и устраиваться в хорошие руки. Да что-то не везёт…
Митя и папа смотрели на собаку.
– Весёлого мало, – сказал папа.
– Мы бы тебя взяли, – сказал Митя. – Да нам никакая мама не разрешит. У нас и так уже целых два морских поросёнка. Сыновья морской свинки.
– Что ж, – вздохнула собака, – видно, быть мне всю жизнь бродягой…
А дело было в воскресенье. В воскресенье многие мамы любят ходить в гости или куда-нибудь по делам. У них такие особые, мамские дела, которые только по воскресеньям делаются. В общем, мамы по воскресеньям часто куда-то деваются. Поэтому в воскресенья повсюду бродят беспризорные папы с детьми. И мама Мити тоже утром уехала по делам. А теперь вернулась. Митя и папа видят – мама на своём мотоцикле мчится. Затормозила так лихо, поднялась на одно колесо, опустилась, остановилась и говорит:
– А это что ещё за чудовище?
– Это собака, – сказал Митя. – Ей жить негде. Правда, на пойнтера похожа?
– По-моему, её прадедушка – эрдель, – сказал папа.
– Обыкновенная бородатая дворняга крупных размеров, – решила мама.
Собака повернулась и пошла прочь такой несчастной походкой, что было сразу видно – это идёт дворняга, бедняга, бродяга и бедолага.
– Нет! – нахмурилась вдруг мама. – Всё неправильно. Нельзя, чтобы собака уходила такой несчастной походкой. Иди, собака, сюда. Оставайся. Будешь наша.
– У нас в доме полно углов, где можно дремать! – обрадовался Митя.
– А у меня как раз есть отличное старое пальто! – папа тоже обрадовался. – Подходящее пальто фабрики «Красный Молодец».
– Да зачем ей пальто? – удивился Митя.
– А она на нём спать будет.
А собака говорит:
– А руки-то у вас хорошие? Я только в хорошие руки хочу…
Папа, мама и Митя протянули ей свои руки. Она ткнулась носом в их ладони и вдруг стала красивая-прекрасивая. Это она от счастья похорошела. Ведь теперь у неё было целых три своих человека и два морских поросёнка.
Только больше собака никогда не разговаривала. Крайний случай-то кончился!
Ерунда на постном масле
В деревне Толстокошкино (это недалеко от села Большие Барбосы) жила девочка Мотя. Она была очень хорошая. Никогда не ябедничала, не жадничала и не вредничала. И за такую хорошесть папа повёз её в Москву, в настоящий театр.
Идёт Мотя по Москве, по сторонам глазеет. Вдруг видит – большой забор. А на заборе вот такими огромными толстыми буквами написано: «Все мальчишки – дураки».
«Вот это да! – подумала Мотя. – Ничего себе! Неужели так вот прямо все до одного – дураки? И Данила? И Вася? Нет, Вася точно не дурак, сам стихи сочиняет. И Данила тоже – слова знает английские. Нет, не может быть, чтобы все – дураки. Но ведь крупными буквами написано. Не будут же в Москве неправду писать. Вот плакат во весь дом висит: «В магазине «Супербазар» много всякой всячины!» Так в этом магазине и правда всё что душе угодно. Папа мне там разноцветный рюкзачок купил, а маме – гири здоровенные…»
Мотя всё время про надпись на заборе думала. Даже спектакль невнимательно смотрела. А после спектакля Мотя с папой пошли в гости к Мотиной четвероюродной сестре. Этой сестре было уже десять с половиной, и в одном ухе у неё висели сразу две серёжки.
– Я тут у вас на одном заборе такое прочитала, – шёпотом сказала Мотя своей четвероюродной сестре. – Что все мальчишки – дураки.
– А ты что, не знала? – удивилась сестра. – Вот деревня! У нас об этом все девчонки с детского сада знают.
– Как же так? – спросила Мотя. – А если какой-нибудь один мальчишка – не дурак?
– То, значит, он всё равно дурак, – сказала сестра. – Потому что он – мальчишка.
И Мотя решила, что если девочке уже десять с половиной и она носит две серёжки в одном ухе, то она в мальчишках лучше разбирается.
Мотя приехала домой в Толстокошкино, и к ней в гости пришли подруги – Анисья и Феофания. Мотя им про надпись рассказала. Анисья и Феофания засмеялись и поскорее убежали – всем остальным рассказывать.
А тут как раз Вася пришёл. И говорит:
– У меня есть свой собственный меховой урчатель.
Расстёгивает куртку, а там – щенок.
– Между прочим, – говорит Вася, – южноевропейский боксёр.
Мотя хотела щенка погладить, но вместо этого сказала гордо:
– Все мальчишки – дураки!
Вася так удивился! Чуть щенка не выронил. А потом как даст Моте по носу. От удивления. А Мотя его за щёку – цап. И поцарапала.
И пошло-поехало! По деревне Толстокошкино девчонки скачут и кричат: «Все мальчишки – дураки! Все мальчишки – дураки!» Мальчишки им подножки подставляют, за волосы дёргают. Девчонки царапаются, кусаются, визжат. Шум, гам. Настоящая война началась. Тухлыми апельсинами кидаются.
Тут мимо проходила директор школы Анна Егоровна в большой шляпе. И в неё апельсин угодил. Хорошо ещё, только по шляпе попало. Шляпа улетела, а Анна Егоровна собрала собрание школьников. И говорит:
– Я ничего не понимаю. Объясните мне, пожалуйста, что случилось.
