– Теперь я понимаю, почему этот подъем называется Святой
Лестницей,
– пробормотала запыхавшаяся Крэндолл.– Эти ступени были призваны бросить вызов паломникам, желающим подняться к часовне, – тяжело дыша, согласился Роланд.
– Определенно, свое дело она делает! – усмехнулась женщина.
Новак поднял взгляд, прикрывая глаза козырьком ладони. На фоне голубого неба маленькая часовня, крытая черепицей и прилепившаяся к скале, нависающей над соседней долиной, казалась аскетической и строгой. Четыре сводчатых окна выходили на все четыре стороны света.
Добравшись, в конце концов, до двери, Роланд обнаружил, что задыхается. Остановившись, чтобы перевести дух, он обвел взглядом белые скалы и заросшие хвойными деревьями склоны. Легкий ветерок донес до него свежий запах сосен. Наконец священник повернулся к двери часовни, испытывая легкое беспокойство.
Что спрятал здесь отец Кирхер… и почему?
11 часов 48 минутЛена переступила порог следом за Роландом и оказалась в полумраке маленькой часовни. После столь изнурительного подъема она ожидала увидеть что-то величественное, однако внутренний интерьер этого места отличался спартанской простотой. Единственным украшением там был небольшой мраморный алтарь в дальнем конце часовни, перед простым каменным крестом, на котором стояли оплывшие свечи. Помещение было чуть больше гаража на две машины, а четыре окна в нем позволяли видеть окрестности во всех направлениях.
Новак поднял взгляд на свод, на перекрещивающиеся каменные арки.
– Это та же самая кладка, какую мы видели в пещерах.
Священник был прав, и это родило у Лены вопрос: если часовня в пещере была построена, чтобы заключить в себе останки неандертальца-мужчины, не является ли такое же в точности сооружение указанием на то, какая участь постигла останки женщины?
Отец Роланд огляделся вокруг.
– Сестра Клара сказала, что здесь есть какие-то иероглифы…
Грей обошел часовню по периметру, проводя пальцами по стенам под окнами и пристально всматриваясь в каждый кирпичик.
– На всех кирпичах нацарапаны какие-то надписи, – сообщил он своим спутникам. – Они проходят вокруг всей часовни, ряд за рядом. Самая верхняя строчка, похоже, на латыни. Ниже идет греческий…
Пирс присел на корточки и продолжил изучать кирпичную кладку. К нему приблизилась Лена.
– Следующая строчка написана китайскими иероглифами, – оглянулся на своих спутников Грейсон. – Ну а самая последняя – это египетские иероглифы.
Роланд тоже подошел к ним с Крэндолл и нагнулся, чтобы лучше видеть.
– Такое впечатление, будто отец Кирхер расположил надписи по эпохам. Возвращаясь назад во времени.
Лена провела пальцами по самой нижней строке, изучая вырезанные на камне символы и поражаясь тому, как точно отец Атанасий воспроизвел это древнее письмо. Она прошла вдоль стен, изучая тройную строку иероглифов, проходящую у самого пола.
Новак опустился на корточки рядом с нею.
– Одна из главных работ, опубликованных отцом Кирхером – это трехтомный эпический трактат под заглавием «Oedipus Aegyptiacus». Это его основной труд, посвященный Египту, иероглифам и древним знаниям. Преподобный отец соединил вместе древнегреческие мифы, Пифагорову математику, арабскую астрологию, библейские сказания и даже алхимию – и все это для того, чтобы выявить общий источник всех этих знаний.
– Это чем-то напоминает великую объединяющую теорию происхождения разума, – заметила Лена.
Роланд кивнул.
Внезапно женщина почувствовала родственную близость к этой исторической личности.
«Мы с Марией изучали то же самое, пытаясь определить истинный источник человеческого разума».
Грей скользнул взглядом по цепочкам иероглифов.
– Вы можете перевести что-нибудь из этого?
Новак нахмурился.
– Скорее всего, это полная бессмыслица. Отец Кирхер был уверен в том, что обнаружил ключ к разгадке иероглифов, но, в конечном счете, он просто обманывал себя.
– В таком случае, что мы можем получить из всего этого? – спросила Лена.
Поскольку очевидного ответа ни у кого не было, наступило молчание.
Через несколько минут, когда Крэндолл уже готова была признать поражение, Пирс вдруг встрепенулся:
– Взгляните вот сюда! На этих двух антилоп в среднем ряду. Обратите внимание на ту, что с поднятыми вверх рогами.
Он провел пальцем по кирпичу, чтобы всем было лучше видно углубление размером с мизинец между рогами:
– Да ведь это чуть ли не иероглифическое представление символа Святого Евстахия! Оленьи рога и крест!
– Подобное тому, что мы обнаружили на обложке дневника Кирхера, – добавила Лена, наклоняясь ближе к иероглифам. – Но что это означает?
Обернувшись к женщине, Грей протянул ей руку.
– Можно взглянуть на тот ключ, который вы нашли?
Поняв, что он хочет, Крэндолл достала из кармана ключ и протянула его Пирсу.
Тот приставил кончик ключа к углублению между рогами. Диаметр углубления оказался точно таким же, как и толщина ключа.
