я не специалист, — торопливо закончил он.
Юнг какое-то время смотрел на своего спутника, а затем перевел взгляд в ясное синее небо. — Вы знаете, что я делаю здесь, в Луксоре?
— Копаетесь в истории, изучаете прошлое — что-то в этом роде?
— Отчасти, верно, — кивнул доктор Юнг. — Только все эти копания, как вы изволили выразиться, преследуют совершенно другую цель.
— И какую же?
— Я хочу разгадать тайну гробниц.
— Гробниц фараонов?
— Всех гробниц вообще. — Заметив растерянное выражение на лице Кита, он продолжал: — С тех пор, как человеческое существо обзавелось сознанием, мы строим гробницы и могилы для наших умерших. Разве не так?
— Ну да, конечно…
— Вот. Это факт. Во всех концах света, от зари человеческого сознания и до наших дней, от самых примитивных обществ до самых сложноорганизованных, мы строим гробницы для наших мертвых. Вы когда-нибудь задумывались, — зачем? — Доктор выжидающе посмотрел на него. — Зачем заниматься таким дорогостоящим и в конечном счете бессмысленным занятием, если смерть — это окончательный, неопровержимый ответ на все жизненные вопросы?
— Может быть, — предположил Кит, думая о том, что оставил Козимо и сэра Генри непогребенными, — мы делаем это не для них, а для себя.
Доктор энергично кивнул.
— Хорошая мысль. И все же, если мы делаем это только для себя, что мы надеемся получить от наших усилий? Ибо, если после конца жизни нет уже ничего, то и могилы в конечном счете не имеют смысла.
— Верно, — согласился Кит.
— Верно-то верно, — быстро возразил доктор, — но что, если там, после конца физического существования нас ждет нечто большее, такое, о чем знали наши самые примитивные предки, а мы, их наследники, похоже, забыли.
— И что же они такого знали?
— В этом и заключена загадка гробниц, — заявил Юнг. — Именно это я пытаюсь выяснить.
Кит задумался.
— И к чему вы пришли? Вы же давно думаете, наверное, у вас есть какие-то теории?
— О, да, — со смехом заверил его доктор. — В нашей науке теорий хватает. Это единственный товар, который мы производим в изобилии.
— И что говорят эти теории? Зачем нам гробницы?
— Все очень просто, если допустить, что мы бессмертны.
— Я как-то не ощущаю себя бессмертным, — признался Кит, немного встревоженный тем поворотом, который принял разговор.
— Не только вы, но и я тоже! — заявил Юнг. — Все люди уже в силу того, что они родились в этом мире, бессмертны, но наши материальные тела, к сожалению, довольно хрупки, поскольку связаны законами времени и материи. Однако дух подчиняется совсем другим законам.
Доктор Юнг свернул на дорожку и направился обратно к отелю.
— У вас есть, где остановиться? — спросил он.
— Откуда? Я же только пришел.
— Тогда будьте моим гостем. — Он взглянул на Кита. — Если не возражаете, конечно.
— Никаких возражений, — заверил его Кит. — Спасибо. — Он посмотрел на фасад отеля, видимый сквозь пальмы. — У вас тут есть свободные номера?
— Мой дорогой друг, — с легкой горечью произнес Юнг, — я всего лишь простой лондонский врач. И не могу позволить себе остановиться в таком роскошном отеле. Да и работе это помешало бы. Зато у меня есть дахабия
{Дахабия — обычно двухмачтовое парусное судно. В Египте на Ниле используется в качестве недорогого жилья. Дахабии существовали еще во времена фараонов: в гробницах древнеегипетских царей и знати сохранились очень похожие рисунки.}
.— Не понял…
Доктор усмехнулся.
— Это такая парусная лодка. Вы должны были видеть их на реке. Скоро стемнеет, лучше не медлить. Если не возражаете, составьте мне компанию.
— Ведите, доктор.
Они поднялись по лестнице и прошли через вестибюль отеля на улицу, где пассажиров поджидали три одиноких экипажа, запряженных мулами. Доктор окликнул одного из возниц, они забрались в повозку с легким тентом и вскоре уже ехали по дороге, ведущей к реке. Низкое солнце окрашивало туманное небо в теплый золотисто-оранжевый оттенок, а Нил казался потоком расплавленной бронзы. Проехали мимо рынка, представлявшего собой скопище маленьких лавчонок размером не больше чулана для мётел; простые навесы из брезента и пальмовых ветвей, и уличных торговцев, расстилавших перед собой в качестве прилавка малюсенький коврик.
Здесь царила суматоха и повозка замедлила ход. Доктор на ходу купил мешочек фиников и немного лука; экипаж даже не останавливался, просто ехал медленнее, практически со скоростью пешехода.
Дахабия доктора Юнга была пришвартована ниже по течению, подальше от шумного центра города. Выбравшись из суеты, экипаж быстро миновал ряд больших, богато украшенных зданий в колониальном стиле. В них располагались правительственные учреждения.
— Да, это не похоже на путешествие во времени, — сказал Кит, вспоминая слова Козимо. — Прадед мне говорил: «Путешествие по лей-линиям — это вовсе не то же самое, что путешествие во времени. Помни об этом».