И Моте пришлось всё рассказать про надпись.
– Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! – засмеялась Анна Егоровна. – Да это же чепуха. То есть ерунда по-научному. Вот что. Уроки отменяются. Берём тряпки, вёдра и едем в Москву смывать с забора эту глупую и вредную ерунду.
Приехали, нашли забор, стали стирать и смывать. А буквы не стираются. И не смываются. Тогда позвали знаменитого профессора Пяткина. Он посмотрел на буквы, потом потрогал и даже понюхал. И говорит:
– Это не простая ерунда. Это ерунда на постном масле. А постное масло очень плохо отмывается, надо позвать пожарных, чтобы они смыли эту ерунду своей особенной пеной.
Пожарные приехали и быстро-быстро смыли эту глупую ерунду. Забор стал чистый. А тут мимо как раз проходила художница Женя Чижик со своими красками и кисточками. И на чистом заборе она нарисовала портреты Моти, Васи, Данилы, Анисьи, Феофании, Анны Егоровны и профессора Пяткина. Потому что на заборах вместо ерунды на постном масле должны красоваться портреты всяких хороших людей.
Теперь Мотя совсем не читает, что на заборах написано. И сама не пишет. Ведь то, что написано на заборе, или просто обыкновенная ерунда, или ерунда на постном масле.
Наша Новая Дордонь. Повесть
1
В деревне Новая Дордонь есть речка по имени Логовежь.
Хотя никакой вежливый логопед в ней никогда не тонул и даже не купался.
Нет, не так. Надо с самого начала.
У Оли такой папа… Бизнесмен. Он всё покупает. Магазин, таксопарк, будочку чистильщика обуви, банк, часть океана, кусочек земной коры, пустыри и заводы. Ведь пустырь можно заасфальтировать и сделать из него парковку или, в крайнем случае, продать другим и купить что-нибудь ещё. В общем, Оля, мама и бабушка уже привыкли и терпят, но когда папа купил фабрику бородатых параллелепипедов, они забеспокоились. Правда, он говорил, что ему просто очень понравилась старая, из тёмно-красного кирпича, фабричная труба. Но трубу отдельно не продавали. Пришлось покупать фабрику. На фабрике дела шли не очень, потому что бородатые параллелепипеды уже давно делают на станках с числовым программным управлением, а тут – ручной труд, вековая отсталость. Но папа сказал, что бородатые параллелепипеды ручной сборки – наша традиция, национальная гордость, и всякий уважающий себя предприниматель должен поддержать хранителей самобытности.
И папа уехал на фабрику.
Оля с мамой остались одни, дальше терпеть.
– Ну что? – спросила Оля. – Не могла себе найти поклёвей парня?
Это она нарочно так спросила, мама и папа обожают всякие старинные слова, вроде «клёво», «облом» или «по кайфу». И Оля иногда говорит так, чтобы сделать им приятное, чтобы они чувствовали связь поколений.
– Во-первых, нет такого слова – «поклёвей», – поправила мама. – Надо сказать – «клёвее». Приучайся говорить грамотно. А во-вторых, раньше было очень трудно выйти замуж. Даже труднее, чем теперь. Прямо целая история. То есть парней и дядек было кругом навалом, хоть отбавляй, но толковых было ещё меньше, чем сейчас, почти совсем не было. Ведь замуж надо выходить за такого человека, который и добрый, и умный, и весёлый, и много книжек прочитал, и животных любит, и шутки понимает, и чтобы ещё он обязательно был хозяйственный, чтобы умел всё починить, если сломается. Чтобы не сидеть со сломанным унитазом неделю и ждать слесаря. А где с таким познакомишься? С умным читателем книжек – на лекции или в библиотеке, с весёлым – где-нибудь в компании или на дискотеке, добрый любитель животных может помогать в ветеринарной лечебнице или собачьем приюте. Но где встретить хозяйственного – совершенно непонятно. То есть вот так вот познакомишься с умным, добрым и весёлым, но неудобно же сразу говорить «а ты унитазы чинить умеешь?» И вот моя подруга Катя додумалась, что с хозяйственными надо знакомиться на строительных рынках и в магазинах с дрелями и гвоздями. Всякие там криворукие не станут и заглядывать в такие магазины. Катя даже сказала, что двоюродная сестра подруги дочери сына бабушки племянника её папы именно так и вышла замуж за прекраснейшего молодого человека! И что некоторые уже знают про этот способ, и надо торопиться.
Мы с Катей долго наряжались и прихорашивались у неё дома, чтобы идти в магазин гвоздей. Катя ужасно копалась. Когда мы вышли из парадного, пошёл дождь, Катя вернулась взять зонтик, но забыла ключи и захлопнула дверь. Дверь взломал какой-то хозяйственный и умелый старичок, Катя забрала уже ненужные ключи, но зачем-то включила утюг, про который вспомнила уже в троллейбусе. Честно говоря, я боялась, что совсем постарею, пока доберусь до магазина гвоздей, и выходить замуж будет поздно. Когда мы пришли в магазин, молодых парней уже не было. Остались, правда, дядьки постарше. Некоторые были даже ничего, симпатичные. Но Катя сказала, что дядьки быстро станут дедушками, и надо будет за ними горшки выносить. Поэтому хватаем вот этого парня, который щурится на надпись «саморезы номер двенадцать», и пошли отсюда.