Когда я снова пришёл в себя, то поднял Йохана, рассказал ему, что наделал, предупредил, что это тайна, и Йохан должен унести её с собой в могилу. Я заставил его поклясться в этом именем матери, а потом мы вдвоём втащили труп отца на лестницу и вытолкнули из окна верхнего этажа на булыжную мостовую. Отец квасил по-чёрному, об этом знала вся улица, а пьяный запросто может вывалиться из окна спальни, справляя ночью малую нужду, и эта смерть не вызвала лишних вопросов. Словом, так случилось, и с тех пор ничего не менялось. С Йоханом мы никогда про ту ночь не заговаривали. Вот откуда взялся во мне бес, холодная тварь, что убила моего отца, и с тех пор этот бес так и сидит у меня в груди.
Я поднял взгляд на тётушку Энейд, сжал кулаки и силой загнал тени прошлого обратно в треснувший тайник у себя в подсознании, где полагалось им храниться. Тётушку я любил, но всё же голос у меня приобрёл сдержанный тон, который означал, что я вот-вот сорвусь и применю силу.
– Никогда не говори со мной об отце, – сказал я.
Энейд в недоумении уставилась на меня и сглотнула. Нет, она ничего не знала, но узнала этот мой тон и, должно быть, догадалась, что что-то было. Что-то, чего она не понимала, и, даст Госпожа, никогда не поймёт.
– Ладно, Томас, – сказала она, и это с её стороны было весьма разумно.
Глава сорок вторая
Через два дня к Эйльсе поступили сведения, что обоз наконец выехал из Даннсбурга – с людьми и боеприпасами, как я и просил. Я принялся продумывать следующий ход.
На кухне в харчевне собрал я военный совет – Анна с Лукой сидели за столом, а Эйльса подметала пол и ненавязчиво прислушивалась к разговору.
– Что же, начальник, мы вот так сразу вдарим по ним взрывчаткой? – спросил Лука.
Я покачал головой:
– Нет. Людей этих я не знаю. Их прислал человек, которому я доверяю, но не знаком ни с кем. Притом они ведь не просто везут порох и огненные камни. У них мечи и арбалеты, испытаем их сперва в обращении с холодным оружием. Не хочется, чтобы Кишкорезы пронюхали, что у меня есть взрывчатка, пока мы не готовы к войне, а воевать мы не начнём, пока я не буду уверен в каждом у себя в отряде.
Эйльса ненадолго прекратила подметать, на лице у неё отобразилась озабоченность.
– Звучит разумно, – сказала Анна Кровавая, Лука поддакнул:
– Ага. Что тогда?
На некоторое время я задумчиво поджал губы.
– В самом начале тропинки, которая ведёт вдоль реки, есть мануфактура, – сказал я. – Сразу после переулка, который поднимается к Доковой дороге. Поняли где?
– Ага, – снова сказал Лука. – Производят там… вроде бы сукно. Вот тут не уверен. В общем, стоят там ткацкие станки, а приводит их в движение большое колесо в конце тропинки. Ткачи, одним словом, и подчиняются гильдии тканепромышленников.
– Правильно, – кивнул я. – Мамаша Адити дерёт с этой мануфактуры большие деньги за покровительство, и тканепромышленники, насколько мне известно, этим не шибко довольны. Если удастся её захватить, перебить охрану и переломать станки, торговцы восстанут против Кишкорезов. Утратить доверие такой важной гильдии и для самой Мамаши Адити будет весьма досадно, и для… тех, кто за ней стоит.
Я закашлялся, чтобы скрыть оговорку. Начинала уже утомлять необходимость помнить, кто что знает и кто чего не знает, и я чуть было не ляпнул «для сканийцев» перед людьми, которым не стоило даже слова этого слышать. Лука только кивнул – если он и заметил мою ошибку, то не придал ей значения.
– Справимся, – сказала Анна. – Если они возьмут с собой доски и верёвки, смогут перебраться от свай в конце тропинки прямо под водяное колесо. Для станков понадобятся ещё и молотки. Работа будет не из приятных, особенно в это время года, но выполнить её можно.
– Отлично, – сказал я. – Анна, тебе задача – назначить, кто пойдёт с новыми ребятами.
– Тесак, – ответила она без промедления. – Эта работа для тех, кто умеет незаметно передвигаться и убивать по-тихому, а уж в этом ему равных нет. Я бы и ещё парочку ребят с ними отправила, но на такое дело лучше не ходить гурьбой.
Анна Кровавая знала, что делает, так что я лишь молча с ней согласился. Всё было верно. Тесак – самый очевидный выбор, как она и сказала.
– Из нас-то пойдёт кто-нибудь? – спросил Лука.
Я подумал, затем покачал головой:
– Нет. Не в этот раз. Тесаку в таких делах и правда равных нет, как говорит Анна. Поставьте его за главного. Нельзя рисковать высшим командным составом в рядовых налётах.
Анна кивнула:
– Да, Тесака тогда назначим капралом.
Неплохо звучит, как по мне. Подходящий человек для подходящего дела.
В Королевский день после полудня возы наконец прибыли. Было их два, груз прикрывала холстина, а между ними шли десять человек. Их встретила Роузи, и хотя она изображала, будто пришла повидаться с Анной в послеобеденный перерыв, мы каким-то образом оказались на конном дворе харчевни. Мы стояли и наблюдали, как эти незнакомые нам люди с суровыми лицами выгружают ящики и бочки и относят их в кладовую.
