Несмотря на то, что снаружи храм выглядел неказисто, внутри его белые оштукатуренные стены, взметнувшиеся ввысь готическими контрфорсами, казалось, излучали святость. Ряды деревянных скамей вели к алтарю, а на площадке наверху возвышались величественные трубы органа XVIII века. Проникающий сквозь забранные витражами окна свет озарял фрески и картины, чей возраст насчитывал несколько веков. Однако главное сокровище Сантуарио-делла-Менторелла находилось в алтаре.
В нише за алтарем стояло большое деревянное изваяние Мадонны. Датирующееся XII веком, оно изображало Деву Марию на троне, нянчащую младенца Иисуса. И Богородица, и ребенок были в венцах, украшенных драгоценными камнями и жемчугом. По обе стороны от изваяния стояли высокие бронзовые светильники, и в их свете казалось, будто скульптура светится изнутри, словно само дерево было наполнено святостью.
Роланд направился к фигуре, привлеченный ее красотой. Однако шедшая следом за ним Крэндолл развеяла всю его зачарованность.
– И с чего мы начнем поиски? – спросила она.
Новак замедлил шаг, вспоминая об их первостепенной задаче: поисках того, что отец Кирхер забрал из хорватских пещер. Он подождал, пока Лена и Грей поравняются с ним в центре нефа. Оглянувшись вокруг, священник отметил, что, кроме них, в церкви почти никого не было. Двое туристов – по виду муж и жена – медленно обходили вокруг скамей, возле которых стояла на коленях, склонив голову в молитве, одинокая пожилая прихожанка в платке,
Еще одна женщина, находящаяся в церкви, была в черном монашеском одеянии. Учитывая древность этих стен, можно было ожидать увидеть в них монахиню в годах, однако этой женщине на вид было не больше двадцати. Волосы ее были скрыты платом, однако ярко-голубые глаза горели юношеским задором. Увидев белый воротничок Роланда, она почтительно склонила голову, признавая его сан.
– Посмотрим, сможет ли она нам помочь, – сказал Новак, направляясь вдоль скамей к алтарю.
– Dzień dobry, – поприветствовала посетителей монахиня по-польски, а затем повторила по-итальянски: – Buongiorno[5].
Роланд улыбнулся ее стараниям встретить на родном языке всех посетителей – или, по крайней мере, тех, кто заглядывал сюда наиболее часто.
– Lei parle inglese?[6] – спросил он по-итальянски.
– Конечно, святой отец, – ответила девушка на английском языке, однако в ее голосе все еще чувствовался легкий польский акцент. – На самом деле я провела два года в Атлантик-Сити. Работала в казино.
– Не самый прямой путь к тому, чтобы посвятить себя служению Господу, – рассмеялся отец Новак.
Робко улыбнувшись, молодая монахиня смущенно потупила взгляд.
– Работа была хорошая, платили много, и это дало мне возможность посмотреть мир.
– Понятно, – сказал священник, успокаивая ее теплой улыбкой, а затем представил ей своих спутников. – Можно узнать, как вас зовут?
– Сестра Клара, – улыбнулась в ответ девушка.
– Замечательно. Сестра Клара, мы надеемся, что вы нам поможете.
– Чем только смогу, преподобный отец.
– Мы приехали сюда из Хорватии специально для того, чтобы узнать больше об этой церкви. В первую очередь, нас интересуют сведения о священнике, который наблюдал за ее восстановлением в семнадцатом веке.
– Вы имеете в виду отца Кирхера?
Роланд изумленно поднял брови, но затем сообразил, что любая здешняя монахиня должна подробно знать историю этого места.
– Да, совершенно верно, – подтвердил он. – Я преподаю в католическом университете Загреба, и моя докторская диссертация была посвящена преподобному отцу Кирхеру. Я приехал сюда, чтобы больше узнать о последних годах его жизни и выяснить, почему он так целенаправленно занимался восстановлением этой церкви, а особенно, почему он принимал в этом такое личное участие. Я рассчитывал на то, что вы и другие сестры должны знать больше, чем можно найти в любых книгах.
– Даже если речь идет лишь о легендах или преданиях, – добавил Грей. – Нас интересует все, что поможет нам узнать больше о том, над чем Кирхер трудился в здешних местах.
– Наверное, лучше всего будет начать прямо здесь, – сказала сестра Клара, указывая на мраморный пол перед алтарем. – Сердце отца Кирхера погребено у основания этого алтаря, в соответствии с его просьбой, обращенной к Папе. Преподобный отец хотел, чтобы на него всегда светила милость Пресвятой Девы.
– То есть отец Кирхер был одержим Богоматерью, – вставила Лена.
– На мой взгляд, правильнее было бы сказать, он глубоко почитал ее, – поправила монахиня. – Вот почему он подал прошение восстановить это святилище. Потому что это была древнейшая церковь, посвященная Деве Марии.
Увидев появившийся у Крэндолл в глазах блеск, Роланд вопросительно посмотрел на нее, а потом, отведя их с Греем в сторону, тихо спросил:
– Лена, о чем вы подумали?
