Даже Ковальски понял их смысл.
Запретная зона… Проход воспрещен.
Дальше коридоры были уже совсем пустынными, и в конце концов маленькая группа оказалась в помещении, похожем на тюрьму. Вдоль обеих его стен тянулись зарешеченные загоны размером с гараж на одну машину. Все клетки были пусты, однако, судя по царапинам, вмятинам и пятнам на полу, они активно использовались.
В противоположном конце находилась массивная стальная дверь похожая на дверь в банковское хранилище. Над ней светилась надпись, сделанная яркими красными иероглифами. Один из солдат указал было на нее, но другой ударил его по руке и строго отчитал. Определенно, нельзя было даже просто проявлять любопытство относительно того, что скрывалось за этой дверью.
Джо задумчиво нахмурился.
«Очень интересно…»
Однако конечной целью была не эта дверь. Погрузчик остановился у ряда загонов, и водитель что-то рявкнул по-китайски. Подбежавший солдат отпер один из загонов, а погрузчик опустил клетку с Баако на пол. Еще двое солдат, закинув автоматы за спину, достали электрошокеры. Четвертый держал автомат направленным в грудь Ковальски, при этом оставаясь на удалении, чтобы пленник не вздумал ничего предпринять.
Двое военных принялись кричать на Баако и тыкать его шокерами, стараясь загнать в отпертый загон, но горилла дрожала, забившись в угол клетки. Ковальски мог только гадать, какой ужас она испытывала.
– Достаточно! – крикнул он наконец, поднимая пустые руки и выражая готовность сотрудничать. – Дайте я выведу его из клетки, пока у него не случился инфаркт, черт вас возьми!
Джо не знал, владеет ли кто-либо из солдат английским, но все же осторожно продемонстрировал свои намерения, медленно подойдя к клетке с обезьяной и жестом подозвав ее к себе.
– Всё в порядке, Баако, – сказал он. – Мы пойдем туда вместе.
Поняли его солдаты или нет, но они расступились.
Ковальски шагнул в клетку. Баако тяжело дышал, губы его застыли в гримасе ужаса, а взгляд метался из стороны в сторону. Казалось, он был на волосок от того, чтобы сломаться.
Джо постучал себя в грудь. «Посмотри на меня, приятель!»
Баако уставился на него.
Подняв руку, Ковальски принялся изображать знаки, взывая к чему-то привычному, чтобы не дать горилле запаниковать. Закончил он тем, что скрестил руки со сжатыми в кулаки пальцами и постучал ими друг о друга.
«Я не дам тебя в обиду».
Баако по-прежнему дышал учащенно, но теперь его взгляд стал уже спокойнее. Отпустив волосатые колени, он, в свою очередь, постучал кулаками, тихо ворча.
– Совершенно верно, – кивнул Джо.
Обезьяна протянула ему руку, и Ковальски тотчас же вспомнил свою младшую сестру Анну. Та часто вот так же протягивала ему руку, ища поддержки у старшего брата, когда ей было страшно – или в кабинете врача, или во время пьяной сцены, устроенной отцом.
Теплые волосатые пальцы стиснули руку Джо.
«Всё в порядке, приятель».
Он проводил Баако по бетонному полу в зарешеченный загон. Из одной клетки в другую.
Один из солдат окликнул его. Волосатые пальцы крепче стиснули руку Ковальски, угрожая сломать ему кости. Не обращая внимания на боль, тот свободной рукой помахал солдатам, останавливая их.
– Отстань, твою мать! – бросил Джо, провожая гориллу в загон.
Это была убогая тюрьма. Бетонный пол был покрыт тонким слоем соломы. В углу стояло ведро, наполовину заполненное зеленоватой водой. Не было ни игрушек, ни веревок, чтобы качаться – ничего, чтобы отвлечь гориллу от мрачного окружения. И, что было хуже всего, на дальней стене зловеще поблескивали стальные кандалы.
Солдат снова окликнул Ковальски, на этот раз мягче, и помахал рукой, призывая освободить загон.
Великан посмотрел на пальцы, вцепившиеся ему в руку.
«А пошло оно все к черту!»
Опустившись на холодный бетон, он похлопал по соломе рядом с собой, приглашая Баако присоединиться, а затем крикнул военному:
– Я остаюсь!
Уж лучше здесь, чем где-либо еще.
Солдат посовещался со своими товарищами, и, похоже, они пришли к какому-то решению. Один из них взял плетеную корзину со связками мятых бананов, морковью и ветками с зелеными листьями. Поставив эту корзину за порог, он пнул ее ногой к узникам, после чего другой военный с лязгом захлопнул дверь и запер ее большим ключом.
– Кажется, они меня поняли, – проворчал Ковальски, обращаясь к самому себе.
Погрузчик развернулся и поехал прочь, увлекая за собой солдат. За ними захлопнулись двустворчатые ворота, но Джо успел заметить, что один из них остался караулить.
«Значит, эти ребята настроены серьезно».
Высвободив руку из пальцев Баако, Ковальски встал. Посмотрев на запертую наглухо стальную дверь в противоположном конце, он увидел на стене рядом с нею светящийся экран сканера, считывающего отпечаток ладони, и закрепленные под потолком камеры видеонаблюдения, объективы которых были направлены на загоны.