– Что ж, с этим надо попотеть, Томас, – сказала Эйльса. – Могу сказать точно – не знаю, где нам расквартировать всех этих бравых ребят, но вряд ли они здесь надолго.
Значит, мне их не удержать. Вот что она имела в виду. Я подумал, что в этом нет ничего удивительного. Это опытные военные из кадрового офицерства, судя по выправке, а не просто служилые призывники вроде нас. Одолжение со стороны Слуг королевы, не более того.
– Да, – ответил я. – Вероятно, ненадолго.
Как только оружие разместили, Эйльса отвлекла Анну каким-то разговором или ещё чем, а главный из новоприбывших заговорил с Роузи, и я заметил, как из её руки к нему в руку перекочевал кошелёк. Всё было готово, и она вернулась к Анне.
– Ты ей глазки-то не строй, – поддразнивала Роузи Эйльсу, и они с Анной рука об руку отправились на послеобеденную прогулку, пока погода стояла хорошая. Я же проследовал за главным воякой в кладовую, а немного погодя подошла к нам и Эйльса.
– Меня зовут Томас Благ, – протянул я руку для знакомства. Он воззрился на неё и не пошевелился.
– И что? – спросил он.
– А то, что этому человеку вы будете здесь служить, – в полумраке голос Эйльсы прозвучал резко, как удар бичом. Она шагнула к офицеру и раскрыла сумку у пояса.
Пальцы нырнули в сумку и вынули сложенный вдвое толстый пергамент. Она развернула его, показала, что там написано, и человек явным образом побледнел. Тут же отдал честь и щёлкнул каблуками – вот дурак-то, прямо у меня в кладовой.
– Капитан Ларн, сударыня. Собственного Её величества третьего полка сапёрная рота, – отчеканил он.
– Здесь ты просто Ларн, – ответила она. – Никаких чинов, никаких воинских приветствий. И уж точно никаких каблуков. Вынь палку из задницы, капитан. Предполагается, что ты бандит.
– Есть, сударыня.
– Эйльса, – поправила она, вдруг изменив голос. – Всего лишь Эйльса, сударь, простая трактирщица и, прошу прощения, любовница господина Блага.
Ларн прищурился и поглядел на меня, я постно улыбнулся. За этим придётся следить в оба, скажу я вам.
– Давай-ка по новой, – сказал я. – Меня зовут Томас Благ.
Снова протянул руку и решил – если он и сейчас её не примет, я его зарежу. Ларн, однако, руку взял и отрывисто стиснул в своей ладони:
– Ларн, сударь.
Я кивнул. Вот теперь хорошо. Один шаг пройден.
– Располагай своих ребят, Ларн, – говорю я. – Тесновато у нас тут, но уж как-нибудь поместимся. Уверяю, условия тут не хуже, чем были у нас в Абингоне.
Он посмотрел на меня с любопытством, и по его глазам было заметно, что я нащупал почву, общую для нас двоих. Вот так и делаются дела.
– Приятно это слышать, – сказал он.
Я кивнул:
– Да уж. Знаю, вы проделали долгий путь. В харчевне полно пива и браги, на кухне еда, а со своих друзей платы я не беру. Пусть ребята отдохнут. Завтра ночью для вас есть работа.
Ларн коротко кивнул и ушёл прочь. Шёл он хоть и не строевым шагом, но был к этому близок.
Я вопросительно взглянул на Эйльсу:
– Они тут все такие? Если да, то будет чудо, если до заката не вспыхнет драка.
– Сомневаюсь, – сказала она. – Его люди сапёры, минёры и специалисты по подрыву зданий. Вероятнее всего, они, скажем так, люди весьма приземлённые, как и твои ребята. Капитан Ларн – кадровый военнослужащий командного состава и второй сын какого-то столичного мелкого дворянина – ничего не унаследовал, доказал всё сам, а ему доказывать ничего не надо. Уверена, ты называешь таких людей «заноза в заднице».
Я сдавленно фыркнул. Слышать, как Эйльса изъясняется словами трактирщицы, но голосом аристократки, весьма забавно, но по выражению её лица видно, что она не разделяет моего веселья.
– Ты меня слушаешь? – продолжала она. – Это мастера подрывного дела, а не налётчики. Хочешь послать их махать ножами, чтобы проникнуть на эту вашу мануфактуру? Это будут неподходящие люди для неподходящего дела, Томас.
– Это такое дело, которое должно быть доступно любому солдату, – возразил я. – Там будет не войсковой караул, а всего лишь всякий сброд из Кишкорезов. Если они с этим не справятся, тогда взрывчатку я им доверять точно не стану. В любом случае за главного у них будет Тесак; уж он их построит.
– Капитан Ларн будет крайне недоволен, – предупредила она.
– Ну и пусть себе дуется, – бросил я. Мне уже не нравился этот Ларн, но если он хоть в какой-то степени солдат, тогда, как по мне, он будет уважать вышестоящее командование и делать, чёрт возьми, что прикажут.
Глава сорок третья
На следующую ночь, как уже говорилось, я послал их на дело. Непривычно отправлять отряд на вылазку и не участвовать в ней самому, но мы-то больше не в Абингоне. Это Эллинбург, а в Эллинбурге я нахожусь на положении князя. Князьям не пристало возглавлять бригады налётчиков, не пристало ползать в лютый мороз под водяными колёсами, чтобы крушить молотами станки. С «Жеребятней» было по-другому. Тогда у меня не хватало людей, а к заведению имелись личные счёты. А это всего лишь дело, и у меня есть подходящие люди, к