– Ева была матерью, матерью
всех нас,
– шепотом ответила девушка. – И если отец Кирхер искал место, чтобы преклониться перед нею…Это лучшее место, чтобы предать земле ее останки.
– Но если вы правы, то каким образом он мог спрятать могилу? Как мог ее обозначить? – задумался отец Новак.
– Разве вы сами не говорили о том, что отец Кирхер был большим знатоком египетских иероглифов? – предложил разгадку Грейсон. – Кажется, он даже высекал свои собственные символы на древнеегипетских обелисках?
– Совершенно верно, – кивнул священник, – но какое это имеет отношение к…
Пирс не дал ему договорить.
– И разве он не полагал, что иероглифы представляют собой утерянный язык Адама и Евы?
Широко раскрыв глаза, Роланд посмотрел на американца с растущим уважением.
– Давайте это выясним, – сказал он, возвращаясь к юной монахине. – Сестра Клара, насколько я понимаю, когда преподобный отец наблюдал здесь за строительными работами, он лично клал кирпичи и участвовал в восстановлении отделки и украшений.
– Вы правы, – подтвердила та.
– Замечательно! Понимаю, что следующий вопрос может показаться странным. Но нет ли здесь где-нибудь иероглифов, начертанных его рукой?
Девушка удивленно подняла брови:
– Вообще-то есть, преподобный отец. – Она повернулась к боковому выходу. – Наверху, в часовне Святого Евстахия. Если хотите, я вас туда провожу.
Новак кивнул, стараясь скрыть свое возбуждение:
– Мы будем вам очень признательны.
Монахиня провела гостей мимо алтаря к небольшой деревянной двери и открыла ее, пропуская их вперед. Маленький дворик позади церкви был залит ярким солнечным светом. Мощенная щебнем тропинка вела через сад с одичавшими оливами и розами, среди которых тут и там стояли мраморные изваяния.
– Если вы пойдете по этой тропинке, – объяснила сестра Клара, – то дойдете до развилки. Налево будет лестница, ведущая к пещере Святого Бенедикта, а справа вы найдете Скала Санта, Святую Лестницу. Эти мраморные ступени поднимаются к часовне Святого Евстахия.
– Благодарю вас, сестра Клара. – Кивнув девушке, Грей первым двинулся по дорожке.
Монахиня остановила шедшего последним Роланда, прикоснувшись к его руке:
– Вы спрашивали о
преданиях,
связанных с отцом Кирхером. – Она кивнула в сторону одинокой часовни, угнездившейся на самой высокой точке горы. – Говорят, что он возводил это здание вдвоем с одним каменщиком. Единственным человеком, которого он пускал туда во время строительства, был его друг, епископ Николас Стено. Согласно архивным данным, епископ Стено и отец Кирхер проводили вместе много времени, и именно епископ после смерти преподобного отца положил его сердце в Сантуарио-делла-Менторелла.– Это действительно очень интересно, – сказал Новак. – Спасибо, сестра Клара.
Смущенно улыбнувшись, монахиня поклонилась, отступила назад и закрыла за собой дверь.
Роланд же поспешил догнать Грея.
– Что она хотела? – спросила Лена, поравнявшись с ним.
– Да так, возможно, ничего существенного; но я, занимаясь материалами об отце Кирхере, уже встречал имя Николаса Стено, – рассказал священник. – Это был датский ученый, на несколько десятков лет моложе отца Атанасия. Они работали вместе и стали близкими друзьями. Но, что самое любопытное, областью исследований Стено было то, что в наши дни назвали бы палеонтологией. Он изучал окаменевшие останки, древние кости и тому подобное.
– Вы полагаете, что, если отец Кирхер действительно забрал то, что считал останками Евы, он мог привлечь к этому своего друга! – догадалась Крэндолл.
Они подошли к развилке и встретили там Грея. Роланд указал на крутую мраморную лестницу, уходящую вправо.
– Судя по рассказу сестры Клары, у этих двоих была какая-то тайна, связанная с часовней.
Пирс уже успел осмотреть другую тропу, ведущую к отвесной скале с темнеющей в ней вертикальной расселиной.
– Должно быть, это и есть знаменитый грот. – Он указал на застекленный склеп у входа, заваленный костями и черепами. – А это что такое?
– Оссуарий, – объяснил отец Новак. – Если верить путеводителю, здесь хранятся останки монахов, живших в обители. Надпись на мраморном постаменте гласит: «Помните: кто вы сейчас, мы такими были. Кто мы сейчас, вы такими станете».
– Верное замечание, но все же есть в нем что-то зловещее. – Грей направился к ведущим наверх мраморным ступеням.
Двинувшись следом за ним, Лена оглянулась на хранилище мощей.
– Будем надеяться, сами мы в ближайшее время не превратимся вот в это.
Отец Роланд улыбнулся.
Совершенно верно.
Грейсон повел своих спутников по крутым ступеням Скала Санта. Белые мраморные плиты были стерты бесчисленным количеством сандалий, башмаков, сапог, ботинок и прочей обуви, прошедшей по ним на протяжении многих столетий. Лишь невысокая стенка слева оберегала путников от падения с отвесной скалы.