– Затем, что я лично не хочу останавливаться на двух судах. Следующий тендер ровно через месяц, и мы будем иметь прекрасную возможность удвоить или даже утроить число «Волго-Донов»! Ну а во сколько раз при этом возрастет прибыль – не мне вам говорить! И учтите немаловажную вещь. Вес «Север-Эдельвейса» как компаньона и совладельца акций Балтийского пароходства тоже возрастет.
– Согласен полностью с вами, – Пончик крутанул небольшой глобус, – но почему именно эти люди? Зачем нам уголовники?
– Вы не догадываетесь? – глянул на него своими синими глазами Антон Игоревич, и в душе Рюшкина словно потянуло сквозняком. «Господи! Опять уголовщина! Один раз стоило только замараться!..» – он невольно поморщился, выказывая тем самым свое отношение к услышанному.
«Чистоплюй сраный, – бесстрастно рассматривая своего компаньона, между тем думал Петров, – все хочет поиметь чужими руками. „Я, видите ли, не умею, не имею, не хочу!“ А когда Лени Боксера деньги попали в руки, сразу же порешил, что он лишний в деле! Ну, ничего, теперь ты, голубчик, на таком кукане, только попробуй дернуться!»
– Андрей Витальевич, – бесцветным голосом продолжил бывший чекист, – совсем недавно вы не были против сотрудничества с уголовным авторитетом, даже считали его главным звеном во всей цепочке, поскольку от него исходили деньги.
– Вы имеете в виду Боксера или Ганина? – пролепетал Рюшкин, перестав вращать глобус.
– В основном Боксера, ведь это его деньги пошли в зачет вашей доли. Да и Ганин тоже – он был вашей головной болью, а не моей. И это ведь вы поставили условие нашего дальнейшего сотрудничества – решение мною вопроса по его… нейтрализации, так скажем!
– Но я не думал, что это будет сделано так буквально, – продолжал мямлить господин Рюшкин. Вид у него был совершенно подавленный.
– Думали, я предложу Павлу Александровичу в Штаты эмигрировать, и он согласится? – насмешливо спросил его Петров. – Может, нужно было в придачу пообещать и те деньги, что вы у Боксера взяли?
Рюшкин открыл было рот, собираясь возразить, но так и не нашел что сказать и снова закрыл его. «Гнида, вот гнида! – с ярой ненавистью подумал он. – Да и я дурак, влетел из огня да в полымя! Ну, ничего, дайте только время. Рюшкин вам еще всем покажет! Ребята из бывшего КГБ тоже люди, и их тоже, бывает, машинами сшибает!»
– Андрей Витальевич, ни к чему нам предаваться воспоминаниям, тем более не совсем приятным! – неожиданно совсем иным тоном – дружеским и веселым – заметил Петров. – Стол накрыт. Сейчас приедут гости, поговорим о делах, отпразднуем наш успех! Садитесь вы, ради бога! Уверяю вас, все будет нормально. Сами же говорили, у них есть деньги, а это – то, что нам нужно!
«Черт меня за язык дернул! – тут же раскаялся Пончик. – Да Антону и не захочешь, все одно расскажешь! Как клещами вытянет!»
Стол был накрыт на четыре персоны, следовательно, ожидалось прибытие еще двоих.
Прошло совсем немного времени, и Рюшкин услышал звук двигателя.
– Кажется, они! – встрепенулся экономист. – Пойду встречу!
– Давайте, – охотно поддержал его инициативу Петров.
Рюшкин выбрался на свежий воздух.
«Если уж заставляют играть в навязанную игру, неплохо хотя бы заиметь фору!»
К борту пришвартовался небольшой прогулочный катерок. В последнее время таких много стало на Неве.
– Все, дорогой, – услышал Рюшкин голос с характерным кавказским акцентом. – Через два часа приезжай!
Заскрипела стальная лестница-трап, и на борт поднялись ожидаемые Дато и Самурай.
– Здравствуй, почтенный, – Дато даже слегка обнял Рюшкина. – Это вот эти самые?..
– Да, именно эти танкеры в скором времени пойдут с нашей нефтью за рубеж, в Германию, Норвегию, Голландию!
– Вах! – не смог сдержать своего восхищения второй грузинский авторитет, невысокий плотный мужчина с аккуратными усами. Если Дато Рюшкин знал хорошо, то Самурая он видел до этого только на фотографии в кабинете Ганина. – Вах-вах! – повторил тот, цокая языком.
– А где господин Петров? – перестав восхищаться, поинтересовался земляк Дато.
– В капитанской каюте, нас там стол ждет! Обсудим дела, а потом отметим новое партнерство!
– Да, вот это к столу! – Дато передал Рюшкину бутылку замечательного грузинского коньяка. – Марочный, земляк прямо с завода прислал!
– Судно потом осмотрим, – негромко сказал Андрей Витальевич и добавил так, чтобы слышал только один Дато: – У меня к вам разговор.
– Конечно! – ответил тот.
«Нужно будет сразу настроить грузин против чекиста. Сейчас он для нас – балласт, пусть они это понимают! А там, глядишь…» – дальше думать экономист не хотел, но понимал, что в самом скором времени ему придется решать: или он, или Петров. Второй вариант господина Рюшкина, понятное дело, не устраивал!