– Обратите внимание на то, что на конце ключа полдюйма гладкого стержня, как будто это стальной пробойник – сказал Грейсон.
– И вы хотите с его помощью расчистить это отверстие? – с сомнением произнес отец Роланд.
Достав шариковую ручку, Грей воткнул ее в углубление.
– Здесь определенно менее плотный материал. – Он растер пальцами высыпавшиеся из отверстия крошки. – Мелкий песок, скрепленный, вероятно, воском.
Сглотнув комок в горле, Новак почесал подбородок:
– Что ж, попробуйте!
Устроившись поудобнее, Пирс вставил конец ключа в отверстие, а затем ребром ладони нанес по нему сильный удар. Под скрежет камня ключ вошел в кирпич по первый зубец. Достав его, Грей подул на вновь образовавшееся отверстие.
– Кажется, получилось, – сказал он. – От удара даже частично открылась вертикальная прорезь внизу. Похоже, размером она как раз под выступающий зубец ключа.
Чтобы убедиться в этом, Пирс достал из ножен на лодыжке кинжал и расчистил скважину его острием. Затем, удовлетворенно хмыкнув, вставил в нее ключ. Ему пришлось покрутить им, но, в конце концов, ключ полностью провалился в кирпич всеми зубцами и остановился, только упершись в края отверстия своей увенчанной черепами головкой.
Грей вопросительно посмотрел на своих спутников.
«Разумеется, после стольких столетий замок не отопрется», – подумала Лена.
– Давайте, пробуйте! – Глаза Роланда вспыхнули надеждой. – Отец Кирхер не только изучал мертвые языки – он был искусным мастером и создавал всевозможные механические устройства, от магнитных часов до заводных автоматов. У него в музее в Риме даже были статуи, которые могли говорить, усиливая голоса тех, кто находился в соседнем помещении.
Получив от священника разрешение, Грейсон крепче стиснул головку ключа и с силой повернул его.
Крэндолл затаила дыхание, не зная, чего ожидать.
Внутри стены раздался скрежет, а затем мраморная плита у подножия алтаря опустилась вниз на петлях, образовав наклонный пандус, ведущий куда-то вниз. Оттуда пахнуло каменной пылью.
Лена встала, однако подойти к отверстию в полу побоялась. Новак шагнул к ней, а потом, достав ключ из скважины, к ним присоединился и Грей.
Пандус вел к скрытым под алтарем ступеням. Похоже, они были высечены в каменном основании часовни. И вели круто вниз…
– Это чуть ли не черное зеркальное отражение Святой Лестницы снаружи, – прошептал отец Роланд.
Лену беспокоила другая мысль: «Куда же ведет эта лестница?»
12 часов 18 минутСейхан затаилась в тени у стен монастыря. Полуденное солнце висело на невозможно голубом небе. В восходящих воздушных потоках над прогревающимися горами кружил ястреб. В воздухе пахло сосновой хвоей, с тонким налетом розмарина из расположенного неподалеку сада при монастыре. До женщины доносились приглушенные голоса монахинь, читающих нараспев молитву.
Она попыталась представить себе, каково жить в полном уединении, быть в мире с самим собой и со своим Богом. Сама Сейхан в прошлом вынуждена была бороться за выживание в трущобах Юго-Восточной Азии. Ее детство было наполнено ужасом и отчаянием. Затем ее завербовали в преступную группировку, где она прошла жестокую подготовку, перемоловшую те немногие остатки человечности, которые у нее сохранились. И лишь не так давно ей удалось примириться со своим прошлым и выйти на новый путь, чтобы исправить все совершенное ею зло и обрести какое-то подобие спокойствия.
Сейхан до сих пор относилась к этому спокойствию с подозрением.
Сознавая, как легко его можно у нее отнять.
Она посмотрела на церковь и на расположенную выше по склону часовню. Несколько минут назад Пирс и его спутники поднялись туда. Сейхан не сомневалась в том, что Грей любит ее, как не сомневалась и в своих чувствах по отношению к нему. Но как ни старалась женщина это скрыть – а она мастерски владела искусством носить маску, – находясь рядом с ним, не могла отделаться от тревоги. Это была какая-то смесь страха потерять его и чувства вины, рожденного тем, что она его недостойна.
«Я вообще недостойна этой новой жизни».
Стук захлопнувшейся двери привлек внимание Сейхан к церкви. На улицу вышли мужчина и женщина, видимо, супружеская пара, которые направились к стоянке. Женщина взяла мужа за руку так же естественно, как птица садится на ветку. Она что-то сказала, и ее супруг улыбнулся. Было видно, как их влечет друг к другу. Это старое, как мир, чувство, порожденное двумя сердцами, бьющимися в унисон, за прошедшие годы синхронизованными в идеальный ритм…
Сейхан распрямила плечи. Это зрелище вызвало у нее раздражение – и не потому, что она завидовала этим людям, а наоборот, из-за того, что она совсем им не завидовала. Она находила таких людей наивными, блаженно не ведающими о суровых реальностях жизни. Для нее их умиротворенность была иллюзией, сознательной слепотой, подобно шорам на глазах у лошади, скрывающим от нее кишащие вокруг опасности.