Четверо бегущих на меня Воинов были похожи как горошинки в одном стручке. По крайней мере на первый взгляд. Все в тяжелых доспехах, все с длинными двуручными мечами, поднятыми к левому плечу, всех четверых окружает слабая, но все-таки заметная дымка, похоже какое-то проявление их магии. Уже по тому, как они слаженно взяли меня в клещи, было видно, что они привыкли работать в тандеме, групповыми усилиями побеждая и куда более сильных противников.
Однако на этот раз вы наткнулись не на того противника, ребята. Сражаться одному против многих я учился с самого появления в подземелье некроманта. Оказавшись в окружении, я, недолго думая, рванулся к самому ближнему Воину. Конечно, такой маневр они ожидали, любой понимает, что, если ты сражаешься против толпы, лучше всего будет выбивать противников по одному, по очереди. Квадрат со мной посередине и Воинами на вершинах сохранился почти идеально, давать мне инициативу они не собирались.
Вот только вряд ли кто-то из них хотя бы подозревал о существовании таких артефактов, как Калия. Не сбавляя хода, я воткнул свой магический стилет в пространство и, чувствуя, как напрягаются мертвые мышцы, развернулся вокруг него ровно на сто восемьдесят градусов. Практически не потеряв в скорости и импульсе, я устремился уже навстречу тому бойцу, что только что находился у меня за спиной и вот он уже успеть за мной не смог.
Вялая попытка защититься, поток ветра, состоящий из сотен тонких режущих кромок. Против множества слабых противником это и правда было бы действенно, но мне не причинило почти никакого вреда, лишь немного поцарапало кожу. Выставленный же жесткий блок Гуйар пробил, словно картонку. Вначале двуручник Воина изогнулся изящной дугой, а потом, когда металл, не выдержав такой нагрузки, лопнул, осколок лезвия, оставшийся на рукояти, вошел Воину под ключицу. Впрочем, почувствовать боли он уже не успел, испещренный зубьями Кровожадный Король при прямом попадании в забрало взорвал его голову, как переспелый арбуз.
И это я еще не применил ни превращения, ни Усиления, истратив лишь крупицу энергии за пространственный замок. Используй я оба своих козыря, наверное, смог бы по силе сравниться с начинающим Воителем, однако с Агнес сражаться все равно было опасно. С учетом истории и наследия Бирюзовых Врат, она вполне могла быть и Воителем средних стадий, а уж наличие у нее артефактов типа Калии практически не подлежало сомнению. Тем не менее, будь дело только в силе, я может быть и сразился бы с ней, испытать себя против заведомо более сильного противника было очень заманчиво. Однако сейчас моей целью была не сама Агнес, а висящий у нее на шее мешочек, так что действовать предстояло по-другому.
Тем временем, трое оставшихся Воинов, переглянувшись, одновременно бросились в атаку, похоже, решив, что в противном случае шансов у них не останется. Что же, решение в целом правильное, но бесполезное.
Немного присев, я оттолкнулся ногами от земли, на всякий случай создав подушку из Усиления, чтобы не уйти ногами в расхлябанную почву, и взмыл в воздух, на мгновение разминувшись с ударами трех клинков. Пока был в полете, с высоты бросил взгляд на Шута. Мечник уже заканчивал, тем более что у него противников изначально было меньше. Когда я посмотрел в его сторону, мой “напарник” как раз протыкал своим длинным стилетом горло второго из трех бойцов.
Стоило поднажать, чтобы не отстать от Шута и в нужный момент оказаться в нужном месте, но, казалось бы, в прыжке это сделать сложно, ведь в воздухе ты лишаешься опоры и практически не способен управлять своими движениями. Даже Усиление, ставшее для меня столь же привычным, как дыхание для людей, не было универсальным решением. Из-за тяжести Гуйара маневрировать с помощью кроваво-красной энергии становилось очень сложно, но Калия решал все эти проблемы разом.
Если бы я ничего не сделал, то, даже несмотря на четыре сотни килограмм, тянущих меня вниз, я бы поднялся метров на семь-восемь. Однако вместо этого, стоило мне уйти из опасной зоны досягаемости двуручников, я снова воткнул свой стилет в пустоту и, совершив вокруг него полный разворот, обрушил Гуйар на противников. Правда, на этот раз ничьей смертью дело не закончилось. Быстро скоординировавшись, Воины скрестили свои клинки и встретили Кровожадного Короля тройным блоком. Через такое я пробиться уже не смог, но с удовольствием отметил, что мечи двух Воинов также выгнулись дугой, став практически бесполезными в бою.
Тем не менее, Шут уже наверняка приканчивал последнего, так что я решил немного раскрыть карты. Алый туман, разлившийся от меня во все стороны, испугал троицу мечников куда больше, чем смерть их напарника. Не знаю, что происходило у них на лицах, забрала мешали разглядеть, но по тому, что один даже попятился, стало понятно, насколько им не по себе. Что же, им же хуже, потому что в таком состоянии не только победить, но даже оказать минимальное сопротивление мне у них не получится.
