Ленн даже не удивился, когда проснулся один, но все равно первым делом пошел искать Тоби. Куртка этого странного парня почему-то висела на спинке стула перед камином, в котором тлели угольки. Искупавшаяся в озере книга тоже сушилась рядом. На кухне никого не оказалось, в хижине было подозрительно тихо. В окна, подвывая, билась самая настоящая метель, но даже она не тревожила Ленни так сильно, как отсутствие напарника по несчастью.
– Тоби? Ты где?
Веревка, которой они повязывали запястья, была эффективной, однако ладонь все-таки довольно гибкая и могла выскользнуть из нетугой петли. Поэтому риск, что Тоби поддастся приступу лунатизма и куда-то уйдет, оставался всегда.
Ленн уже был готов выскочить в колючую метель, как ведущая в баню дверь вдруг заскрипела и отворилась. В проеме показался Тобиас в «домашней» одежде и со вторыми штанами в руках. Застыв на месте, он улыбнулся.
– Привет.
– Каждый раз, когда я просыпаюсь один, я переживаю, что с тобой могло что-то случиться, – вздохнул Леннарт, приблизившись.
Тобиас склонил голову набок.
– Мне оставаться рядом, пока ты не проснешься? Это тебя успокоит?
– Нет, – хмыкнул Леннарт. – Ты волен делать что хочешь и подниматься когда угодно, а мое волнение – это мои личные тараканы. – Он покосился в сторону камина. Если с книгой, прилетевшей в русалку, было все предельно ясно, то что случилось с курткой Тоби (и с его штанами, которые он держал) – непонятно. – У тебя ночью все в порядке было?
Сквозь сон Ленн чувствовал, что Тоби ворочался или даже поднимался. Это настораживало. Может, Тоби снились кошмары или стало плохо. Может, очередной приступ лунатизма, или он услышал подозрительные шорохи. Ленн спал очень крепко. И даже если веревка между ними действительно натягивалась, он не смог проснуться, в чем в глубине души винил себя.
Тобиас выглядел невозмутимым. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Ленни даже показалось, что вопроса тот не расслышал и стоило повторить.
– Да, все нормально.
– Что с твоей одеждой? – кивнув на камин, спросил Ленн.
– Ах, это. Я заметил пятна и решил постирать, – с прежней невозмутимостью ответил Тоби. – Раз уж теперь метель хочет, чтобы мы остались, – улыбнулся он.
Ленн не был настолько же жизнерадостным (или равнодушным), поэтому улыбнуться в ответ не смог. В такую метель они быстро замерзнут и вряд ли уйдут далеко. Все повторялось. Вновь они с Тоби замурованы из-за непогоды. Впрочем, эта хижина оказалась самой уютной и изобилующей едой, так что менять ее на метель не очень-то и хотелось. Однако позволить себе сидеть несколько дней они тоже не могли, так что решили подготовиться: нашли теплую одежду и отобрали еду, которую можно было взять в дорогу.
На ужин Ленн приготовил картофель в томатной пасте с консервированными овощами и мясом. Тоби, тоже желающий принять полезное участие, взялся за десерт. Они нашли в погребе целый ящик хорошо сохранившихся спелых груш, и когда Тоби открыл крышку котелка, в котором они запекались, яркий фруктовый аромат заполнил пространство хижины. Стало так по-домашнему уютно, что хотелось напрочь забыть, что они по-прежнему в лесу, из которого вот уже несколько дней не могут выбраться и постоянно подвергаются опасности.
– Обожаю запеченные груши, – довольно говорил Тобиас. Грушевый сок стекал по его рукам и подбородку, капал на одежду. И этот фантастический сладкий запах, казалось, въелся уже даже в стены.
Наблюдая за Тоби, как за ребенком, дорвавшимся до заветных сладостей, Леннарт усмехнулся. Так вот почему от Тоби всегда сильно пахло спелыми грушами. Он просто очень и очень их любил.
Обычно к сладкому Ленн относился нейтрально, но приготовленные в таких условиях груши показались ему самым великолепным десертом, который он когда-либо пробовал. Чуть вязкий сок был чем-то похож на мед. По вкусу не такой приторно-сладкий, а… идеальный. Ленн не мог объяснить, но ему очень и очень понравилось, хотя Тобиас все равно съел значительно больше.
Сидя перед затопленным камином, они не спеша поедали остатки запеченных груш. Метель за окном утихала, а это значило, что утром они отправятся в путь. Какой бы хорошей и уютной ни была хижина, им придется ее оставить. Как и все другие хижины прежде.
– Хочешь, расскажу сказку? – спросил вдруг Тоби, сверкнув глазами на Ленни. – Тебе необязательно в нее верить.
– Расскажи. Хочу послушать.
Тобиас устроился поудобнее, доел кусочек груши и облизнул палец.