Когда Петров остался в каюте один, он ненадолго позволил себе предаться мечтам: Альпы, мягкий климат, небольшой уютный коттедж. Счет в банке на семь с половиной миллионов долларов. Именно столько у него должно остаться чистыми в результате конечной операции – продажи всех судов и фирмы «Север-Эдельвейс». И спокойная, беззаботная жизнь! Никакого бизнеса, никаких дел! Отдых и путешествия по всему миру.
«Половина пути уже пройдена! – довольно подвел итог он. – Самая трудная. Грузин уговаривать не нужно, они сами вцепятся в меня, услышав предложение. Рюшкин тоже пока нужен – пусть поставит дело. Главное, не дать выйти ему из-под контроля! Ну, это дело привычное! Не он первый! Можно даже пока разрешить ему поиграть в самостоятельность».
Дато шел следом за Пончиком и про себя думал: «Интересно, что этот фраер хочет мне сказать? Скорее всего, на своего компаньона накапать сразу же собрался. Блондина наверняка по его заказу сделали – при живом Паше в шестерках ходил, а сейчас вот как хвост распустил! И второй, чекист бывший. Компания! Погодите, дайте только зацепиться! Потом мы с Самураем подумаем, кто под чью дудку плясать будет! А нет – так и списать недолго!»
Один Самурай, пожалуй, не строил никаких планов. Кроме единственного – войти в долю. Но насчет того, что, возможно, со временем придется избавиться от нынешних компаньонов, он был с земляком полностью согласен. Этот вопрос они обсудили одним из первых. Впрочем, на верность Дато Самурай тоже не больно полагался, прекрасно понимая, что ради денег тот и земляка не пожалеет. Кстати сказать, как и он сам.
Тихие волны шелестели о чем-то своем. Неожиданно у борта сто двадцать третьего танкера раздался всплеск, и в молочном свете стал отчетливо заметен черный силуэт. Если внимательно присмотреться, можно было понять, что это аквалангист.
Человек оттолкнулся от борта и ушел в глубину. Свет фонаря узким желтым клином шарил в толще воды и расплывчатым кругом уперся в днище.
Аквалангист достал из сумки какой-то предмет и прикрепил его к днищу танкера. Он посмотрел на часы на запястье и сверил время с часами на этом предмете. Затем заскользил в водной толще ко второму «Волга-Дону», стоявшему почти борт о борт с первым.
Вторая мина была им установлена на днище второго танкера. Закончив дело, он еще раз сверил время со своими часами и быстро уплыл прочь.
«Как они меня утомили!» – подумал Антон про новых компаньонов, когда все вопросы были обсуждены и окончательно улажены.
– Ну, теперь, когда с делами покончено, можно и выпить! – Дато потянулся за бутылкой, которую он принес. – Коньяк исключительный, нигде такого не продают! Земляк для меня специально прислал! – еще раз похвалил благородный напиток тбилисский вор.
– Я хочу сказать тост! – поднял свою рюмку Самурай. Он встал и произнес: – Сегодня мы вчетвером, образно говоря, спустили на воду новый корабль – наше совместное дело. Я хочу выпить за то, чтобы у этого корабля в парусах всегда был ветер, а трюмы полны товаров!
Четыре рюмки сошлись в середине стола. Тонкий звон стекла и следом… Что произошло дальше, никто понять не сумел. По ушам ударило, и палуба вдруг встала на дыбы.
Следом раздался еще один ужасный взрыв, и огненный сполох поднялся до неба. Казалось, пламя было везде и объяло сразу все.
Антон, обладавший отменной реакцией, умудрился зацепиться за ручку каюты. От нестерпимого жара стало невозможно дышать. Разом запахло паленым. Огромным усилием ему удалось выбраться на палубу, но тут взорвался еще один танкер! Скопившиеся в них горючие газы жахнули так, что судно сразу раскололо надвое. Второй танкер, стоявший рядом, был весь объят пламенем и медленно погружался в воду.
Из четверых людей, только что желавших выпить за свое светлое будущее, не спасся никто.
На берегу взрывы на Неве вызвали большую суматоху. Выли милицейские машины, МЧС. По реке к месту ЧП спешил пожарный катер.
Капитаны судов, находившихся на фарватере, спешно отводили их на максимальное расстояние от полузатопленных сто двадцать третьего и сто двадцать четвертого танкеров.
Корреспонденты СМИ уже толпились на берегу. Эти люди, обладающие повышенным чутьем на всевозможные сенсации, уже потрошили многочисленных свидетелей, собирая факты.
Раздались новые звуки сирен, и в сопровождении эскорта из бело-голубых милицейских «девяток» пожаловали отцы города. На боках их черных лимузинов рыжими пятнами танцевали отблески пожарища.
Зрелище действительно впечатляло. От сто двадцать третьего на поверхности осталась одна корма, где и были каюты, капитанская рубка. Объятая густым желтым пламенем, она торчала из воды. Огонь скручивался в жгуты, уносясь в молочное небо. Черный дым клубами тяжело, словно нехотя, поднимался к небу.
На воде горело несколько пятен. От взрыва из топливного резервуара выплеснулась солярка, но это была мелочь по сравнению с общей картиной бушующего пламени.
Сто двадцать четвертый почти полностью затонул. Он, в отличие от своего собрата, почти прогорел и больше напоминал сейчас спокойный погребальный костер. Оба судна уже облепили пожарные катера. Тугие струи воды из брандспойтов пытались загасить огненную стихию.