Калия вынырнул из ладони, как маленькая рыбка. Я ни на что особо не рассчитывал, собираясь заморозить стилет в ту секунду, когда Воин вскинет свой клинок для парирования. Но, совершенно неожиданно для меня самого, острие Калии, так и не встретив на пути сопротивления, вошло прямо в глаз тому самому попятившемуся бойцу. Эм… это было даже как-то неловко. Вроде как: “Эй! Ты что, умер? Да не может быть! Ты ведь шутишь, да? Нет? Ну ладно…” – странная ситуация, впрочем, не отменяющая того факта, что у меня было еще два противника.
Все-таки заморозив Калию, чтобы Воин так и остался стоять, подвешенным на стилете, я бросился к двоим оставшимся, уже явно растерявшим весь боевой настрой. Парочка вялых ударов, какие-то совершенно идиотские уходы и блоки… если бы они не продолжали прикрывать друг дружку, я бы расправился с обоими за секунды. Впрочем, это и так заняло не так много времени. Одному Гуйар раздробил колено и боец, издав какой-то нечленораздельный всхлип, рухнул на землю. Последний же умер на месте, когда раскрученная на нити Усиления булава впечаталась ему в ухо. Финальным движением выдернул из глазницы мертвого Воина Калию, вогнал стилет в ухо потерявшего сознание от боли бойца.
Обернулся. Шут, вполне предсказуемо, закончил раньше меня и сейчас уже ушел на сотню с лишним метров вперед, преследуя почти столкнувшихся с войсками женщин. И было видно, как солдаты обеих армий при приближении магесс подались в стороны, словно от Агнес во все стороны распространялся нестерпимый жар. Конечно, на самом желе этой обжигающей волной был страх, может быть не все видели, что мы сделали с элитными бойцами, но страх, словно страшнейший в мире вирус, передавался от человека к человеку за доли секунды. Люди, только что сражавшиеся друг с другом на смерть, готовые погибнуть за свою страну и свои идеалы, пятились, бросали оружие, даже обращались в паническое бегство перед силой, которой в принципе не были в силах противостоять.
Зрелище, надо признать, было поразительное. В том смысле, что ничего подобного я еще никогда не видел. Мне, испытывающему не инстинктивный, а чисто прагматический страх, это было совершенно незнакомо, и тем не менее я понимал, что творится в головах у этих бойцов. Понимал и очень жалел, что причиной всей этой паники был не я.
“А ведь когда-то так и было…” – пришла неожиданно в голову совсем не похожая на обычную мысль. Не похожая потому, что она была не просто неким образом в сознании, она прозвучала, как чей-то реальный голос, громкий, сильный, звучный. А еще она явно не была моей, потому что со мной никогда такого не было, чтобы целые армии разбегались от меня в ужасе. Или было? На ум сами собой пришли персонажи из моих видений. Из них всех больше всего на роль устрашителя тысяч больше всего подходил тот, что явился после получения Гнева. Тот, кто собственноручно построил гору из тел убитых им существ, людей и монстров. Однако после видения Жадности я уже не был уверен в том, что они – это я. Но тогда к чему эти видения?
Сложно. И, как всегда, не ответов.
Тем временем Агнес, не обращая ни на что внимания, остановилась там, где совсем недавно проходила граница битвы, а теперь осталось лишь разбросанное оружие и следы бегства сотен и тысяч ног, и вытащила из-за пазухи мешочек с жемчужинкой. Паланита и Раука встали по бокам от своего лидера, готовые отразить любую неожиданную атаку, угрожающую жизни Агнес и успеху предстоящего ритуала. Шут, обернувшись ко мне, состроил страшное лицо, которое должно было сказать: “Быстрее! Она сейчас начнет!” – и еще больше ускорился.
Однако я не торопился. Магессы не обращали на меня и мечника никакого внимания, полностью поглощенные исполнением своей основной миссии, а то, что Шут поймет мой собственный план, меня уже не волновало. Когда он добрался до троицы и на полном ходу пронзил своей трехгранной шпагой грудь Рауки, я был еще где-то метрах в семидесяти. Старуха, не издав ни звука, рухнула на землю. С пробитым сердцем не выжить даже Воину. В итоге ее подозрительность была побеждена ее же фанатичным поклонением Бирюзовым Вратам и преданностью той миссии, что она получила. Даже как-то обидно, с другой стороны, все согласно плану.
Агнес, естественно, тут же прервала едва начатый ритуал. И дело, наверное, было даже не в смерти старшей подруги, а в том, что Шут теперь мог атаковать ее, если бы она продолжила. Поставленная перед ней королем Бирюзовых Врат задача была превыше всего остального, а месть за Рауку стала бы лишь приятным дополнением к устранению угрозы. Тем не менее, ударить Шута она так и не успела.
Поймав момент, когда мечник вонзит клинок в старуху, я ускорился, отталкиваясь уже не от грязи, а от подушек из Усиления, рванув вперед на огромной скорости. И мечник, еще даже не успевший до конца вытащить свой длинный стилет из раны Рауки, оказался полностью беззащитен, к тому же, совершенно не ожидая от меня такого, в прямом и переносном смысле, удара в спину. Если точнее, Калия вонзился ему прямиком в затылок, мгновенно оборвав жизнь уже второго Воина за последние две секунды.