Баако также воспользовался возможностью ознакомиться с окружающей обстановкой и принюхаться. Затем он опустил нос к темному пятну на полу, и запах этого пятна заставил его тотчас же отступить назад.
Ковальски его не винил – пятно было очень похоже на засохшую кровь.
Чтобы отвлечь внимание своего товарища по несчастью, Джо придвинул корзину с едой и уселся рядом с обезьяной.
– Это, конечно, не пицца с пивом, но нам сойдет.
Достав банан, он протянул его Баако. Тот уселся на пол и отвернулся, отказываясь от угощения. Горилла ничего не ела с тех самых пор, как ее схватили похитители. В вертолете Мария с трудом заставила своего питомца выпить немного воды, но и только.
– Тебе нужно поесть, – сказал Ковальски.
Повернувшись к нему, Баако прикоснулся пальцем к своему рту. Взгляд у него по-прежнему был испуганный.
«Черт, я начисто забыл про устройство слежения…»
Джо переместился так, чтобы заслонить собой обезьяну от видеокамер, и протянул руку:
– Всё в порядке. Выплевывай!
Баако понял, чего он хочет, и подчинился. В руку Ковальски упал обслюнявленный браслет. Держась к видеокамере спиной, Джо осмотрел его. Зеленый светодиод, сигнализирующий об исправной работе устройства, едва горел: заряд был на исходе.
«Хотя под толщей бетона от него все равно толку мало».
Ковальски мысленно выругался.
Беспокойно заерзав, Баако пригнул голову, вероятно, вообразив, что человек злится на него.
– Ты тут ни при чем, приятель. – Джо убрал устройство в карман, на время выбросив его из головы. – Давай-ка мы с тобой перекусим!
Он снова протянул своему сокамернику банан, но тот лишь бросил на него унылый взгляд. Сестра Анна часто так же смотрела на Ковальски, когда тот пытался заставить ее поесть. Иногда отсутствие у нее аппетита объяснялось мучившими ее болями, но гораздо чаще это было следствие жалких потуг брата в кулинарном искусстве.
Джо придвинулся ближе к Баако. Положив банан на колени, он развел в стороны согнутые руки, сжимая кулаки и напрягая бицепсы.
«Ты должен быть сильным».
Затем он повторил этот знак, слегка видоизменив его: сначала растопырил пальцы, а после этого стиснул их в кулаки.
«И храбрым».
За этим жестом последовал еще один: Ковальски собрал пальцы в щепотку и поднес их к своим сомкнутым губам.
«Поэтому ты должен поесть».
Баако посмотрел на банан. Джо очистил фрукт и снова предложил его горилле.
Наконец обезьяна неохотно протянула руку и взяла банан. Засунув его очищенным концом себе в рот, она повторила первый жест Ковальски, поднимая руки и напрягая бицепсы, а потом указала на своего напарника.
«Ты тоже должен быть сильным».
Откусив половину банана, Баако протянул вторую половину Джо.
Тот поморщился, глядя на обкусанный банан, но затем пожал плечами.
«Ну и черт с ним…»
Взяв банан, он очистил его до конца и отправил себе в рот.
«Поесть все равно нужно».
15 часов 13 минут«Куда меня ведут?»
Со страхом думая о том, что ждет ее впереди, Мария шла по богато отделанному коридору. Стены его были обиты красным шелком, подоконники блестели позолотой, а ковер ручной работы под ногами напоминал гобелен.
«Где я нахожусь?»
После того как доктора Крэндолл разлучили с Ковальски и Баако, Гао спустил ее на лифте в подземный комплекс, расположенный под зоопарком, где их встретил солдат на электромобиле. Проезжая по обширному центру, спрятанному глубоко под землей, девушка успела мельком заглянуть в расположенные за стеклянными стенами просторные лаборатории. Она узнала оборудование, используемое в генетических исследованиях: термоциклические устройства для выделения ДНК, камеры для гибридизации, в которых выращиваются нуклеотиды, центрифуги для раздробления макромолекул… В одном помещении имелся даже аппарат для построения цепочек ДНК, в точности такой же, какой был в лаборатории у Марии.
Наконец они подъехали к другому лифту, и Гао под угрозой оружия заставил пленницу войти в кабину, которая привезла их в другое здание, явно построенное очень давно. Глядя на деревянную отделку и антикварную мебель, Крэндолл ощущала себя так, словно перенеслась из современной эпохи в XVII век. Из маленьких окон вдоль всего коридора открывался вид на мелководную лагуну, по которой расхаживали длинноногие цапли. Дальше за деревьями находились вольеры с животными.
«Значит, я по-прежнему нахожусь на территории зоопарка».
Впереди у закрытой двери стоял мужчина в форме защитного цвета и черных сапогах. Он был на несколько лет старше Марии, и его лицо обладало своеобразной грубой красотой, что еще больше усиливалось улыбкой, которой мужчина встретил гостей – точнее, провожатого Крэндолл.
– Гао, хуаньин хой цзя, диди! – обратился он к ее конвоиру.
Убрав пистолет в кобуру, Гао крепко обнял его:
– Си се, Чан!
По этому неофициаль