– Жил-был на свете Мальчик, который очень любил сказки. Он много читал и искренне верил в чудеса, как и многие дети. Мечтал, что когда-нибудь сам сочинит сказку, которая заставит всех на этом свете поверить в волшебство. Однако жизнь его была сущим кошмаром. Он много и подолгу болел, чем расстраивал… всех. Он не хотел жить такой жизнью, но в глубине души отчаянно за нее цеплялся. Как и за то, что желал найти друга, близкого человека, который понимал бы его и принимал таким, какой он есть. Однажды, когда одиночество и чувство беспомощности стали совсем невыносимыми, Мальчик ушел в Лес, который, по старым преданиям, сохранил в себе частичку магии. Так Мальчик думал, что будет ближе к сказкам, потому что реальный мир оказался слишком суров. Но и Лес тоже не встретил его с распростертыми объятиями. Мальчик заблудился и долго ходил по Лесу. Спал прямо на земле, голодал, слизывал утреннюю влагу с листьев и веток, праздником было, если находил что-то действительно съедобное, вроде яблок или… груш, замерзал, пока наконец не встретил…
Тоби интригующе замолчал.
– Кого? – еле прошептал Леннарт, не сводя с него глаз.
– Одну женщину, сперва показавшуюся ему странной. От нее пахло кострищем, – продолжил Тобиас, ненадолго встретившись взглядом с Ленни. – Она рассказала, что когда-то потеряла ребенка, дом сгорел вместе с ее семьей, и больше не смогла стать матерью, хотя очень и очень хотела, едва не сошла с ума от горя, поэтому она знает, что такое одиночество и отчаяние, и понимает Мальчика. Она предложила ему остаться. Сказала, что ему не нужны будут ни пища, ни питье, ни… кто-либо еще. Он согласился, так как, несмотря на то что долго блуждал по Лесу и сильно вымотался, возвращаться не хотел. Она дала ему волшебный артефакт, который мог направлять его по Лесу. Мальчик медленно рос, и болезнь в нем остановилась. Он почти забыл родственников и людей, которых долго расстраивал своими болезнями, но однажды к нему пришла…
Тобиас снова замолчал.
– Кто? – с придыханием нетерпеливо спросил Леннарт.
– Женщина, очень похожая на ту, с которой он уже виделся в Лесу. Она представилась как ее сестра-близнец, сказала, что она Светлая, а та Темная. Еще Светлая сообщила, что Темная кое-чего Мальчику не рассказала. Например, то, что, находясь в Лесу, он постепенно отдает свою жизнь, поэтому, когда человека в нем не останется, он превратится в Синего огонька.
– Какие мы видели…
– Да. Мальчик не понимал, хорошо это или плохо. Ему, в общем-то, было все равно, что с ним будет через пять лет или через десять, но Светлая сказала, что мнение имеет свойство меняться. Она сказала, что Мальчик может обращаться к ней через священные камни или через волшебный артефакт, ранее выданный Темной, если ему что-то потребуется. Однако ему следовало быть осторожным: ни одна просьба не исполнится просто так, и Мальчик должен будет чем-либо пожертвовать, чем приблизит миг, когда превратится в Огонька.
Леннарт слушал, затаив дыхание, а Тоби тем временем продолжал:
– Несмотря на то что Светлая желала Мальчику только добра, таковы были правила Леса. Остановить его медленное угасание она тоже не могла. Какое-то время Мальчик жил более-менее спокойно, в одиночестве, в котором находил особый шарм, хотя в глубине души он по-прежнему желал с кем-то пообщаться, с кем-то подружиться. Стать кому-то нужным. Искренно нужным. Без каких-либо условностей. С Темной он не хотел общаться, потому что та не сообщила сразу о всех тонкостях, а Светлая появлялась редко, да и она была, мягко говоря, странной. Впрочем, как и многое в Лесу. Порой Мальчику казалось, что Светлая и Темная на самом деле не сестры, а одна и та же женщина.
– Раздвоение личности? – встрял Леннарт, нахмурившись.
Тобиас поймал его взгляд всего на секунду, затем улыбнулся.
– Возможно, если бы это было в реальности, но это сказка, а в сказках всегда все символично. «Две сестры – две стороны одной личности» – означает дуальность нашей души. Светлая стремится помогать, Темная контролировать. Как и у человека две руки: одна дает, другая забирает. Но вообще можно понимать как угодно. Сестры-близнецы или один человек с раздвоением личности – не столь важно.
– Ладно, – кивнул Леннарт. – Что было дальше?
– К Мальчику пришла Светлая и сообщила, что в Лесу скоро появится человек. Он тоже будет надломленным, потому что иные сюда попадали редко. Светлая сказала, что этот человек может со временем превратиться в Синего огонька. Или…
– Или?
– Или, если он сможет залечить свою рану, то выберется из Леса и вернется к прежней жизни. Если Мальчик ему поможет – если захочет искренне – то это оттянет момент, когда он и сам станет Огоньком, а может быть, они даже вместе смогут уйти, если оба захотят. Мальчик тогда задумался, все еще не понимая, зачем ему это нужно: возвращаться он не хотел, а жизнь в Лесу его в целом устраивала, однако это поселило в нем любопытство, и он стал ждать.
Тобиас замолчал. Леннарт напряженно на него уставился, ожидая продолжения истории, но тот просто мечтательно смотрел на огонь в камине.
– А дальше?
– Что? – Тобиас повернул голову с выражением вопроса и растерянности на лице. – Это все. Конец.
– Не может быть, – нахмурился Ленн. – Сказка заканчивается нелогично.
Тобиас пронзительно смотрел на него несколько долгих секунд, потом пожал плечами.
– Это все, что было написано в книге, которую я нашел.